Бизнес - класс
Шрифт:
– Пятьдесят?
– переспросила она.
– Да. Думаю, можно попробовать и побольше, - недоуменно подтвердил Коломнин.
– Это если только очень постараться.
Дверь распахнулась, и в гостиной показалось озабоченное лицо Зульфии: хохот Ларисы донесся до залы.
– Все в порядке, - успокоила ее Лариса. И тем испугала еще больше.
– Это нервное, - нашелся Коломнин.
– Если что, вода на столике, - неловко кивнув, Зульфия вышла.
– Надо же - не поскупились! Да у нас только извлекаемых запасов газа на миллиарды. Высококачественный конденсат.
– Меня уволь. Это теперь твоя компания. Тебе и решать.
– И тебе! Ты мой муж!
– жестко объявила Лариса.
– Ну, все равно что муж. Говори, что думаешь! Вижу ведь, затаился.
– Я бы, пожалуй, отдал.
– Вот как?
– Коломнин поймал на себе пытливый, неуютный взгляд Ларисы.
– И можно узнать?..
– Ознобихин прав в главном: бизнес этот для тебя чужой. Да и кусок по правде такой, что не проглотить. Не добром, так силой, но - выживут. А так возвращаешься миллионершей. Москва под тобой. Наскучило - покупай виллу в Ницце. Все, чего хотела, - твое.
– Не веришь в меня?
– Не в том дело, - от прямого ответа Коломнин уклонился. И она это заметила.
– В этом мире в одиночку, хоть и семи пядей, не выживешь. Да еще без связей. Был в связке банк, была надежда подняться. А теперь, когда все против... Лара, здесь согласованные правила игры. Они даже государство надувают согласованно. И если завтра "Транснефть" перекроет нам доступ в нефтяную трубу, мы не выйдем на экспорт. Газовую трубу контролирует "Газпром". Ты думаешь, им всем нужны новые конкуренты? Потому полагаю, лучше тебе достойно уйти в сторону.
– Это, по-твоему, достойно?! Чуть припугнули и -в кусты! Компанию Салман Курбадович как семейный бизнес задумал. Месторождение это сам нашел и выпестовал. Никто, кроме него, не верил. За него Тимур погиб! И теперь уйти?! Говори же! Или - тоже перекупили?!
– Знаешь что? Я у тебя ничего никогда не клянчил, - Коломнин сделал движение выйти. Но Лариса метнулась к нему так, что соскочившая с соломенных волос черная капроновая накидка вяло вспорхнула в воздух.
– Прости! Разве не видишь, какая я сегодня? Нельзя мне одной быть. Говори же!
– Хорошо, - в самом деле меряться обидой с держащейся из последних сил женщиной было не по-мужски.
– По совести мне самому все это противно. Но еще раз повторяю: тебе нужен серьезный союзник. Допустим, найти такого можно, месторождение привлекательно. Но тогда его нужно пустить в уставной капитал. Хотя бы на блокирующий пакет. А этого ты теперь сделать не можешь. Не можешь даже поменять Совет директоров. А в нем до сих пор люди, которых Гилялов легко перекупит. Или уже перекупил.
– Я тебе больше скажу: оказывается, я и не директор, - под вопрошающим взглядом Лариса сокрушенно оттопырила нижнюю губу.
– Родич мой Казбек вчера заявил, что назначил меня Салман Курбадович без решения Совета директоров. А значит, незаконно. Требует срочно собрать Совет. Ты знаешь, по-моему, он сам хочет стать директором. Вот ведь как! Не успел умереть и - откуда что берется. Так что
– Главная проблема в другом, - к разочарованию Ларисы, Коломнин проигнорировал услышанное как якобы несущественное, - чтобы реально управлять компанией, мало быть директором. Нужно быть собственником. А даже если акции Фархадовым завещаны твоей дочери, раньше, чем через полгода в наследство вы не вступите. А за полгода...
– Нам не нужны полгода.
– Не понял?
– Еще месяц назад Салман Курбадович оформил дарственную на внучку. А я соответственно - опекунша. Нам не нужны полгода, Сергей.
– Это серьезно, - обескураженно признал Коломнин.
– Выходит, Фархадов заранее просчитал подобную ситуацию. И ты - знала, и ничего мне не сказала? Лариса виновато пожала плечом. Это было ново: прежде она торопилась обсудить с ним каждую мелочь.
– Что ж, тогда можно попробовать повоевать. Если уж решилась. Хотя шансов...
– он отчеркнул пальцем кончик мизинца.
– Шансы есть. Есть!
– гипнотизирующе произнесла Лариса.
– Месяц-полтора максимум и - в трубу врежемся. А там, сам знаешь, иные деньги хлестанут.
– Я знаю. И другие знают. Потому и попытаются раньше уничтожить.
– Мы выдержим. Вместе - выстоим. Жалко, конечно, что не получится теперь взять под контроль "Руссойл". Ничего! Найдем другого трейдера.
– Зачем другого? Бери "Руссойл". Дарю, - Коломнин сделал щедрый жест.
Пришел черед изумиться Ларисе:
– То есть что значит даришь?
– Ну, не сам "Руссойл", конечно. Но "Хорнисс холдинг", на котором двадцать пять процентов "Руссойла", теперь твой. Плюс столько же на "Нафте". Так что по сути одно и то же.
– Погоди. Но "Хорнисс" принадлежит банку.
– Вчера я переписал его на тебя.
– Но...Сережа, за это же, - она пошевелила побледневшими губами, не решаясь произнести роковое слово.
– "заказывают".
– Я не приму. Слышишь? Немедленно звони адвокату. Отменяй. Ты мне живой нужен, понимаешь? Додумался, Дон Кихотишко паршивый!
Она схватила трубку, принялась тыкать ею в его ладонь.
– Набирай номер, я переведу. Главное - успеть, пока никто не знает.
От неподдельного страха ее у Коломнина повлажнели глаза: все-таки человек по-настоящему проявляется в решающие минуты.
– Успокойся, Лоричка, - он мягко вынул трубку из вспотевшей руки, положил на рычаг.
– Я не самоубийца. В субботу Ознобихин от имени банка подписал согласие на переоформление "Хорнисса" на тебя. Так что, считай, все легитимно.
– Коля?!
– растроганно вскрикнула Лариса.
– Господи! Хоть одна чистая душа среди этого беспредела.
Разуверять ее Коломнин не стал.
К тому же на пороге без стука появился Резуненко.
– Я только сейчас с участка, - пробормотал он. И затоптался - растерянный, выгнанный из берлоги медведь.
– Витенька! Вот мы и осиротели, - зарыдавшая Лариса бросилась ему на грудь. А он стоял, оглаживая ее своей нескладной, будто ковш экскаватора ладонью, и, беспомощно глядя поверх нее на Коломнина, все повторял: