Битва за Изнанку

Билик Дмитрий Александрович

На смену ярким краскам пришла темнота. Но вместе с тем темнота знакомая. Плотно затянутое небо, сухая земля, колючие, будто мертвые деревья, острые опасные скалы. Им аккомпанировал крик диковинных животных, тихий спокойный плеск воды, топот ног, лязг оружия и плывущая сила. Я вдруг увидел всю красоту едва знакомого мне мира. От Колючего терновника на Востоке до Тихих песков на Западе. Где люди, с их вечно воющими Тремя Великим Городами, представали немалой силой. Скугга также открылась мне.

А затем явилось истинное откровение. Меня охватил

божественный свет, который уже приходилось видеть. Только на этот раз он не хотел мучить меня. Ныне он из врага превратился в союзника. Более того, свет даровал истинную силу. Обласканный одним из его лучей, я пролетел за короткие мгновения через заснеженные пики Облачных Гор, Долину Льда, Великаньи Пики, Долину Жизни. Однако от меня не укрылось, что изначальный мир болен. Он страдает, как охваченный лихорадкой человек, у которого поднялся жар и отказали ноги. И еще я почувствовал необычайную силу и взгляды спрятавшихся существ, которые провожали меня с небывалой злостью.

Все три мира открылись мне, словно приглашая войти, стоило коснуться железной ручки в выемке ларя. И произошло это за доли секунды. Так быстро, что когда я испуганно отдернул руку, все уже закончилось. Погасли видения, притихли звуки, пропали запахи.

— Что сс… случилось?

Лихо мало того, что забеспокоилась, так она тут же выскочила из артефакта. Признаться, появление здесь «школьной учительницы» с грязными волосами выглядело презабавно. Кстати, надо будет рассказать моей нечисти, что раз уж она решила быть человеком, о личной гигиене. Или подарить на ближайший праздник набор мыльно-рыльных принадлежностей.

— Ничего не случилось, все нормально, — бодро соврал я, потирая пальцы левой руки.

Их покалывало. Но покалывало очень мягко. Словно я долго сидел на ладони, а потом встал. Сначала было неприятно, но со временем, когда кровь прилила к конечности, в этом чувствовался даже определенный кайф. Ну что, меня уже можно записывать в извращенцы?

— Я почувствовала… — Лихо смутилась. — Частичку своего мира.

Надо же, даже не заикнулась. Я уверенно подошел к ларю и вновь засунул левую руку. Сгорел сарай, гори и хата.

Вот только теперь меня постигло разочарование. Никакого откровения не пришло. Ну да, глухим два раза обедню не служат. Тьфу, что это за постоянное цитирование поговорок, словно меня Гриша покусал? Ну, или я нехороший персонаж из фильма «Брат». Будто все детство я только и записывал на подкорку, что говорила бабушка, и вдруг решил это разом вспомнить.

Суть была в том, что руку стало покалывать. Ощущения походили на те, когда ты с глупой головой и мокрыми руками трогаешь автомобильный аккумулятор. То есть, в целом, неприятно, но не сказать чтобы так уж больно. Зато я понял одну банальную вещь — что сунул не ту руку.

Этот стальной стержень был чем-то вроде ручки, за которую нужно ухватиться. Однако ухватиться непременно правой рукой, потому что левая уходила на излом. И таким макаром поднять ларь не представлялось возможным.

Что

до дупла, оно действительно оказалось внушительным. Мне даже удалось влезть внутрь и нависнуть над ларем. А затем я сунул вторую руку в другое отверстие. И тут мозг откровенно взорвался. Там оказался точно такой же металлический стержень, но опять под правую руку. И места, чтобы развернуть кисть, попросту не было. Либо лыжи не едут, либо я чего-то не понимаю. Нет, я слышал про людей, у которых обе руки левые. У меня на прошлой работе такой знакомый-официант был. Старательный парень, только за что не возьмется, получится плохо. Но вот про особей с двумя правыми конечностями я точно не знал.

— Что ты там сс… делаешь?

Только теперь до меня дошло. Ну конечно, суть ларя в том, что открыть его могут только двое. Открыть ладно, а поднять? Я попытался рвануть за перекладину, но ожидаемо ничего не произошло. Ларь словно был прикручен саморезами.

— Юния, поди сюда. Смотри, ты суешь руку сюда, я сюда. И открываем эту штуковину. Готова? Давай.

Однако буквально через несколько мгновений после того, как я озвучил команду, раздался жуткий крик Лихо. Она схватилась за правую руку, словно ошпарила ее и стала носиться вокруг дуба. У меня аж сердца в пятки ушло. Не хватало только нечисть инвалидом сделать. Это же сколько справок для соцзащиты придется собирать?!

Но к моему счастью Лихо быстро успокоилась. Пусть и выдала с явным неодобрением:

— Артефакт не для нечисти, сс… Для рубежников.

— Я ж не знал.

— Ты бы больше говорил, а не сс… сначала трогал.

— Прости, — выдохнул я.

И только теперь все рассказал. Про пустыни, моря, горы, как космические корабли бороздят просторы Большого театра. В общем, про все, что довелось увидеть и почувствовать, когда я невзначай коснулся ларя. А потом еще про слабое покалывание в пальцах.

— Все сс… просто, — ответила Юния. — В пальцах колет — значит, сс… не для твоей силы артефакт.

— Вот и леший так же говорил.

— Но ты же умную нечисть сс… не слушаешь, — язвительно скривилась Лихо. Впрочем, тут же продолжила. — Но что покалывает слабо, значит, по силе ты почти подобрался к необходимой границе.

— Восемь рубцов, — кивнул я.- Получается, ларь может открыть только кощей.

— Два кощея, — поправила меня Лихо. — Сс… старая как мир уловка. Великая реликвия всегда что-то требует. Вот и здесь, сс… ее могут открыть либо дружбой, либо кровью.

— Только те, кто заодно, не будут пытаться отобрать артефакт друг у друга, — дошло до меня. — В любом ином случае, уйдет с ним кто-то один.

На душе стало как-то нехорошо. Даже мерзко стало. Может, леший действительно говорил мудрые слова, что от этого артефакта одни беды? С другой стороны, хочешь не хочешь, а я уже давно втянут в разборки с реликвией благодаря кощеям из Твери. Они явно думают, что я хочу завладеть этой штуковиной. И даже если я прикинусь шлангом, ничего путного не выйдет.