Битва колдуньи. Сага о мечах
Шрифт:
Но и без его советов хирдманы помнили – двадцать семь семей осиротело и им придется взглянуть в глаза родным умерших. А этого не ждут – ведь они ходили в мирный торговый поход.
– Послушай-ка! – Моди положил руку на плечо Хродмару. – Тебе, как видно, не очень-то хочется идти первым. Подожди здесь. Сначала пойду я, а потом… Потом видно будет.
Хродмар молча кивнул. Моди подумал, что болезнь сделала его племянника молчаливее и, возможно, мудрее. Для него не прошло бесследно открытие, что любой знатный вождь, будь он хоть красивее самого Бальдра, так же беззащитен перед превратностями судьбы, как последний чумазый раб из
«Тюленя» вытащили на берег, хирдманы принялись разбирать весла, снимать и сворачивать парус. А Моди пошел к усадьбе.
Едва он вступил на двор, как из хозяйского дома ему навстречу выскочили несколько человек. И первой Моди увидел свою сестру Стейнвёр, ее головное покрывало с широкой синей лентой из шелка, ее лицо, немного увядшее, но еще красивое. У Моди дрогнуло сердце – в памяти ожил Хродмар, такой, каким он был и какого он почти забыл за последний месяц. Хродмар был похож на мать.
За спиной фру Стейнвёр виднелась плечистая фигура Кари ярла. Неторопливый и основательный, он был выше жены на целую голову. В усадьбе шутили, что боги смешали Стейнвёр и Кари, а потом разделили пополам – вот Хродмар и получился как раз таким, как нужно.
– Моди! Моди ярл! – воскликнули разом несколько голосов. Фру Стейнвёр подбежала к брату, звеня ключами и амулетами.
– Где вы пропадали так долго? Что случилось? Где Хродмар? – торопливо сыпала она вопросами, не в силах дождаться ответов.
– Нам не очень-то повезло в этом походе, – издалека, как искусный сказитель, начал Моди. – На Квиттинге нас прихватила болезнь…
– Какая болезнь? – воскликнула фру Стейнвёр и зачастила, теребя брата за кожаный рукав. – Я так и знала! Так и знала! Вы поплыли в дурной день, я говорила вам, но конунгу не терпелось! Знамения предвещали беду! Ведь Стуре-Одд бросал прутья! [20] Что за болезнь?
– «Гнилая смерть», – осторожно ответил Моди. – И многие на корабле заболели…
20
Древний способ гадания, основанный на бросании палочек с руническими знаками.
– «Гнилая смерть»… – повторила Стейнвёр и вдруг застыла, вся ее суетливость и оживление пропали.
Краска схлынула с лица женщины, глаза стали огромными. Фру Стейнвёр отшатнулась от брата, прижала руку ко рту и застыла, точно замороженная.
– Что… Что с моим сыном?.. – почти в беспамятстве от ужаса пробормотала она, боясь самого страшного и не желая верить, что это возможно.
– Хродмар тоже болел… – сказал Моди. Глаза Стейнвёр стали как две стеклянные бусины, и он не смог дольше тянуть. – Он жив, сестра, жив! Он совсем выздоровел. Вот только не знаю, сможешь ли ты теперь узнать сына. От прежнего Хродмара остались только глаза и волосы. А прочее…
По лицу Стейнвёр хлынули слезы, словно весеннее солнце могучим ударом тепла растопило зимние льды в горах.
– Где… где он? – нетерпеливо воскликнула она. В ней кипели разом и тревога, и облегчение, и гнев на брата, который так ее напугал.
– Он там, на берегу, возле корабля. Он не знает, как показаться тебе на глаза…
Фру Стейнвёр, не находя слов и не в силах справиться с перехватившей горло судорогой, досадливо махнула на него руками и бросилась бежать за ворота.
Хродмар
Стейнвёр подбежала, только мельком глянула в лицо Хродмару и сильно обняла его, как будто сына у нее отнимали.
– Мальчик мой! – вскрикнула она сквозь слезы. – Как вы меня испугали! Вот же дурень мой братец! «Гнилая смерть»… Он так говорил, как будто ты умер!
– Я не умер, матушка, – тихо произнес Хродмар, поверх головы фру Стейнвёр глядя на подходящего отца, на людей за его спиной. – Но у нас умерли двадцать семь человек.
– Это много! – Стейнвёр оторвалась от груди Хродмара, но одной рукой по-прежнему держалась за его плечо. Вытерев лицо длинным краем головного покрывала и взяв себя в руки, она добавила: – Это очень много для торгового похода! А конунг ждал вас с таким нетерпением, как будто вы должны привезти ему невесту. Он…
– Он уже хотел посылать Халльмунда Могучего искать вас, – вставил Кари ярл, подходя ближе. – Он ждет железо… А железо вы привезли?
– Железо мы привезли, – ответил Хродмар.
Он заметил, как скользнул по его лицу взгляд отца и тут же метнулся в сторону. Даже самым близким и любящим людям нелегко будет привыкнуть, что у него теперь совсем другое лицо.
– Ничего, ты ведь остался прежним! – Стейнвёр, переведя взгляд с мужа на сына, бодро похлопала Хродмара по плечу. Опомнившись от первого потрясения, она снова обрела равновесие и доброе расположение духа. – Змея меняет шкуру каждый год и все же остается змеей. Так и люди – если ты был достойным человеком раньше, то и в новой шкуре ты им останешься. А что до невест…
– У меня теперь есть невеста! – поспешно сказал Хродмар. Ему было немного жаль мать, на которую обрушилось разом столько новостей, но он считал, что родным нужно узнать все сразу и ко всему сразу начинать привыкать. – Простите, что я выбрал невесту, не спросив вас, но я не мог иначе. Это очень хорошая девушка, и род ее не хуже нашего – она дочь квиттингского хёвдинга…
– И всю эту сагу нам предстоит узнать, стоя на дороге? – спросил невозмутимый Кари ярл. – Пойдем-ка к очагу, сын, там ты можешь удивлять нас хоть до ночи!
– Да, пойдемте! – заторопилась Стейнвёр. – Эй, режьте бычка, того, черного, зовите людей! Всю дружину, всех в усадьбе! И пошлите за Стуре-Оддом! И к Арнвиду Сосновой Игле! Ну и к Кольбейну Косматому тоже, пусть не болтает, что мы-де его не любим! У нас будет большой пир!
– И в честь умерших, и в честь будущей невестки! – подхватил Кари ярл. – Это вы неплохо придумали!
Из-за стволов редкого сосняка со стороны горловины фьорда вылетел всадник. Мужчина лет двадцати пяти, с короткой светлой бородкой и гривной в виде серебряной змеи на шее приветственно махал издалека.