Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам

Леберехт Тим

Проекты Бентама никогда не были воплощены в жизнь, но он был бы рад увидеть, как работает сегодня его «утопия» тотального наблюдения. Через два с лишним века после Бентама мы добровольно носим маленькие паноптикумы у себя в карманах. Смартфоны – это только начало. Последние откровения о тотальной слежке правительств даже вызывают дежавю. Поэт-романтик Кольридж еще в 1795 году писал: «Шпионы рвут прекрасную ткань любви нашего общества» {267} .

Сегодня мы наблюдаем за собой сами. Мы постоянно записываем свою жизнь, жертвуя всезнающему технократическому божеству огромные объемы данных, цифровые версии самих себя. Мы гонимся за прозрачностью во имя утилитаризма и счастья. Паноптикум позволял немногим увидеть большинство, сегодня же кто угодно может наблюдать за кем угодно. Мы становимся пленниками технологий, которые за нами следят, отбирают для нас информацию и принимают за нас решения. Google Glass – это наш новый паноптикум. Вскоре мы можем стать гражданами паноптикума, полностью открытыми всему миру.

267

Возьмем,

к примеру, знаменитую дружбу между поэтами Вордсвортом и Кольриджем. Несколько величайших английских стихотворений и поэм были написаны в те периоды, когда они вдвоем уезжали в Северный Девон и там творили; они гуляли на природе, делились идеями, ставили друг перед другом задачи. Компанию им часто составляла хорошо образованная сестра Вордсворта Дороти. Эти трое быстро стали хорошо известны в Северном Девоне и окрестностях. Потребовалось совсем немного времени для того, чтобы местные жители заподозрили в них революционеров, симпатизирующих Франции – врагу номер один для Британии той эпохи. Подозрения усилились, когда к ним присоединился политический радикал Джон Телуолл, которого правительственные чиновники считали «самым опасным человеком в Британии». Со временем Министерство внутренних дел прислало в Северный Девон шпиона, который должен был собрать сведения о мятежных поэтах, чьи романтические произведения считались вызовом верховенству разума и утилитаризма. В более поздних записях Кольридж высмеивал глупость правительственного осведомителя, который, подслушав беседу поэтов о Спинозе, решил, что они разговаривают о «Шпионе Зэ». Однако, несмотря на весь комизм, слежка была вполне реальной. Поэтам пришлось расстаться с Телуоллом и взять на вооружение аллегории, двусмысленности и иронию, если они вели разговор на подозрительные темы. Несмотря на все эти усилия, Уильям Вордсворт и его собрат-романтик Джон Китс были подвергнуты цензуре со стороны премьер-министра того времени Уильяма Питта.

Новая валюта нашего рынка – это личная информация. Сегодня компании и правительства собирают, анализируют и используют все больше и больше данных. Они следят за людьми через беспроводные технологии и спутники {268} . IT-критик Евгений Морозов пишет, что это позволяет демократиям собрать столько сведений о своих гражданах, что они могут предложить каждому «идеальный, персонализированный соблазн, которому невозможно сопротивляться» {269} . Но, возможно, еще хуже то, что все эти данные больше не принадлежат обществу: они находятся под контролем группы мощных технологических компаний, которые занимаются «алгоритмическим регулированием» {270} . Особенно это заметно в Кремниевой долине. Там «альфа-гики», добившиеся славы молодые предприниматели, стали новой элитой. Теперь, когда основные потребности удовлетворены, им уже не так сильно хочется улучшать мир вокруг себя и исполнять гражданский долг. Публичная жизнь всегда предлагала множество открытий и была мощным источником романтики, но теперь ее могут затмить частные технологические решения.

268

Scott Kirsner. Wireless Worker Badges Hold Promise – and Problems. Boston Globe, 2013. November 3. URL: http://www.bostonglobe.com/business/2013/11/02/breakthrough-management-tool-big-brother-workplace/WKMDFFieBC9M98EWUPbFZL/story.html?s_campaign=sm_tw.

269

Evgeny Morozov. The Real Privacy Problem // MIT Technology Review. 2013. October 22. URL: http://www.technologyreview.com/featuredstory/520426/the-real-privacy-problem/.

270

Tim O’Reilly. Google+ Page. URL:accessed 2014. February 11.

Даже самая интимная сфера нашей жизни, последний рубеж личного пространства – сны, – подвергается опасности. Мобильное приложение Shadow позволяет пользователям записывать свои сны. Они сохраняются, анализируются и обрабатываются вместе с тысячами снов других людей. В результате будет создана огромная база снов, которая позволит предсказывать, что приснится каждому пользователю программы, а в перспективе – и каждому из нас. Shadow (тень) – подходящее имя для такой программы, поскольку доступ к нашим снам – это туча, нависшая над независимостью. Что, если сны, самое личное, что у нас есть, навсегда перейдут в публичное владение? Что, если нашими снами будут делиться, торговать? А вдруг их «взломают»? Может быть, мы начнем превращать их в бренды и торговые марки? Превращение снов в товар – это худшее, что может себе представить романтик.

За Shadow последуют и другие подобные приложения. Сны – это только одна из множества сфер, которые хочет у человека отнять технократический бог. Он требует, чтобы все наши мечты подвергались анализу, все написанное было прочитано, а все сказанное услышано. Иначе говоря, они хотят любой ценой избавиться от сомнений. Грэм Грин утверждал: «Сомнение – это душа вещей» {271} . Эта фраза напоминает об одной из главных идей романтического движения – «негативной способности». Поэт Джон Китс определил ее как свойство человека «предаваться сомнениям, неуверенности, догадкам, не гоняясь за фактами и не придерживаясь трезвой рассудительности» {272} . Сомнение – основа нашей морали.

271

Graham Greene. The Heart of the Matter. N. Y.: Vintage, 2001. Original: 1948.

272

John Keats. Selections from Keats’s Letters 1817 // Poetry Foundation. URL:accessed 2014. February 27.

«Избавьтесь

от сомнений, и останется не вера, а абсолютная, бессердечная убежденность. От этого только один шаг до «высокомерного фундаментализма», – писала Лесли Хейзелтон {273} .

Современные технологии продолжают лишать нас сомнений относительно будущего. Продолжающийся сбор метаданных все усложняется, и один человек уже не в состоянии держать все это в уме. Сегодня наша история – просто часть большого механизма по обработке данных, которые используются рекламными компаниями и бизнесменами, стремящимися предсказать будущее поведение человека, зная его в прошлом.

273

Lesley Hazleton. The doubt essential to faith. TED.com, 2013. June. URL: http://www.ted.com/talks/lesley_hazleton_the_doubt_essential_to_faith.

Для романтика все это неприемлемо. Нельзя хранить и анализировать все эти данные, строить схемы общества, подстраивать рекламу под нас, рыться в чужом цифровом грязном белье, отдавать свою жизнь на суд программистов. Все это недопустимо не только потому, что нарушает наши демократические права, но также потому, что упрощает жизнь и делает ее более предсказуемой и менее удивительной, чем она могла бы быть.

Принятие решений на основе Big Data может быть эффективным и удобным, но это всего лишь самый быстрый способ избавиться от проблемы. На то, чтобы заглянуть в будущее, способно только человеческое воображение и чувство прекрасного. У романтики и инноваций есть много общего. И то и другое – излишества, результаты смелости, подарки судьбы.

Мы, бизнес-романтики, рады, что данные могут помочь нам рассказывать истории, узнавать о себе что-то новое, давать новые возможности, удивлять. Но мы против маниакальной веры в цифры. Истин всегда много. Поэтому, когда нас пытаются уместить в одну историю, мы протестуем. Мы – это не наши онлайн-следы, не история посещенных сайтов, не рейтинг кредитного доверия. Мы непредсказуемы, что и делает нас людьми. Нам нельзя доверять. Мы непостоянны, можем и стремимся постоянно меняться. Это – наша главная черта и единственный способ избежать фанатизма, не переставая любить свое дело. Но если все записывается, то технология крадет у нас «романтику старых разговоров, тонкую идею о том, что некоторые вещи становятся лучше, если их забыть», – говорит IT-журналист Квентин Харди. Он связывает право забывать и способность начинать заново:

«Изобретать себя заново – главная черта американцев. Но в мире, полном документов и объективных истин, ей непросто проявляться» {274} .

Сегодня, когда прозрачность и превращение всего в данные стали нормой, мы должны превратиться в «романтических хакеров». Инженеры-хакеры улучшают продукты, услуги и бизнесы, чтобы удорожить их, но бизнес-романтики могут стать хакерами и сделать свои отношения глубже и ярче. Мы можем писать романтические программы, которые избавят нас от диктатуры рационального; дадут почувствовать всю удивительность и значимость «иного». Мы можем разрабатывать или менять технологии, чтобы расширять границы нашего мира, создавать «состязательный дизайн» {275} , который будет менять ценности и убеждения пользователя; запускать сервисы, которые не дадут нашему представлению о действительности застояться. Мы хотим сделать вещи не полезнее, а красивее. Мы не хотим избавиться от всех своих вопросов и проблем, от своей боли, но мы хотим придать всему этому смысл.

274

Quentin Hardy. What’s Lost When Everything Is Recorded // New York Times. 2013. August 17. URL: http://bits.blogs.nytimes.com/2013/08/17/whats-lost-when-everything-is-recorded/.

275

Carl DiSalvo. Adversarial Design. Cambridge: MIT Press, 2012.

Поэтому сейчас мы, романтики, должны выйти в люди и занять свое место между прогрессистами и прагматичными экономистами; между самовыражением и пользой для общества. Мы должны создать пространства, в которых сможет проявиться смысл, собрать весь свой романтический арсенал и объявить войну удушающему всестороннему наблюдению. С этим оружием мы сможем запустить новые романтические кампании, как для наших клиентов, так и для всего мира. Наши тайные коды и мелкие дела помогут нам отнять самих себя у жрецов Big Data. Мы можем использовать цифровые технологии, чтобы изменить мир вокруг себя или хотя бы научиться иначе на него смотреть. Мы хотим вернуть тепло отношений в деловое сотрудничество и возродить сомнение в мире всеобщей грамотности, тотальной определенности, всезнания.

Мы прошли полный круг. В начале книги я писал, что романтика – это факел. Теперь романтика снова освещает наш путь, отбрасывая тени и придавая миру глубину. Она приглашает увидеть в наших офисах, конференциях, магазинах, выставках и отношениях все их скрытое богатство. Потребитель вы или производитель, изобретатель или менеджер, лидер, затворник, ренегат или простой рабочий – зажгите свое пламя и сражайтесь за право на романтику. Вы не останетесь в одиночестве. Взглянем на мир бизнеса свежими глазами. Начнем новую романтическую эпоху. И пусть каждый будет видеть, находить и создавать что-то большее.