Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945

Райнер Денис

В Дурбане нас попросили отвезти на Маврикий нескольких солдат, раненных в Африке, которые уже давно и безуспешно ожидали корабль домой. Мы дали свое согласие. Солдаты оказались черными, грязными, да еще и вшивыми, но удивительно приятными людьми и интересными собеседниками. Из их рассказов стало ясно, что наличие паразитов – это их беда, а не вина. В Коломбо мы приобрели достаточное количество серных свечей и профумигировали жилые помещения, так что ущерб, нанесенный этими бедолагами, оказался минимальным и недолговечным.

8 февраля 1942 года мы ушли с Маврикия. Сингапур пал 13-го – в это время мы находились к югу от Цейлона. Поскольку никаких изменений к ранее полученным приказам не было, коммандер

Хевит нарушил радиомолчание и запросил инструкции. Ответ пришел моментально. (Я ни с кем не делился своими мыслями, но предполагал, что наша булавка попросту свалилась с карты.) Нам предписывалось идти в Коломбо. Коммандер Хевит и я нанесли визит командующему флотом в Ост-Индии адмиралу Арбетноту. Хевита сразу же сняли с корвета и назначили на место заболевшего капитана шлюпа. Он пошел собирать вещи. Его старпом стал капитаном «Астры». А я снова оказался перед необходимостью наладить «взаимопонимание» с базой, где о корветах и слыхом не слыхивали, а прийти и познакомиться с ними не имели времени. Персонал базы был раньше вполне на своем месте, но в изменившихся условиях не справлялся с новыми проблемами. По прибытии нам был указан причал, подходящий лишь для судна вдвое меньшего размера. Мы должны были сесть на грунт задолго до подхода к нему. Одни считали наши корветы траулерами, другие давали задания, далеко превосходящие наши возможности. Новый персонал уже находился в пути из Англии, но его прибытия ожидали не раньше мая. А пока несколько офицеров несли на своих плечах непосильную ношу и делали все, что могли.

И снова я завел речь об очистке котлов. Но здесь, очевидно, все были уверены, что корабли должны ходить, пока не взорвутся. В марте японские авианосцы, нанесшие удар по Пёрл-Харбору, появились к югу от Явы, и на первой неделе апреля нанесли удар по конвою из Калькутты. Когда мы пришли в этот район, они уже постоянно держали в районе Цейлона подводные лодки. Наша работа заключалась в организации эскорта конвоев из Тринкомали, что на восточном побережье, вокруг южной оконечности Цейлона в Коломбо, а оттуда в Бомбей. Для этой, а также множества других работ в моем распоряжении было четыре корвета и маленький греческий эсминец.

«Этос» был восхитительным корабликом. На расстоянии он выглядел как самый настоящий эсминец класса Д, но в действительности был лишь уменьшенной моделью последнего и имел водоизмещение всего 600 тонн. Его построили еще до Первой мировой войны, а в период между войнами модернизировали. Его команда неустанно рвалась в бой, и мне приходилось постоянно сдерживать, усмирять прорывающийся наружу бойцовский дух. Как-то ночью мы шли на юг из Тринкомали и наткнулись на японский крейсер. Команда «Этоса» стремилась немедленно вступить в бой, но мы эскортировали очень ценное судно – танкер, который вез топливо для наших линкоров у атолла Адду. Я знал, что вблизи Тринкомали нет других танкеров, поэтому решительно отклонил требование с «Этоса». Мы поспешно приблизились к берегу под защиту темных холмов, а «Вербена» заняла место между танкером и вражеским крейсером, чтобы создать дымовую завесу.

Мы благополучно доставили нашего подопечного к месту назначения – очаровательному коралловому атоллу Адду в 600 милях к юго-западу от Коломбо. Туда же подошли четыре линкора класса Р. Пока они бункеровались, «Вербена» и «Этос» патрулировали вход в гавань. Ничего существенного не произошло, и утром линкоры отбыли в Момбасу. Там им было самое место – все они слишком стары, чтобы тягаться с современными японскими авианосцами.

В Коломбо мы вернулись за три дня до наступления Пасхи 1942 года и получили приказ готовиться к очистке котлов. Половина команды была отправлена в лагерь отдыха в горах. В субботу вечером открыли котлы, и я со спокойной душой отправился на берег провести вечер с друзьями.

Нам повезло попасть в Коломбо до того, как его захлестнула война. Когда мы появились здесь впервые, нас, как и в Кейптауне, встретил специальный комитет по оказанию гостеприимства морякам. Нас ввели в местное общество, и мы быстро обзавелись друзьями на берегу. Позже Коломбо наводнили морские офицеры, и маленькая белая колония поспешила замкнуться в свою раковину.

В середине очень приятного ужина меня позвали к телефону. Старшина сигнальщиков Ньюнес сообщил, что объявлен общий сбор. Извинившись, я запрыгнул в коляску рикши и очень скоро уже был на борту. Ньюнес показал сообщение: «Завтра утром ожидается атака с воздуха. Всем кораблям приготовиться к отражению».

Было чуть больше 9 часов вечера. Я собрал всех членов команды, оставшихся на борту, и в течение двух часов мы активно тренировались. Чтобы обеспечить поднос снарядов, у нас не хватало людей, поэтому мы заранее принесли и сложили возле орудий некоторое количество снарядов. Сколько их понадобится, не знал никто, но мы предположили, что атака будет короткой. Поскольку «Вербена» стояла не параллельно причальной стенке, мы протянули верповальный трос, чтобы иметь возможность поворачивать корабль и простреливать подходы с моря. Уснул я прямо на мостике на своем походном месте.

В 6 часов утра мы заняли места по боевому расписанию и стали ждать. Ничего не происходило. Тогда мы начали отправлять людей партиями по четыре человека на камбуз завтракать. Взошло солнце. К югу от города плыли густые темные облака. Видимо, именно их засекли радары. В 8.15 мы получили сообщение, что можно отпустить команду завтракать. Ньюнес принес сообщение мне.

– Мы уже позавтракали, Ньюнес, – сказал я, – так что люди должны быть вполне довольны. Подождем на всякий случай еще немного. А я схожу в каюту за книгой.

Но только до каюты я дойти не успел. Едва ступив на второй трап, я услышал, как заговорили одновременно «эрликоны» на мостике и четырехствольные тяжелые пулеметы. К тому времени, как я взлетел на мостик, все уже было кончено. Но я все же успел увидеть собственными глазами, как пули «эрликона» с левого борта летели прямо в нос японского бомбардировщика. Японцы выныривали из облаков группами по три самолета. Каждая группа выбирала цель и атаковала одновременно с трех направлений. Мы сбили три самолета.

После короткого боя оглядели якорную стоянку. Старый вспомогательный крейсер «Гектор» был охвачен огнем. Взрывом повредило плавбазу «Люсия». Эсминец класса S затонул – над водой виднелась только верхушка дымовой трубы и мостик. «Вербена» была единственным кораблем на стоянке, оставшимся на плаву. Огонь из многоствольного орудия вел его наводчик, а из «эрликонов» – сигнальщик Ривз и оператор асдика. Все атаковавшие нас самолеты получили свою порцию свинца в лоб. Два нашли свой конец в воде, а третий упал возле отеля «Галле Фейс». Мы передали сообщение об уничтожении трех вражеских самолетов и оставались на своих местах – а вдруг противник вернется? Через час нас снова вызвали с сигнальной башни. Честно говоря, я ожидал поздравлений, а получил следующее:

«Почему я до сих пор не получил ваш рапорт о посещении воскресного богослужения в воскресенье 29 марта?»

Реакция Ньюнеса была столь эмоциональной, что сигнальная лампа чуть не перегорела. В то воскресенье мы как раз играли в кошки-мышки с японским крейсером.

– Вы не правы, старшина, – от души рассмеялся я. – Разве вы не понимаете, что этот сигнал просто чудо как хорош. Это же замечательно! Вспомните, как дома на дверях разрушенных бомбами магазинов появлялись маленькие записочки: работаем как обычно. Вот и здесь то же самое. Жизнь идет своим чередом. Я действительно не отправил установленные формы, вот мне об этом и напомнили.