Битвы цивилизаций
Шрифт:
Фукидид о том сражении сказал: «Это было величайшее сражение среди эллинов за всю войну и, по моему мнению, величайшее сражение, известное нам в эллинской истории». В ходе сражения афиняне и их союзники потеряли треть армии и почти весь флот. И такого рода междоусобных битв было немало. Павсаний, один из крупнейших писателей II в., писал о жестоком характере Пелопоннесских войн, о войне фокийцев с фессалийцами. Когда фессалийцы уничтожили отборный отряд Гелона в 300 человек, фокейцы пришли в ужас и приняли решение поставить на карту в этой решающей битве все самое ценное, что у них было. Победа или смерть – таков был их лозунг. Читаем у Павсания: «…они собрали в одно место всех своих жен и детей и из своего достояния все то, что можно было унести: одежды, золото, серебро, а также изображения богов, сделали огромный костер и оставили при всем этом тридцать человек мужчин, дав им приказ, в случае если фокейцам будет суждено понести в битве поражение, чтобы они сначала перерезали жен и детей, чтобы возложили их и все богатство как жертву на костер, подожгли его, а затем и сами нашли себе смерть, или убивая друг друга, или бросившись на фессалийскую конницу. Поэтому все безжалостные решения у эллинов называются
Таким образом, экономика, политика, война оказались, словно пристяжные тройки, в одной связке. Говорят: «Философия Сократа принесла больше пользы человечеству, чем Греции, но это к вящей ее славе». Это же можно сказать и в отношении ее истории.
ВОЙНЫ И ВООРУЖЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ В ЭПОХУ АНТИЧНОСТИ
«Война есть убийство, война есть грабеж, которым вместо эшафота строят триумфальные арки» (Жирарден). Война прожорлива, как молох, и требует все новых и новых жертв. И здесь нельзя не сказать о роли человеческого фактора. Главным делом жизни для многих в Древней Греции стала война… Если взять «Греческую историю» Ксенофонта, являющуюся продолжением труда Фукидида, тут мы видим описание бесчисленных военных стычек и сражений, как и в иных трудах. В мирные времена большее число людей занято мирным трудом, но, когда война вторгается в жизнь народа, она естественным образом занимает умы и сердца. В Древней Греции, как позднее в Македонии и Риме, складывается профессия наемника. Общество начинает жить по законам военной корпоративной этики, и воинский дух пронизывает все поры общества. И так как Пелопоннесская война длилась 27 лет, а перед ней имела место еще более ожесточенная Персидская война, греки и персы заложили основы наемничества. Этот институт был известен в Элладе и ранее, но к концу V в. до н. э. он приобрел характер профессионального. Раньше право ношения оружия считалось привилегией, его имели свободные члены общины. Свободный человек должен был прежде всего стать воином. Копье, меч, щит, латы, а не счеты или весы – вот что было отличительным символом элиты. Служить в армии было делом чести, доблести, геройства. Когда же наемничество превратилось в массовое явление, определенная часть общества, разбогатев, сочла для себя уже излишним и чуть ли не постыдным служить в армии. Тогда граждан-гоплитов заменили наемники, служившие за деньги в рядах армии. Психология общества менялась.
Леонардо да Винчи. Античный воин
Слово «воин» потеряло прежнее значение и благородный смысл. Цель наемника – не защита своего отечества. Тем более что греки сделали это понятие условным, непрерывно воюя друг с другом из-за корыстных интересов и целей. Многие греки из военных, оставшиеся не у дел после 404 г. до н. э., хотели войны, желали применить свои профессиональные навыки и, разумеется, получить за это причитающиеся деньги. Война становилась бизнесом, тяжелым, кровавым, но все же бизнесом. О том, что представляли собой войны эллинов, пишет древнегреческий историк Ксенофонт, бывший и сам сторонником проспартанских, антидемократических взглядов. Заметим, что те же взгляды и склонности были и у других греческих полисов. Говоря о войне Спарты с Афинами, историк указал на интерес третьего соперника в борьбе за гегемонию в Греции – Фив. «Уже в самом начале войны афинян и лакедемонян фиванцы всячески содействовали благосостоянию своего города: как только афиняне стали угрожать Беотии, они собрали и переселили в Фивы жителей Эрифр, Скаф, Скола, Авлиды, Схэна и многих других такого же рода местностей, не имевших стен; вследствие этого Фивы увеличились в два раза. Еще больше, однако, увеличилось благосостояние города, когда фиванцы вместе с лакедемонянами засели в Декелее, укрепленной ими для борьбы с афинянами: они (скупали за бесценок) рабов и всякую другую военную добычу; будучи соседями, они перевезли к себе всю движимость из этой страны, начав со строительных материалов – дерева и кирпича».
Геродот Галикарнасский
Иной характер имели греко-персидские войны. Если Пелопоннесские войны были фактически войнами гражданскими, т. е. войнами между соотечественниками, людьми одной крови и языка, то война с персами для греков была войной освободительной, войной за независимость. Живший в V в. до н. э. «отец истории» Геродот Галикарнасский был мальчиком, когда Персидская держава начала войну против греческих городов. Неудивительно, что, родившись в малоазиатском городе, он хорошо знал то, о чем писал. Центральным пунктом его «Истории» стали войны и порождающие их причины, история взаимоотношений Азии и Эллады, начиная с мифических времен до греко-персидских войн. Во введении он пишет: «Геродот из Галикарнаса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом». Характерно, что и тут при объяснении причин вражды между персами и греками, или Востоком и Западом, называются причины, связанные прежде всего с торговлей, торговыми интересами, а в более широком смысле – и с геополитическими интересами, при которых вторжение в Азию любой неазиатской державы рассматривается как агрессия: «Ведь персы считают Азию и живущие там варварские племена своими, Европа же и Эллада для них – чужая страна». Но и греки проводили интенсивную колонизацию Азии и Причерноморья. И когда ионийские греки восстали
Армия персов
В грандиозной битве цивилизаций интересы сторон – Греции и Персии – поддерживали как западные, так и восточные народы. И все же даже в этой борьбе двух цивилизаций у каждого полиса был собственный интерес. Например, Геродот, восхваляя Афины, Перикла, называя их спасителями Эллады, руководствуется своими собственными интересами, поскольку сам подолгу жил в Афинах и даже входил в кружок выдающихся деятелей культуры и науки, который группировался вокруг Перикла.
С другой стороны, известно, что некоторые греческие государства выступили на стороне персов. Понимание их мотивов объясняется тем, что у многих из них были более тесные экономические и деловые связи с Азией, чем с Европой. Хотя в культурно-языковом отношении они были ближе к Греции, их экономические интересы все же лежали в Азии. Кроме того, города Малой Азии, передовые в торгово-промышленном отношении, были зачастую более заинтересованы в огромном рынке Персидской империи, чем в крошечных рынках греческих полисов, к тому же еще и враждовавших и конкурирующих друг с другом. Рынок и тогда играл более значимую роль в системе международных отношений, нежели это нам представляется ныне. Традиционные установки аристократии греков вызывали протест и противодействие со стороны новых общественных групп (ремесленников, торговцев, моряков и т. д.). Имея возможность сопоставить культуры
Малая Азия
и ценности обоих миров, греки Малой Азии, к их удивлению, увидели, что во многом законы и порядки персов, лидян, вавилонян и др. более отвечают их потребностям и взглядам. Примером великолепных архитектурных достижений стал храм Артемиды Эфесской, о красоте которого ходили легенды. Поэт писал:
Видел я стены твои, Вавилон,на которых просторноИ колесницам; видал Зевсав Олимпии я,Чудо висячих садов Вавилона,колосс ГелиосаИ пирамиды – дела многихи тяжких трудов;Знаю Мавзола гробницу огромную.Но лишь увиделЯ Артемиды чертог, кровлювознесший до туч,Все остальное померкло пред ним;вне пределовОлимпа Солнце не видит нигде равнойему красоты.С. Лурье пишет: «Обычаи восточных народов, стоявших в это время еще на значительно более высоком культурном уровне, чем греки, при более близком ознакомлении с ними оказались совсем не похожими на греческие: то, что у греков было величайшим грехом, предписывалось законом у этих народов и наоборот. Но что еще важнее: выступивший на сцену торгово-ремесленный класс был заинтересован в том, чтобы подорвать авторитет аристократии, выступавшей хранительницей и религиозных установлений, и «отцовских» законов. Для потребностей общества было необходимо не только освоить те начатки науки, на которых основывалась восточная техника, но и попытаться развивать их дальше, не считаясь с традицией, религиозными предубеждениями. Возникает молодая ионийская наука (прежде всего в Милете), насквозь рационалистическая, пытающаяся из немногих начал вывести все разнообразие явлений природы».
Храм Артемиды Эфесской
Дальнейшее развитие техники связано с классовым расслоением общества, с ростом потребностей. Для удовлетворения нужд человека античного мира необходимы были не только торговля и рынок, но все-таки прежде всего производство, строительные материалы, сами архитекторы, строители, изобретатели, инженеры, рабы. Хотя, разумеется, постоянные войны порождали и индустрию войны, куда входили производство различных видов оружия, строительство крепостей, фортификационных сооружений, кораблей, навигационных приборов, приспособлений для боя, средств передвижения и т. д., и т. п. Это стимулировало развитие ремесленного производства и наук. Рабы несколько сдерживали это развитие, но прогресс античной техники (в Месопотамии, Египте, в городах-государствах Древней Греции, Китае, Персии, Египте, Италии) становился все заметнее, оказывая воздействие на все стороны жизни древнего общества, влияя в том числе, разумеется, на ход истории.
Персидский царь Ксеркс
Историк Геродот заслуживает доверия, стараясь донести события в той форме и так, как они были известны, честно описывая сомнения и страхи, охватившие большую часть греков. «О походе царя (Ксеркса) говорили, будто он направлен только против Афин, на самом же деле персы шли против всей Эллады. Эллины давно знали об этом по слухам, но не мог ли объединиться для совместных действий. Некоторые из них уже дали персидскому царю (в знак покорности) землю и воду и поэтому полагали, что варва ры не причинят им вреда. Те же, которые этого не сделали, жили в великом страхе так как во всей Элладе не доставало бое вых кораблей, чтобы дать отпор врагу Большинство эллинских городов вообще не желало воевать, но открыто сочувство вало персам».