Битва за Степь. От неудач к победам
Шрифт:
Но получить чин Рафаилов не успел. В сентябре 1813 года он был послан с караваном товаров на 160 тысяч рублей в города Северного Китая. Губернатор Глазенап сообщал в Петербург, что поручил Рафаилову доставить письмо к «тибетскому владетелю, приглашая того вступить с нами в торговые сношения. Самому ж Рафаилову поручил… делать путевые замечания свои насчет удобности таковых сношений и прочем». Кроме Рафаилова, в Кашмир отправились: грузинский дворянин Семен Мадатов, еврей Мехтира Фулло и тифлисские жители Захар Шаргилов и Егор Артемов, а также учитель омского военного сиротского отделения Дешев, хорошо знающий инженерное дело. Так как Дешев не знал местных языков, он должен был изображать немого, а переводчиком при нем должен был состоять урядник сибирского казачьего войска
Караван Мехти Рафаилова выступил из Семипалатинска под прикрытием отряда из сотни казаков. Миновав Семиреченский край, озеро Иссык-Куль, караван достиг Турфана. Затем Рафаилов отправился в Аксу. Там он продал часть товаров, получив взамен ямбовое серебро (ямба имела форму «подковы с круглой китайской печатью»), после чего выехал в Кашгар, где также вел торговлю, но менее удачно, так как менял свой товар не на серебро, а на местные товары, которые намеревался впоследствии продать на Нижегородской ярмарке. В Кашгаре Рафаилов оставался на протяжении 13 месяцев. За это время к нему прибыл с новыми товарами из Семипалатинска приказчик. Затем Рафаилов направился в Яркенд, а оттуда в Тибет. Там он встретился с раджой Агбар-Махмудом и передал ему письмо генерал-губернатора Западной Сибири. Агбар-Махмуд принял Рафаилова со всей возможной любезностью, разрешив беспошлинно торговать и обещая впредь покровительство русской торговле. Из Тибета Рафаилов намеревался направиться к главной цели своего путешествия – в Кашмир, чтобы там купить шали, но по случаю купил их в Тибете. Поэтому от поездки в Кашмир Рафаилов отказался. Перед возвращением в Россию Агбар-Махмуд дал российским купцам аудиенцию и вручил ответное письмо генералу Глазенапу, написав в нем о своем большом желании вступить в торговые сношения с Россией, а также о намерении отправить туда своего посланника. Из Тибета Рафаилов уехал в Кульджу и через восемь месяцев возвратился в Семипалатинск.
Вся поездка продолжалась более двух лет. Результатом ее стало фактическое установление дипломатических отношений России и Тибета, а также новый отчет Рафаилова. Из отчета Рафаилова: «В бытность мою в вышепомянутых городах, по короткому знакомству моему с индейскими, ауганскими, кашемирскими и персицкими знатными купцами узнал, что они охотно желают завести на границах российских и внутри оных постоянной торг и учредить купеческие конторы, даже на таких условиях, какие предложит российское правительство… Не смею умолчать, чтобы не доложить… что владетель индейской провинции и города Лагора Ранджицын Бадша (Ранджит Сингх. – В.Ш.) ищет покровительства, но не знает, где его найти». В последней фразе Рафаилов говорит о противостоянии властителя Пенджаба с Британской Ост-Индской компанией и поиске союзников в борьбе против нее.
Наградой Рафаилову стал чин надворного советника, что соответствовало 7 классу в табели о рангах, приравнивалось к армейскому чину подполковника, т. е. давало право на личное дворянство. Таким образом, заслуги Рафаилова были оценены весьма высоко.
А сам Рафаилов уже готовился к новой поездке. На этот раз задание у него было куда более сложное – пробраться гораздо дальше к югу – в независимое государство сикхов Пенджаб. Там ему следовало попытаться установить дружеские контакты с правителем Ранджитом Сингхом. Ему Рафаилов должен был доставить письмо нового министра иностранных дел Карла Нессельроде. Аналогичное письмо было написано и независимому властителю одной из частей Тибета радже Акибету. Письма содержали предложения о взаимовыгодной торговле, а также об установке прямых и постоянных государственных контактов, а также приглашали властителей посетить Петербург. В качестве подарка для Ранджита Сингха Рафаилову были выданы несколько крупных и дорогих рубинов и изумрудов. Фактически Россия руками Рафаилова начала свою первую геополитическую интригу в Центральной Азии.
Написанные по-персидски письма были уложены в мешочки
На встрече с министром финансов Гурьевым, известным гастрономом и любителем путешествий, Рафаилов поделился своими планами:
– Я хочу ежегодно закупать в Тибете козий пух и устроить в Петербурге казенную фабрику для выделки собственных кашмирских шалей. На первый случай я найду в Тибете и в попутных городах надежных торговых агентов. В самом же Тибете думаю закупить не менее 50 пудов пуха и убедить кашмирского владетеля отменить запрет на вывоз пуха и шерсти из Тибета в Россию.
– Насколько я знаю, тамошние владетели очень ревностно охраняют свою монополию? – засомневался Гурьев, разглядывая в лорнет своего собеседника.
– Это так, но у меня есть надежные люди – прежде всего, визирь кашмирского правителя, который обещал содействие. Кроме этого, я хочу привезти с собой в Петербург несколько тибетских мастеров по выделке и ткани, и шерсти, закупив необходимые станки, а также самому ознакомиться с техникой ткачества шалей. Если все пойдет как надо, то в обозримом будущем предполагаю устроить фабрику, на которой, кроме кашмирских шалей, могли бы производиться изделия из козьего пуха.
– Мне определенно нравится ваш план! – потер холеные руки Гурьев. – Если все получится, то это обещает России неисчислимые выгоды! Что же до злобы со стороны англичан, когда они прознают, что мы опередили их в Кашмире и Тибете, то тут пусть расхлебывает мой коллега граф Нессельроде! От себя обещаю вам за каждый пуд привезенного пуха по сотне голландских червонцев, а за каждого нанятого ткача по тысяче!
После этого Рафаилов, вместе со своими помощниками Зариповым и Муса-ханом выехал из Петербурга в Семипалатинск.
30 апреля 1820 года Рафаилов выехал из Семипалатинска с новым караваном. Его вел опытный караван-баши ташкентец Мулла-Мансур Мамасеитов, а до ближайшего пограничного поста Бадельдован караван сопровождал отряд из сотни казаков под командой хорунжего Мокина. На пути караван подвергся нападению кочевников-киргизов, но конвойные казаки сумели разогнать нападавших. Затем караван благополучно прибыл в город Турфан, что в Восточном Туркестане, а оттуда через Аксу в Яркенд. Там Рафаилов в течение двух месяцев успешно торговал, после чего с оставшимся товаром двинулся на Лех. Первые недели путешествие протекало нормально, но на подъезде к Леху Рафаилов неожиданно заболел. Неизвестная болезнь длилась всего три дня, и от «опухоли всего тела» он умер.
О причине смерти Рафаилова на высоких перевалах Каракорума, поднимавших путников порой почти на шесть километров над уровнем моря, остается только догадываться. Возможно, просто не выдержало сердце, возможно, это была т. н. «горная болезнь». Однако, возможно, что разведчик умер и не своей смертью… Известно только то, что Рафаилова похоронили прямо у дороги.
После смерти Рафаилова караван возглавил его помощник Мухамед Зугур Зарипов, который распродал оставшиеся товары и вернулся в Семипалатинск. Узнав о смерти Рафаилова, генерал-губернатор Западной Сибири Капцевич немедленно известил об этом министра иностранных дел Нессельроде. Тот был искренне опечален, сказав:
– Найти достойную замену умершему просто невозможно. Теперь о Тибете и Кашмире на какое-то время придется просто забыть!
Известно, что российское правительство взяло на себя заботу о малолетнем сыне Рафаилова. Что касается секретных писем, бывших у разведчика, то они… пропали. Спустя некоторое время одно письмо к Ранджиту Сингху неожиданно оказалось в руках… у Муркрофта. По признанию самого Муркрофта, он давно знал о разведывательной деятельности Рафаилова, собирал о нем информацию, следил за передвижением и в нужный момент выкрал (или перекупил) крайне важное для англичан письмо. Поэтому подозрение, что смерть Рафаилова не была случайной и естественной, а российский разведчик был отравлен агентами Муркрофта, имеет веские основания.