Битва королей. Огонь эльфов

Хеннен Бернхард

— А сколько вообще Красных Шапок? — нарушила долгое молчание Ганда.

— Тысячи. — Никодемус гордился тем, что создал его старший брат. — Мы повсюду. В эльфийских дворцах не происходит ничего, о чем бы мы не знали. Наши разведчики вездесущи. К нашему делу присоединились даже несколько фавнов и цветочных фей. Дни рабства сочтены. Скоро наступит эпоха, когда каждого будут ценить по поступкам, а не по народу, среди которого он родился.

— Чудесная мечта, — задумчиво произнесла лутинка.

— В наших руках возможность превратить мечты

в реальность, Ганда. Нам стоит только захотеть.

Комендант печально улыбнулась.

— Да, мир кажется таким простым. Но это так здорово — иметь мечту и жить ею. Это дорогого стоит. Я не стану…

— Что такое? — Ганда вдруг застыла, будто увидела змею. — Ганда?

— Меч! Откуда он у тебя?

— Чудесное оружие, не так ли? Я уверен, он принадлежал князю и стоит целое состояние.

— Откуда у тебя этот меч?

Комендант совсем спятила. Никодемус не помнил, чтобы ему когда-либо доводилось видеть ее такой взволнованной. Что это с ней?

— Там, где между холмами скала. Я нашел его там. — Лутин полез в карман. — А еще я нашел там очень красивую брошку, и золотые монеты, висевшие на лошадиной сбруе, и…

Ганда повелительным жестом оборвала его речь.

— Отведи меня туда! Немедленно!

— Но вот-вот стемнеет и…

Лутинка схватила его серебряной рукой. Никодемус захрипел. Хватка у лисьехвостой была как у тролля. Ганда едва не сломала ему руку.

— Ладно, ладно. Я отведу. Только идти довольно далеко.

Лутину было неприятно шагать по полю битвы. Ему уже доводилось видеть мертвецов, хоть и не так много. Из-за жары тела раздулись. Хуже всего дело обстояло с мертвыми кентаврами. У них деревенели ноги, иногда трупы дергались или пускали ветры.

Полчища воронов оставляли Никодемуса равнодушным. Несмотря на то что для них был так богато накрыт стол, они продолжали драться за лучшие куски. Что донимало лутина, так это мухи. Поднимаясь с трупов, они вились в воздухе, словно черный туман. Их было бесчисленное множество, как травинок в степи. И они мучили даже живых. Ползали по лицу, пытаясь забраться в уголки глаз и ноздри. Никодемусу даже думать не хотелось о том, где были эти мухи всего несколько мгновений назад.

Повсюду бродили тролли в поисках мяса. Лутин отворачивался, когда они наклонялись над трупом со своими каменными ножами. Он умел снять шкуру с только что убитого кролика, выпотрошить его. Это было нормально. При этом он думал о жарком или супе, который скоро можно будет приготовить. Но это было что-то другое…

Наконец они добрались до скалы. Никодемус прошел немного дальше, до развалин. Солнце скрылось за холмами на западе, окрасив небо красным светом. Вскоре лутин нашел место, где в земле торчал меч. Лисьехвостый тащил его с собой и вставил между сухими кустиками травы. Из-за тяжести оружие слегка наклонилось. Невдалеке вздымалась полуразвалившаяся арка окна.

Ганда вертелась по сторонам. Пристально разглядывала убитых, лежавших вокруг колесницы, искала следы в траве, затем медленно пошла по

направлению к утесу. И вдруг побежала.

— Что с тобой, комендант?

Для Никодемуса оставалось загадкой, почему она ведет себя так странно. Может быть, меч принадлежал одному из ее палачей? И если да, то почему она хочет его найти? Или дело только в том, что она хочет увидеть его мертвым? Может быть, она сошла сума? Ему доводилось слышать о безумцах, которые большую часть времени кажутся нормальными, пока вдруг, как гром среди ясного неба, не начинают вытворять странные вещи.

Никодемус следовал за Гандой на некотором расстоянии. Он просто обязан рассказать обо всем Элийе. Он должен знать об этом, прежде чем прикажет лутинке отыскивать для них и всего стада путь по золотой паутине. Никодемуса охватила холодная ненависть к эльфам, так сильно изменившим Ганду.

— Никодемус, скорее!

Лутинка опустилась на колени. Перед ней в высокой траве лежал эльфийский рыцарь. На нем был роскошный нагрудник и белый плащ. Должно быть, парень был князем. Но теперь он представлял собой лишь кусок мертвой плоти. Нагрудник помялся, был весь залит кровью, одежда порвана. Все тело его представляло собой сплошную рану. А шлем! С одной стороны красовалась такая вмятина, что там поместился бы кулак Никодемуса.

— Что ты здесь делаешь, Негодяй ты этакий? Почему не сидишь рядом со своей королевой, изучая книгу? Почему твой меч так далеко от тебя? — Ганда дрожащими руками ухватилась за завязки шлема. В приступе внезапной ярости она ударила эльфа кулаком в грудь. — Ну же, дыши! Думаешь, я должна тебе что-то, потому что ты сидел у моего ложа? Я лутинка. Мы лжецы и воры! Нам неведом долг! И не воображай, будто мне жаль тебя! — На глаза у нее навернулись слезы.

— Идем, Ганда. — Никодемус осторожно положил руку ей на плечо. — Нам нужно идти. Ты ничего не сможешь для него сделать.

— Оставь меня!

Она снова и снова колотила эльфа по груди, не переставая разговаривать с ним. Наконец ей удалось даже расстегнуть ремешки шлема.

— Давай, помоги мне! — рыкнула она на Никодемуса.

Кто-то объяснял, что нужно потакать сумасшедшим в их безумстве. Поэтому лисьехвостый опустился на колени рядом с Гандой и решил промолчать о том, насколько сумасшедшим кажется ему все происходящее.

Они осторожно провернули шлем из стороны в сторону. Наконец рывком удалось полностью снять его. Из-под него вывалилась окровавленная масса. Никодемусу пришлось отвернуться. Ему было тошно.

— Это же просто волосы, — пробормотала Ганда. — Не кривись так. — Она осторожно стала ощупывать череп эльфа.

Что бы там ни говорила комендант, лутину не хотелось смотреть на парня. Лицо его казалось каким-то перекошенным. Почему она просто не оставит в покое этого чертова мертвеца? Пусть его забирают тролли!

— Возвращайся в лагерь и приведи кого-нибудь, кто поможет нам нести его!

— Что? Брось, Ганда. Он мертв. Давай просто оставим его здесь.