Битые козыри
Шрифт:
Так было и на этот раз, когда Тэди Берч докладывал о не совсем обычном предложении, сделанном неким клиентом.
В том, что клиент пожелал остаться неизвестным и разговаривал с Тэди по закрытому кодированному каналу, выключив изображение и пользуясь приставкой, искажавшей тембр голоса, ничего странного не было. В практике синдиката такое случалось не раз. В конце концов главное, чтобы заказчик хорошо и аккуратно платил, а кто он — иногда лучше не знать.
Странным и удивительным было другое.
— Нужно будет, — излагал Тэди, — запустить две ракеты, оформленные под обычные рейсовые корабли. На высоте в шестьсот километров они освободятся
— Ты сказал ему, что у нас нет таких ракет?
— Ракеты будут доставлены заказчиком. Наше дело запустить их в день и час, который сообщат заранее.
— А почему они сами не запустят?
— И об этом я спросил, но он ответил, что не хочет слушать дурацких вопросов.
Самое эффектное Тэди приберег на конец доклада. Когда Гудимен взглянул на координаты, определявшие цели нападения, он даже фыркнул, что разрешал себе очень редко.
— Резиденция президента и парламент? — словно не веря своим глазам, переспросил он. Тэди молча кивнул.
Сумма гонорара, обещанного клиентом, была неслыханно большой. Она и заставила Гудимена потратить время на обсуждение проекта. Половину суммы клиент переводил в качестве аванса, как только Гудимен согласится.
— Да, — вспомнил Тэди. — К этому времени мы должны еще обеспечить марши «левейших» и «правейших» в районах указанных объектов.
Движение «левейших» началось в незапамятные времена среди части молодежи, потерявшей надежду найти смысл в деятельности своих «предков». Но целеустремленный и массовый характер оно приобрело, когда им негласно стали руководить идеологический отдел синдиката и органы защиты государства. Заняться таким непривычным делом Гудимена заставило щедрое вознаграждение, кстати предложенное таким же анонимным заказчиком. Работа оказалась непыльной — без риска и довольно прибыльной. Оплачивать приходилось несколько сот человек, а в движение уже сами по себе приходили сотни тысяч. Кодовое название у таких операций было «Клапан».
Система «клапанов» была детально разработана много лет назад. Дать возможность, свободно и сколько угодно ругать правительство и существующий строй; позволить протестующим толпам запрудить улицы; сменить в угоду им министра или даже президента — все это были клапаны, выпускавшие энергию возмущения и предохранявшие котел «бастиона демократии» от взрыва. Что бы ни происходило при открытых клапанах, главное оставалось в сохранности — власть и привилегии всемогущих монополий.
Никогда еще Гудимен не раздумывал так долго над подвернувшейся операцией. Но зато решение принял твердое:
— Скажи ему, что он ошибся адресом.
— Почему, Нил? — спросил обескураженный Тэди. Ему было очень больно отказываться от суммы, какой синдикат никогда еще не получал.
— Соображай, Тэди, — поучающе наставлял его Гудимен. — Нашими руками хотят убрать все это провонявшее правительство. Нам на него наплевать. Но что произойдет дальше? К власти придут какие-то другие. Опираться они будут на армию, а зад лизать тем же избирателям. Когда все очухаются, начнется расследование: откуда полетели ракеты, кто запустил бомбы, кто виноват, что при этом накрылось тысяч двести, а может, и больше? Нужно будет на ком-то отоспаться. Как ты думаешь, кого потянут в первую очередь?
— Да кого угодно, кроме нас, — уверенно ответил Тэди. — Новые правители всем будут обязаны нам. Зачем же им нас трогать?
— Нет, Тэди, выше вице-президента тебе не подняться.
— Дошло, Нил, — не совсем уверенно подтвердил Тэди. — Значит, так и сказать…
— Так и скажи: пусть ищут дураков в другом месте.
18
Первым живым существом из витагена должна была стать кошка, которой заранее присвоили первую пришедшую на ум кличку — Кэт.
Минерва располагала всей доступной информацией об анатомическом строении и о физиологии кошачьего организма. Рассчитать и запрограммировать процесс синтеза отдельных деталей будущей Кэт не представляло особого труда. Появлявшиеся на контрольном стенде лапы с подвижными острыми ногтями, пушистый хвост, чуткие уши — все выглядело ничуть не хуже, чем их естественные образцы. Но когда дело дошло до головы, проект застопорился.
Ничего неожиданного в этом не было. Минерва, выслушав задание, сразу же сказала, что к воспроизведению аппарата высшей нервной деятельности она не готова. Если бы она назвала хотя бы примерный срок, который ей нужен, чтобы обрести такую готовность, Лайт согласился бы подождать. Но Минерва ничего не обещала и твердила свое: «Информация о работе мозга, которой я располагаю, недостаточна». — «Ты проанализировала тысячи голограмм разных кошек, — напоминал ей Лайт. — У тебя огромная картотека любых психических состояний. Какой информации еще тебе не хватает?» — «Количество возможных вариантов нейронных связей в коре и подкорке бесконечно велико, и то, чем я располагаю, лишь малая часть необходимого…»
Вот после этого Лайт и распорядился начать работу над Кэт, не, дожидаясь, пока наступит пора полной технологической ясности и готовности. Он надеялся, что многое прояснится в процессе синтеза и практический опыт возместит недостаток теоретических знаний.
Кэт действительно ожила. Но кошкой она выглядела только внешне. В голове ее происходило черт знает что, и вела она себя как чудовище — кусала все, что попадалось в поле зрения, отгрызла свой хвост, билась в приступах тяжелых судорог, часами издавала вопли, непереносимые для человеческого уха. Пришлось отправить ее в деструкционную камеру. Другие экспериментальные экземпляры поражали не менее уродливыми чертами психики. Ничего даже отдаленно похожего на нормальную домашнюю кошку из камеры синтеза не выходило.
Лайт приказал прекратить эксперимент. Он был близок к отчаянию.
— Ты представляешь себе, — говорил он Милзу, — когда мы доберемся до чева, если кошачий мозг остается для нас непостижимым' и построить его мы не можем!
— Самое обидное, — заметил Милз, — что старая дура воспроизводит таких Кэт в неограниченном количестве и почти без ошибок.
Милз сказал это шутливо, надеясь отвлечь Лайта от мрачных мыслей, но Гарри принял шутку всерьез и вскипел:
— Еще бы! За миллиарды лет, отбраковывая миллиарды живых существ, можно вылепить что угодно. А у нас с тобой считанные годы. И никого к смерти мы не приговариваем… Постой! — Лайт остановился, подняв руки, словно пытаясь ухватить что-то мелькавшее перед глазами. — Бобби! Вызови Минерву.