Битвы цивилизаций
Шрифт:
Италия. Помпеи
Между официальной позицией приверженности старым римским нравам и поведением знати все же была разница. В споре двух начал – богатства и любви – второму нередко отдавали предпочтение. Один из героев сатиры Лукиана «Две любви» говорит: «Неужели же ты, болтая весь этот вздор, потому не будешь считать себя счастливцем, что не дал тебе бог в удел ни грязного земледелия, ни скитаний купца, ни жизни воина, всегда готового к сражению, что занимают тебя лишь блестящие палестры, яркие одежды до пят, крашенные пурпуром, да, кроме того, еще уход за твоими искусно причесанными волосами? Что же до любовных влечений, то тут сами муки приятны нам, и зуб страсти кусает сладко; домогаясь, ты надеешься, а достигнув, получаешь удовольствие, и равное наслаждение несут настоящее и будущее». Нами движут желания и соблазны.
Публичный
Чтобы убедиться в том, что римляне не только воевали, торговали и занимались спекуляциями или вымогательством, достаточно было приехать на курорт в Помпеи и увидеть, что италийцы очень любили щеголять своим богатством, в прямом и переносном смысле, не стесняясь предъявлять их urbi et orbi («городу и миру»)… От уплаты налогов не уклонялись, но и смело вывешивали табличку с изображением достоинств над порогом своего дома. Картины и статуи, обнаруженные археологами прошлых веков, были признаны настолько непристойными, что хранились в секретном кабинете Национального археологического музея города Неаполя. Теперь это все превратилось в передвижную выставку «Эротическое искусство Помпеи», которая с успехом кочует по миру. Ныне публичный дом в Помпеях, «Лупанарий» (название произошло от латинского слова lupa, «волчица», жаргонного прозвища проституток), в стенах которого в римскую эпоху развлекались богатые, знатные мужи города и «мэрии», отреставрировали. Правда, открыли его посещение только для туристов.
Ложе в Лупанарии
Альма Тадема Галло. Римские женщины. 1865
В эпоху Империи меняется и само одеяние римлян. Куда делись простые, строгие туники эпохи Республики! Время, когда Рим носил такие одежды, ушло в прошлое. Свобода в нравах, свобода в достижении богатств любым способом, свобода в одеждах, свобода в поведении. При этом мода римлянок все же не идет ни в какое сравнение с безумной, болезненной страстью современных женщин надевать на себя все новые и новые наряды. У римлян и греков всего-то были туника и тога, но женщины ухитрялись даже тунику превратить в орудие соблазна. Так, любовница прорывается к поэту Овидию в одной тунике, надеясь, что тот сорвет с нее оную в порыве страсти, что, впрочем, и происходит… В тунике появляется в романе Апулея прелестная и фривольная Фотида. В Рим и Грецию ввозились с острова Кос потрясающие ткани, прозрачные и легкие, как воздух. Успешно велась торговля и сирийскими тканями.
Рынок – чрево, исторгающее коррупционеров! Работая на полную мощь, он вытрясал из карманов мужчин все, что они добывали трудами, войнами или взятками. Сенека осудил такие обычаи: «Вот сирийские одежды, если только можно назвать их одеждами, в которых нет ничего такого, чем можно было бы защитить тело или стыдливость. Эти одежды за огромные деньги вывозятся на продажу малоизвестными народами, дабы наши матроны всенародно являлись в том виде, в каком являются в своих опочивальнях». Женская мода стала мощным орудием по добыванию денег. Правда, в эпоху процветания Империи иные мужчины стали одеваться так, что порой их совершенно невозможно было отличить от женщин.
Надгробный рельеф знатных римлян
Если у одежд были ограничения и пределы с точки зрения их стоимости, то вот уж на драгоценностях, золоте и прочих милых забавах жены римских богачей, банкиров, ростовщиков, дочки видных чиновников и военных, жены и дочери торговцев и откупщиков «свое брали». Плиний в «Истории» рассказывает, что супруга императора Калигулы владела жемчугами и изумрудами на огромную сумму – 400 тысяч фунтов. Петроний отмечал, что жена миллионера Тримальхиона носила золотые браслеты весом более 6 фунтов. Особенно ценился дамами жемчуг, который носили в серьгах. Конечно же, тогда еще не было неимоверного разнообразия украшений, предметов роскоши. В качестве украшений использовались алмазы (лишь в перстнях), опалы, изумруды, бериллы или же полудрагоценные камни – ониксы, горный хрусталь, яшма, халцедон, которые часто вставляли в прелестные камеи. Сенека писал, что женщины иногда «расточали на одни уши по два и по три состояния», насмешливо прибавляя, что «их уши уже приучены к ношению тяжестей». Одним словом, богатство дало повод женщинам возвести свою страсть, свое безумное желание украшать себя до степени искусства. Они увешивали шеи, руки, ноги, голову золотыми цепочками (особенно любили это делать проститутки или вольноотпущенницы). Конечно, очень любили дамы и мужчины бани, омовения и массажи.
Ювенал отмечал, что дамы в стремлении привлечь к себе внимание мужчин золотили себе разные места на теле, особенно груди, красили волосы, использовали для тела духи и благовония. Выход римской цивилизации из грубого состояния, в котором она находилась ранее, вряд ли стоит осуждать. Не стоит осуждать мужчин и женщин, следующих ревностно моде. Что же делать, если у иных нет других средств произвести впечатление… «Когда дурно воспитанный человек неожиданно становится обладателем власти и денег, он и в наши дни окружает себя вызывающей роскошью». Это справедливо и сегодня – цивилизации потребления развивают не умы и таланты, а вещи и инстинкты.
Дамы
В ожидании
В то же время надо понять и римское общество, которое сотни лет жило в условиях спартанской «скромности», хотя мы ранее говорили, что и спартанцы при возникновении определенных условий тоже полюбили деньги. Ливий говорит о римлянах: «Не было никогда государства. куда алчность и роскошь проникли бы так поздно, где так долго и так высоко чтили бы бедность и бережливость». Эти слова мы могли бы сказать и в отношении нашего народа, который сотни лет жил в очень похожих условиях (т. е. в бедности и нищете). Но нельзя думать, что все в Риме были в восторге от эпохи рыночного безумия. Ведь неумеренная роскошь убивала душу римского воина, стоика и патриота. Что могло подумать войско, узнав, что их полководец Антоний заплатил 200 сестерциев за двух молодых рабов, а Сеян, фаворит императора Тиберия, отдал 50 млн сестерциев за евнуха, тогда как легионер получал в год всего 900 сестерциев… Подобные поступки подрывали основы государства, наносили удары по его ценностям, вере, ну и, наконец, по его обороноспособности. Ведь если женщина занята лишь сама собой и не хочет иметь детей, если мужчина проводит дни и ночи в клубах, банях, на скачках и в увеселительных местах, то такое поведение разлагает основы государства. И тогда принимают закон об обязательном браке (lex de maritandis orbinibus). Среди широких масс народа – это особенно важно – суровые законы приветствовались, хотя и вызывали недовольство у правящей элиты, которая уже чувствовала себя всемогущей и привыкла к полной безнаказанности. Но народ выиграл от фискальных законов.
В. Бугеро. Рождение Афродиты. 1879
Этот закон касался всех мужчин в возрасте от 25 до 60 лет и женщин от 20 до 50 лет. Все обязаны были состоять в браке, а не выполнившим закон лицам сенаторского и всаднического сословия запрещалось присутствовать на публичных зрелищах. Римская Фемида преследовала желающих жить для себя, и только, прежде всего экономическими мерами… «Вечные холостяки» не имели права на передачу по завещанию своего имущества, незамужние женщины облагались налогом в размере 1 % стоимости их имущества. Порой у богатых женщин изымали средства на нужды отечества, как это имело место в 42 г. до н. э. Триумвиры потребовали тогда изъять у богатейшей части общества значительные средства, и удар пришелся по женам мужей – чиновников и торговцев, которые своим «непосильным трудом» накопили огромные состояния (1400 богатых женщин). Эти меры затронули только самый высший слой – 400 обладательниц состояний свыше 110 тыс. денариев. Дело в том, что Юлиев закон времен Августа гласил: приданое жены оставалось в ее собственности в случае развода. Август железной рукой заставлял женщин выполнять свой долг перед страной по продолжению рода. По его закону бездетные приравнивались к лицам, не вступившим в брак. Красотки могли остаться голыми, как Афродита – в лучшем из ее платьев. Все эти меры, разумеется, вызывали волну недовольства у богатейшей части элит. Тацит писал, что законы эти «довели многих до разорения». Но реквизиция богатств не лишила мужчин и женщин главных сокровищ.
Любопытно, что, по данным ценза 28 г. до н. э. и 13 г., число римских граждан за 41 год выросло на 1 млн человек, что составляло примерно седьмую часть населения. Многие поддержали действия императора в его политике возвращения «к духу предков». Гораций восторженно писал: «Нрав и обычай обуздали позорное нечестие». Народ, живший трудовой жизнью, приветствовал эти меры, которые были распространены по всей Италии. Только столица с ее пресыщенностью, роскошью, дикими богатствами, похотью думала, что она-то и есть Италия. Но это было не так… И люди охотнее приветствовали глав многодетных семей (вроде Гилара, у которого были 8 детей, 27 внуков, 8 внучек и 18 правнуков).
Траян. Античная мраморная статуя в Национальном музее в Неаполе
Но что нужно для создания могучей, экономически состоятельной и эффективной империи? Об одном слагаемом успеха мы уже говорили, и не раз, это – победы на всех нивах государственного строительства. А второе? Это здоровое и крепкое поколение, воспитанное на основе патриотизма и любви к родине, примирения разных партий и классов, создания сплоченного народа. К этому стремились Цезарь и Август, этого добивался и Траян, который попытался воссоздать единый взгляд на римскую историю, осмыслить пройденный государством путь, уйти от узкопартийных схем с тем, чтобы римляне гордились своей страной. Сплав Республики и Империи, личной свободы граждан и государственной власти должен был породить устойчивый порядок вещей, в котором нет места внутренним распрям, а процветание каждого – успех всех. Вся нация работает на расширение влияния страны и на благополучие каждого. Об этом наглядно свидетельствует и «Панегирик» Плиния Младшего Траяну. В нем, помимо общих похвал в адрес императора, имеются упоминания и о том, «насколько же это хорошо, что все провинции доверяют и подчиняются нам», что римляне видят «триумфальное шествие, загруженное не награбленным в провинциях и не исторгнутым у союзников золотом», но оружием побежденных врагов. Ну и, наконец, именно при Траяне был достигнут «всеобщий мир». Третий источник благополучия очевиден, и это, конечно, деньги. Понятно, что прежде, чем Империя подойдет к своему «золотому веку», она должна наладить четкую работу финансово-кредитной и денежной систем. В те времена, правда, узкой специализации не было. Если вы – цезарь, будьте любезны стать и финансистом, который успешно борется не только с врагами, но и с инфляцией. Кассий сообщал в 107 г.: «Траян расплавил все изношенные монеты».