БИТВА ЗА ХАОС
Шрифт:
Христос родился в пещере, куда Мария с Иосифом зашли укрыться от дождя. Пещера стала своего рода гостиницей. Библейское предание гласит, что узнав по звездам о рождении будущего Мессии, Ирод приказал истребить всех вифлеемских младенцев. Мария с новорожденным Йошуа бежит в Египет. Так был спасен тот, кто по преданию был предопределен к роли Спасителя. Это важный нюанс, позволяющий много понять, поэтому мы его запомним.
Гитлер тоже родился в гостинице. Рождение его можно считать случайностью — он был первым выжившим из четырех детей Клары. Цепкий малый! А застрелился — в пещере, правда, искусственной и специально оборудованной. Его подняли наверх, облили главной жидкостью ХХ века — бензином, подарив типовой вагнеровский конец. Циркулирующие предания, которые при определенных обстоятельствах вполне могут обрести статус догматов, уверяют, что Гитлер ни в коем случае не стрелялся, тем более в рот, а выскользнул по подземным коммуникациям за пределы Берлина, пробрался к побережью Балтики, где его ждал «ковчег» — подводная лодка, переместившая фюрера в Аргентину или Чили, где его многие «часто видели». По другому преданию, он, подобно капитану Немо, плавал ещё некоторое время по подводному миру, пока не нашел обетованную землю в самых нижних ярусах земного шара — в Антарктиде, в Новой Швабии. Впрочем, и относительно Христа существуют версии «чудесного спасения» — телепортации в Индию и Шамбалу, и смерти в 120 лет в одном из монастырей.
Буддисты утверждают, что каждый вполне практически может стать Буддой, вот почему буддизм многие не считают полноценной религией. Но разве Христу чтобы проповедовать то что он проповедовал, и делать то что он делал, совсем обязательно было являться «божьим сыном»? А многие ли могут стать таким как Гитлер? Во всяком случае, многие ли из тех, которые хотели бы стать? Ведь Гитлер поднялся «из тени в свет» буквально за год. Наполеон и Сталин здесь как примеры совершенно не подходят. Наполеон имел определенный статус уже по рождению — быть сыном офицера тогда значило нечто гораздо большее чем сейчас. В 20 лет он стал артиллерийским
341
О Сталине мы говорили в прошлой главе, сейчас же заметим, что несмотря на ужас ситуации 1941 года, Сталину удалось сохранить власть, так как в нем были заинтересованы и армия и партаппарат, и НКВД. Война же вообще закончилась его триумфом, многие историки считают что Гитлер своим нападением продлил существование Сталина как реального лидера. Но в 1952-ом получилось нехорошо. Сталин пошел сразу против трех указанных структур гарантировавших его власть, что сильно отличало ситуацию, скажем, от чисток 1937-38 гг. Финал вполне закономерен. На этот раз у Сталина не хватило ни таланта, ни увлеченности.
Итак, Наполеон в 24 года — генерал Французской Республики. Сталин в 24 года отбывает срок в Сибири. Он — криминальный авторитет, одновременно — член партии большевиков и каких-то мутных грузинских националистических организаций. В его «активе» — незаконченная духовная семинария в Кутаиси. Ленин в 24 года — иждивенец, живущий на подачки своей матери, несмотря на имеющийся диплом юриста от престижного (тогда) Казанского университета. Но всё-таки у Ленина есть и крыша, и образование, и деньги, и еда. Гитлер в 24 года — никто и ничто. Он не имеет ни образования, ни специальности, ни друзей, ни семьи, ни любви, ни постоянного места жительства. Он никому не нужен. Он — лузер по всем параметрам. Он — бомж из Вены. Причем бомж профессиональный. Он жрёт бесплатный суп в филантропических заведениях. Он ночует в приютах, а иногда просто на скамейках в парке. Да, он неплохо рисует. Но умение «неплохо рисовать» свойственно такому большому числу арийцев, что рассматривать его как исключительное явление нет никакого смысла. Да, он талантлив. Но опять-таки, подавляющее большинство арийцев талантливы, мы про это уже говорили. Говорили мы и о том, что талант без увлеченности, без стремления, без цели, почти всегда оборачивается нулевым результатом. Гитлер читает много книг. Но тогда вообще люди много читали, ведь книги были единственным источником информации. Гитлер интересуется политикой, посещает дебаты в парламенте, он вроде как антисемит и сторонник однонационального государства, что тоже неудивительно: в те годы шел резкий рост национализма и антисемитизма, а Вена вообще была самым антисемитским городом в Европе. Он — отброс общества. И это — в золотом возрасте, в двадцать четыре года! Так что, если вам повстречается молодой бомж, не ставьте себя однозначно выше него, как знать, может перед вами будущий Спаситель Арийской Расы!
Христос в этом возрасте также непонятно кто. В Евангелиях период с 14 до 30 лет — темное пятно, что дает повод для обильных спекуляций. Медкомиссия 1913 года признает Гитлера — будущего кавалера Железных Крестов и покорителя Европы — негодным к военной службе, что, как вы понимаете, его ничуть не огорчило. Зачем ему идти в армию, если можно по-легкому уклониться, тем более что ему «противна мысль» о нахождении в одной казарме вместе с евреями. Впрочем, уже тогда Гитлер кое-что знал. Именно кое-что. Но это не главное. А вот понимал он гораздо больше чем знал. Праздность у талантливых и чувствительных людей часто стимулирует сверхнаблюдательность. Сейчас люди всё время «в делах», поэтому ничего вокруг себя не видят. Занятого человека легче обокрасть или выставить «лохом». Гитлер видел связи, а их, как мы говорили, в сложных системах куда больше чем звеньев. Занятый человек, напротив, видит в основном звенья. Именно поэтому ему легко удавалось ставить «на место» многих представителей т. н. «умственного слоя». Как и Христу. Он видел связи там, где другие их не видели. Он, как изначальный слабак, видел слабые места, изъяны системы и всё что он делал когда стал сначала партийным, а потом и государственным лидером, было направлено именно на укрепление слабых мест, говоря проще — системой мер по снижению внутренней энтропии и избыточности. Впрочем, как и у Ленина со Сталиным, которые тоже видели только слабые места. Те самые незаметные параметры, могущие обернуться катастрофами, если их немного «раскрутить». А вот разного рода императоры, цари и кайзеры, их видели не так явно. Или не видели вообще. С их высоты, с залов отделанных дорогим паркетом и позолоченной лепкой, с золотых карет запряженных белыми лошадями, с белоснежных дворцов размещенных в шикарных садах с каналами и фонтанами, слабости системы «замазываются» колоннам войск на парадах, поступающими цифрами произведенных вооружений и далеко идущими планами генштабов, а потому и не столь зримы. Они видят фасад системы, а такие люди как Гитлер — изнанку, основание, точнее — мелкие трещины в этом основании, что с высоты разглядеть трудно. Они видят мелочи, в которых, как известно, прячется дьявол работающий на рост энтропии, в том числе — и на скачкообразный рост. Они видят, как эти мелочи могут уничтожить вроде бы сильный организм, так как видят среду в которой мелочи могут развиться в опасные явления, причем часто это происходит мгновенно, что в наше время и было объяснено теорией катастроф.
Считается, что Гитлеру везло. Везло совершенно феноменально. Казалось бы все козыри шли ему в руки. Казалось, что не он встраивался в события, а события специально делались для него. Смотрите сами. Родился на границе Австрии и Германии. Уже в первые годы понял бесперспективность многонациональных империй. «…в самой ранней моей юности я пришел к выводу, от которого мне впоследствии не пришлось отказываться никогда; напротив, вывод этот только упрочился, а именно я пришел к выводу, что упрочение немецкой народности предполагает уничтожение Австрии: что национальное чувство ни в коем случае не является идентичным с династическим патриотизмом; что габсбургская династия была несчастьем немецкого народа». [342] Естественно. Энтропия многонационального государства выше чем у однонационального. Фридрих и Бисмарк объединяли Германию вокруг Пруссии именно как немецкие земли. Маленькая, бедная, но расово-однородная Пруссия, была первичным элементом порядка. Австрийские немцы просто включали одно государство за другим в пределы своей империи и получили то, что должны были получить — немецкая нация начала «теряться». В тогдашней Австрии это было легко понять, нужно было просто иметь глаза. Ситуация, когда десять миллионов немцев были растворены среди сорока миллионов венгров, чехов, румын, поляков, западных украинцев, цыган и евреев, безусловно наводила на размышления. Крах империи Габсбургов не предсказывал только ленивый, но вот что дальше? Куда денется государствообразующий немецкий народ? Но пока всё шло путём — в школе Гитлеру попался учитель-пангерманист. «Для моей личной судьбы и всей моей дальнейшей жизни сыграло, быть может, решающую роль то обстоятельство, что счастье послало мне такого преподавателя истории, который подобно лишь очень немногим сумел положить в основу своего преподавания именно этот взгляд. Тогдашний преподаватель истории в реальном училище города Линца, доктор Леопольд Петч, у которого я учился, был живым воплощением этого принципа… Против своего собственного желания он уже тогда сделал меня молодым революционером… Разве нам, тогда еще совсем юнцам, не было вполне ясно, что это австрийское государство никакой любви к нам, немцам, не питает да и вообще питать не может. Знакомство с историей царствования габсбургского дома дополнялось еще нашим собственным повседневным опытом». А вам попадался в школе учитель-панславист? Или нацист? Эта, как и большинство последующих цитат, были взяты из «Моей Борьбы», но в её истинности мы можем не сомневаться хотя бы потому, что в 1938 году, сразу после аншлюса, Гитлер посетил старого Леопольда и пробеседовал с ним несколько часов, сказав своему удивленному окружению: «вы даже не можете представить, как много для меня значит этот старик!».
342
Цитаты Гитлера, если нет специальных оговорок, приведены из книги «Моя Борьба». Причем я сверял оригинальный немецкий текст и русский перевод. Английский вариант не может быть рекомендован к изучению, так как в нем много купюр издателей. Русский перевод, как считается, был сделан по личному заказу Сталина, а потому очень точно передает оригинал.
А вот относительно многих других, причем ключевых эпизодов «Моей Борьбы», существует полнейшая неясность. Гитлер, пусть и описывая тот или иной важный этап своей биографии, ничего не говорит о мотивациях заставивших его совершить шаг оказавшийся в последствии решающим. Говоря системным языком, Гитлер показывает, где в его жизни были бифуркации (хотя и не всегда), но не дает ясной картины причин того или иного выбора. Делает ли он это бессознательно или специально, неясно, но «почему-то» всегда делает правильно. Почему? Ведь на самом деле никому просто так не везёт. На всё есть причины. Кто вёл Гитлера — Бог или дьявол? Вопрос исключительно сложный, но мы всё же рискнем предположить, что его вёл Бог, ибо его действия вписывались в закон. Они и дальше будут вписываться, пока Гитлер не начнет совершать
28 июня 1914 года в Сараево был ликвидирован наследник австрийского престола принц Франц-Фердинанд. Это политическое убийство вызвало цепную реакцию в виде надменных ультиматумов приведших к тому, что ровно через месяц — 28 июля — Россия, которую он так ненавидел и против которой «болел» в её войне с Японией, причем по «национальным принципам»(sic!), объявила войну его родной Австрии. Германия, для которой союз с Австрией, по словам Гитлера, был «кошмаром», вынуждена была через три дня объявить войну России. Так раскручивался маховик Первой Мировой Войны, принесшей смерть десяти миллионам, тяжелые ранения двадцати миллионам и приведшей к краху трёх крупнейших континентальных монархий. Но что такое война? Война, тем более крупная, это обычная катастрофа. Она многое отнимает, но многое может дать. Ведь гибли офицеры и генералы — и их нужно было кем-то заменять. Гибли инженеры и просто рабочие, и их тоже надо было заменять. Война за год превратила лейтенанта Бонапарта в генералы. А стал был он генералом в столь нежном возрасте в сонной мирной монархической Франции? Война за три года низвергла «вечные» династии Романовых, Габсбургов и Гогенцоллернов, навсегда выбросив их из круговорота событий, что не смогли сделать никакие революционные партии за десятилетия. Так и хочется глядя на сих венценосных особ, проорать: «Кретины!». Гитлер тогда ещё всего этого не знал, но чувствовал что ему выпал шанс. «В дни моей зеленой юности ничто так не огорчало меня, как то обстоятельство, что я родился в такое время, которое стало эпохой лавочников и государственных чиновников. Мне казалось, что волны исторических событий улеглись, что будущее принадлежит только так называемому мирному «существованию народов», т. е. самому обыкновенному взаимному облапошиванию при полном исключении насильственных методов защиты. Отдельные государства все больше стали походить на простые коммерческие предприятия, которые конкурируют друг с другом, перехватывают друг у друга покупателей и заказчиков и вообще всеми силами стараются подставить друг другу ножку, выкрикивая при этом на всех перекрестках каждое о своей честности и невинности. /…/ Мне казалось что весь мир превратится в один большой универсальный магазин /…/ Так я частенько грустил… что мне так и придется прожить всю жизнь среди «тишины и порядка». На всякий случай, он сообщает (чтобы не было неясностей): «Как видите, я уже смолоду не был пацифистом».
Но война есть война. Пусть Гитлер и не был пацифистом, но и для войны он был совершенно неприспособлен. Он никогда не имел профессиональных обязанностей, он не знал что такое дисциплина, что такое субординация, что такое приказ. Он не отличался хорошим здоровьем, которое имели, скажем, крестьяне, которых мобилизовывали на фронт. Но он сделал это — подал 3 августа 1914 года заявление на имя Людвига III (короля Баварии) с просьбой зачислить его добровольцем и надо же — в течении 24 часов просьба была удовлетворена, хотя Адольф вообще-то не был даже гражданином Второго Рейха. Сохранилось знаменитое фото, где будущий фюрер, в шляпе, стоит на площади перед Feldherrnhalle в Мюнхене. Так он сделал свой выбор, свой первый настоящий шаг, шаг, который от него никто не ожидал, шаг рискованный, но наполнивший его жизнь принципиально новым содержанием, открывший, так сказать, новые горизонты. Это не был скачок, но это был сознательный выбор нестабильного пути в расчете на достойный результат. [343]
343
В русском издании «Майн Капмф» к этому эпизоду прилагается следующий дурацкий комментарий. «Гитлер пытается представить в героическом свете свое «добровольное» вступление в армию. Из текста логически следует, что как австрийский подданный, к тому же оставивший Австрию по политическим соображениям, Гитлер якобы не был обязан явиться на военную службу. Само собой разумеется, что если бы он этого не сделал добровольно, то он был бы в той же Германии объявлен дезертиром и подвергнут принудительному приводу». Как будто бы в Германии и Австрии не было сотен тысяч успешно уклоняющихся от военной службы!
Потом будут говорить что Гитлер обладал феноменальной волей. Допустим. Только вот где эта воля была до 1914 года? Почему здоровый человек с феноменальной (как говорят) волей и довольно талантливый, оказался неспособным окончить школу, получить специальность и наладить собственную жизнь? У нас эти вещи легко совершают даже умственно-неполноценные или, как говорят американцы, «альтернативно-одаренные» субъекты, не имеющие и отдаленного подобия воли. Единственный волевой акт рассказанный самим Гитлером, это то, как он бросил курить, причем не от хорошей жизни, а потому что не хватало денег на книги.
Будут говорить что Гитлер был амбициозен. Ага. Это он в начале 20-ых годов стал амбициозен, когда попал «в струю», а до войны никакой амбициозности в нём не наблюдалось. Ну провалился на вступительных экзаменах, и что? Почему не попробовал поступать еще раз или в другое учебное заведение? Соотечественник Гитлера Эйнштейн тоже не поступил первый раз, зато поступил во второй.
Но во время Мировой Войны ситуация кардинально меняется. Нет, у него еще не появились амбиции, но все кто с ним служил, единодушно отмечают факт, что Адольф был «заговоренный». Пули его не брали, в то время как от стартового состава его 1-ой роты 16-го Баварского пехотного полка к лету 1915-го года в живых остались единицы. К концу третьего месяца войны, Гитлер — уже ефрейтор, награжденный Железным Крестом второго класса. До нас дошла характеристика данная ему командиром полка: «Фронт в Северной Франции и Бельгии, на котором постоянно находился полк Листа, был очень беспокойным, все время шли жестокие бои, и к каждому солдату полка предъявлялись самые высокие требования в плане готовности к самопожертвованию и личной храбрости. В этом отношении Гитлер был образцом для своего окружения. Его выправка, его образцовое поведение в любых боевых ситуациях производили сильное впечатление на его товарищей. Благодаря этому, а также его скромности и удивительной личной непритязательности он пользовался большим уважением как среди равных, так и среди старших по рангу». [344] И это говорят о бывшем бродяге без определенных занятий, ненавидевшего любую постоянную работу «от звонка до звонка». Чувствуете, как всё поменялось? Офицеры называют его по имени (неслыханное дело в германской армии!) видя в нём отважного солдата и интересного, начитанного человека. «Воля победила. В первые дни я шел в атаку в восторженном настроении, с шутками и смехом. Теперь же я шел в бой со спокойной решимостью. Теперь я в состоянии был идти навстречу самым суровым испытаниям судьбы не боясь за то, что голова или нервы откажутся служить». И только на третий год войны — первый «выход из строя» — ранение в бедро. В госпитале Гитлер впервые понимает, что он уже совсем не тот что был раньше, что он может и кое-что покруче чем быть просто «одним из восьми миллионов солдат». Он задумывается о спасении. В первую очередь — о спасении самого себя. «В течение этих месяцев я впервые почувствовал, насколько коварна была ко мне судьба, бросив меня на передовую линию фронта, где шальная пуля любого негра могла в любую минуту меня прикончить, между тем как на другом посту я мог бы оказать своей родине куда более значительные услуги». Гитлер возвращается на фронт раньше срока и сразу же получает Железный Крест 1-го класса.21 Осенью 1918-го года он попадает под действие французского горчичного газа. Госпиталь. Первое дыхание будущей революции, пока что в виде пропаганды «тыловых евреев уклонившихся от фронта через трипперный лазарет». Потом пастор, сообщающий что «всё кончено». Весть о капитуляции Германии в Компьене, когда её дивизии стояли в 130 километрах от Парижа и в 100 километрах от Петрограда. Гитлер рыдает в эвакогоспитале. Слезы, впрочем, быстро сменяются веселой зловещей агрессией. «…мне стала ясна моя собственная судьба. Теперь я только громко смеялся, вспоминая, как еще недавно я был озабочен своим собственным будущим. Да разве не смешно теперь было говорить думать о том, что я буду строить красивые здания на этой обесчесченной земле. В конце концов я понял, что совершилось именно то, чего я так давно боялся и поверить чему мешало только чувство. /…/ Мое решение созрело, Я пришел к окончательному выводу, что должен заняться политикой». Он отомстит за Компьен! Он никогда не капитулирует. Ведь у него есть воля! Он её воспитал в себе на войне! Так венско-мюнхенский бомж, сделав единственно правильный для себя выбор, стал кавалером двух Железных Крестов, героем Первой Мировой войны, что потом очень сильно пригодится ему в политической карьере. Точно как у римлян — хочешь стать государственным лидером, иди и сначала повоюй. Покажи себя как военный. Эрих Фромм объясняет готовность Гитлера к принципиально новой роли следующей достаточно убедительной схемой. «В кризисных ситуациях чаще всего нарцисс не способен оправиться от удара. /…/ Особо одаренный человек может найти другой выход. Он может попытаться преобразовать реальность так, чтобы воплотить в жизнь свои фантазии. /…/ Если у лидера есть дар убеждения, если он умеет говорить с народом, если он достаточно ловок, чтобы организовать массы, то он может преобразовать реальность в соответствии со своей фантазией. Нередко демагог, стоящий на грани психоза, спасается от безумия тем, что внешне «сумасшедшие» идеи он выдает за «рациональные». И кажется, что в политической борьбе кое-кто руководствуется не только стремлением к власти, но и необходимостью спастись от безумия». [345]
344
За что именно Гитлер получил свои кресты — до сих пор является предметом споров. Сам он нигде и никогда об этом не писал, зато однажды рассказал кому и за что такие кресты вручались. «During the first World War, I didn't wear my Iron Cross, First Class, because I saw how it was awarded. We had in my regiment a Jew named Guttmann, who was the most terrible coward. He had the Iron Cross, First Class. It was revolting. I didn't decide to wear my decoration until after I returned from the front, when I saw how the Reds were behaving to soldiers. Then I wore it in defiance». («Застольные разговоры» 10.11.1941», в русском издании этот кусок отсутствует).
345
Фромм Э. Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии. М., 1992