Битва за женщину
Шрифт:
— Пожалуйста, будь осторожен, Джейкоб.
— Ты за меня беспокоишься? А я-то думал, ты стараешься свести меня с ума.
— Только чуть-чуть.
— Знаешь, у тебя получается. — Он посадил ее в такси. — Я заеду за тобой в половине шестого.
Через полминуты Джейк уже был в своем кабинете и снимал телефонную трубку. Еще через пять минут он улыбнулся мокрому от пота Ричарду Лоу. То была улыбка тигра.
— Ну, с чего желаете начать?
Время до половины шестого пролетело для Джиан быстро. Джейкоб позвонил и сказал, что ждет внизу. Молодая женщина распустила
— Твои родственники привезли сегодня несколько сумок с кое-какими вещами, — сообщил Джейк. — Могу я спросить, что в этих сумках?
— Надеюсь, одежда. Большая часть моих вещей еще в Шанхае и только ждет отправки. Можем мы по пути домой заехать в магазин, где продают ткани?
— Зачем?
— Терапия, разговоры и материал для занавесок.
— Если тебе нужны занавески для спальни, знай, что я сегодня сделал кое-какие замеры. Лучше навесить на окна ставни, — заметил он. — Они будут готовы через два дня. А пока мы найдем старые занавески.
Джиан посмотрела на него с растущим беспокойством:
— Ты заказал ради меня ставни?
— Не совсем так. Я уже давно прикидывал, что можно сделать со светом. С тех пор, как напротив повесили неоновую рекламу.
Честно говоря, он не собирался ничего делать, пока Джиан не пожаловалась на слишком яркий свет.
— Джейкоб… — Как бы сформулировать предложение так, чтобы не задеть его гордость? — Не могла бы я принять участие в приобретении этих ставен? Ведь пользу получу прежде всего я?
— Нет. — Джейк посуровел. — Когда Зай Фу придет в себя, ты уедешь, а ставни останутся, и тогда пользу от них буду получать я. Мне нравится жить так, как я живу, Джиан, но это не означает, что я не могу позволить себе нечто лучшее. Я могу заплатить за ставни.
— Хорошо. Мне нравится, как ты живешь, Джейкоб, — сказала она ласково. — Я с уважением отношусь к мужчине, который выбирает такую жизнь.
— Раньше ты думала по-другому.
— Может быть, ты прав.
Старый спор, в основном касавшийся роли Джейкоба как кормильца братьев, сестры и жены. Он был в ярости, когда узнал, сколь велико состояние ее семьи. Как велико ее собственное состояние. Его гордость была задета. Его доверие к ней подорвано. Джейк ни под каким видом не соглашался считать богатство Джиан богатством Беннетов.
— Ты считаешь, что я нахожу твой мир не очень комфортным, Джейкоб. Я пришла и начала многое менять, вот тебе и пришло в голову, что я не одобряю твой образ жизни. Но я не могла заснуть, и только. Огни на улице…
— Я знаю.
— Мне ужасно неудобно, что ты заказал совсем не нужные тебе ставни.
— Я хочу эти ставни, — заявил Джейк.
— Предложив оплатить их, я сделала только хуже. Ты теперь думаешь, что я швыряю деньги тебе в лицо, а я всего лишь хотела немного облегчить свою жизнь, не вводя тебя в дополнительные расходы. Как тогда, с домработницей.
— Джиан, перестань. Пожалуйста. В комнате нужны ставни. Я заказал их. Ты можешь оплатить их, если это избавит нас от бессмысленного спора.
— Правда?
— Правда, — бросил он сердито. — Тебе надо спать по ночам. Кстати, я готов был согласиться на домработницу
— Мне надо было рассказать, как богата моя семья, еще до того, как мы поженились, — прошептала Джиан.
— Мы тогда были молоды, — заметил Джейк.
— Неуверенны.
— Не понимали сами себя.
— Совершенно.
— Тогда царил полный хаос.
— Именно. Хочешь знать одну странную вещь? — улыбнулась она. — Из-за этого я стала лучше. Потом. Когда наконец поняла, в чем ошибалась.
— Со мной произошло то же самое, — проговорил он.
— Так что, — сказала Джиан, — мы стали лучше. Теперь мы способны совершенно спокойно обсудить вопрос, кто заплатит за ставни для спальни.
— Джиан!
— Да?
— Мы говорили не без эмоций.
В тот вечер они пообедали блюдами индийской кухни. И съели их в маленькой кухоньке, распахнув дверь, так что ветер выдувал духоту жаркого дня. Еда была вкусная. Шум с улицы создавал веселый фон для реплик, которыми время от времени обменивались Джейкоб и По. Джиан рассказывать было нечего, а потому она сидела и слушала, как По расспрашивает Джейка о вчерашнем матче. Мальчика интересовало, почему лучший ученик с лучшей техникой не стал победителем.
— В том, что касается техники, он лучший из моих учеников, — подумав минуту, начал Джейк. — Но он никогда не был голодным или бездомным, ему не приходилось сражаться на улице за свою жизнь. Вчера он столкнулся с человеком, который испытал и голод, и ужас, и подлость, и кровь. Поэтому наш техничный спортсмен проиграл.
— А вы тоже все это испытали? — спросил По. — Поэтому вы побеждаете?
— Я ничего этого не испытал, — ответил Джейк. — Но я испытал боль утраты и всегда жил в страхе, что не смогу защитить тех, о ком должен заботиться. Я испытал гнев такой глубокий, что он готов был пожрать меня. И все это до сих пор живет во мне и грозит вырваться. Когда я борюсь с противником, кое-что из этого просачивается наружу. Поэтому я побеждаю.
— Я все испытал, — произнес По с тоской, которая тронула сердце Джиан.
Мальчик не был склонен к помпезности и сделал свое признание без какого-либо намека на хвастовство.
— Тогда, думаю, у тебя есть задатки великого борца, — сказал Джейкоб. — Или, если ты предпочитаешь, великого защитника прав человека.
По кивнул.
— Старый Чин хочет, чтобы я сегодня помог ему в ресторане, — немного помолчав, сказал он. — Его племянник заболел, поэтому я согласился.
Джейкоб предупредил:
— Будь внимателен, когда будешь возвращаться домой. За додзё могут наблюдать. Их интересует, что здесь делает Джиан.
По снова кивнул, и его взгляд стал тяжелым. Вскоре после этого мальчик ушел.
— Ну что? Никаких комментариев по поводу По? — поинтересовался Джейкоб.
— Нет. — Джиан отнесла свою миску в раковину и, стоя к нему спиной, высказала то, что было у нее на сердце: — То, что ты сказал ему… Указание цели, поддержка. Это было прекрасно.
— Он славный малый. — Джейкоб нахмурился. — По… То, что он пережил, гораздо страшнее того, что когда-либо переживал я. Представь, я не был уверен, что действительно ему помогаю. — Он провел рукой по лицу. — Боже, мне требуется виски.