Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам

Леберехт Тим

Глава 14

Новая романтическая эпоха

Чтобы начать, начните.

Уильям Вордсворт

Даже самые большие романтики могут поспорить с моими словами о том, что бизнес – это главная и вдохновляющая вещь в мире. Так романтизировать бизнес – это уж слишком, скажете вы. Он и так играет в нашем обществе немалую роль. Компромисс с капитализмом – это предательство романтических идеалов!

Такое беспокойство можно понять, и риски действительно существуют. Рыночные ценности проникли во все сферы нашей жизни. С одной стороны, это дало нам удобные способы принимать решения и справляться с проблемами, помогло определить цену собственности. Но с другой – это превратило в товар наше поведение, отношения друг с другом и даже моральные решения. В своей книге «Что нельзя купить за деньги. Моральные ограничения свободного рынка» [22] философ Майкл Сэндел замечает, что «если

назначить цену чему-то хорошему, то можно это испортить». Сэндел утверждает, что рынок изменяет характер товара. Он называет этот феномен «экспрессивным эффектом» рынков. Вспомните про олимпийский огонь – если бы я его украл с эстафеты, забрал домой и стал за деньги показывать людям, как бы это повлияло на его ценность? Или подумайте об отношениях. Дружба часто основана на помощи, она начинается со взаимной пользы, но, когда наши самые интимные отношения описываются с точки зрения рынка, это нас очень злит. Мы бы никогда не стали платить друзьям за то, что они нас выслушивают.

22

На русском языке книга вышла в издательстве «Манн, Иванов и Фербер» в 2013 году.

Арли Рассел Хочшилд, автор книги «Аутсорсинг личности» («The Outsourced Self»), предупреждает: опасно использовать рыночные механизмы, чтобы заменить самые главные отношения {261} . Вместо друзей мы ходим к платному психотерапевту, вместо родственников наших детей воспитывают няньки и бебиситтеры, а вместо того, чтобы попросить об одолжении соседа, мы идем на сайт TaskRabbit. Хохшильд говорит: эффективные рыночные механизмы – это не замена более сложным и менее прагматичным частям нашего «я». Как настоящий бизнес-романтик, я с ним согласен. Я бы никогда не предложил отдать на аутсорсинг сочувствие, страсть, преданность, долг. Но я хочу сказать, что и рыночные механизмы могут приносить добро, радость и уют. Вспомните о «подвешенном кофе», о щедром магазине, о семье Атро, которая общается с незнакомцами на своем «Круглосуточном базаре»; вспомните, как я приятно удивился, когда мне вернули бумажник; вспомните вирусное видео «Первый поцелуй». Как в общении бывают скрыты услуги, так и в бизнесе может быть спрятано что-то личное и ценное.

261

Arlie Russell Hochschild. The Outsourced Self: What Happens When We Pay Others to Live Our Lives for Us. N. Y.: Metropolitan Books, 2012.

Скептики все равно сомневаются, что бизнес способен вместить жизнь и все ее противоречия, без которых романтизм невозможен. Ведь романтика – это не значит счастье (прочитайте любой романтический роман XIX века и убедитесь в этом сами). Как и любое гуманистическое движение, романтизм требует, чтобы мы поняли и приняли себя во всей сложности. Джанпьеро Петрильери, профессор французской бизнес-школы INSEAD, сомневается, что бизнес может справиться с неоднозначностью, конфликтом, драмой. По его мнению, идея бизнес-романтика сопряжена с проблемами. «Если романтизм – это учение, которое ставит импульс превыше разума, то лучше уж нам дать себе волю в частной жизни, а не в коммерческой и деловой», – сказал он мне.

Другие критики могут указать, что бизнес-романтика – это роскошь, которую может себе позволить развитый мир; когда все главные потребности удовлетворены, можно заняться и этим. Они говорят, что романтика как йога: новый модный стиль жизни, который скрывает сложные проблемы неравенства, разрыва доходов и структурной безработицы. Романтизм – прихоть одного процента счастливчиков. Не каждый может его себе позволить, и не всем он нужен.

Я серьезно отношусь к критике и к этим конкретным возражениям. Романтика может описывать некоторые человеческие чувства, но даже идея о том, что на романтике можно построить семейную жизнь, появилась относительно недавно: только в 1943 году, когда Абрахам Маслоу разработал свою знаменитую пирамиду потребностей. Только тогда общество в целом приняло эту идею {262} . Если у вас плохая работа с низкой зарплатой, то рост доходов будет для вас намного важнее романтики, возможно, он станет единственным способом вас порадовать. В некоторых случаях деньги действительно бывают важнее, чем адреналин. Но для большого количества американцев работа никогда не была действительно романтичной, и рост неравенства не оставляет им надежд на романтику в будущем. Да, романтика – это привилегия. Романтика лучше доступна тем, кто живет в стабильной экономике (как, например, большинство читателей этой книги), и профессионалам, которым не приходится ежедневно бороться за выживание. Но разве право задать себе вопрос «зачем» – это роскошь?

262

Abraham Maslow. A Theory of Human Motivation // Psychological Review. 1943. № 50. P. 370–396. URL: Retrieved from http://psychclassics.yorku.ca/Maslow/motivation.htm.

Бизнес-романтика не обязательно означает «делать

то, что любишь». На самом деле эта мантра набрала излишнюю популярность среди малых предпринимателей, индивидуалов и фрилансеров, так что пора ее опровергнуть. Мия Токумицу пишет, что такой подход приводит к элитизму, который подрывает внутреннюю ценность труда и долга {263} . Бизнес-романтика также не значит «люби то, что делаешь». Что же это такое? Это умение создавать и находить счастливые минуты в том, что и как вы делаете; даже в том, что Токумицу называет «трудом, который невозможно любить»: условия для связи между людьми, намеки на великое, поднимающиеся среди повседневного. Вы можете называть это эскапизмом и самообманом – я называю это спасением от «смерти от реализма».

263

Miya Tokumitsu. In the Name of Love // Jacobin Magazine. 2014. Issue 13. URL: https://www.jacobinmag.com/2014/01/in-the-name-of-love/.

Я надеюсь, что капля романтики сможет вдохновить любого из нас – и тех, кто живет в обществах развитого потребления, в которых рыночные отношения превратили отношения и нас самих в товар и не оставили ничего святого; и тех, для кого выживание – это уже проблема. Романтика может дать нам надежду на что-то большее во времена безжалостной логики, смирения и депрессии. Может быть, романтика и не вылечит наши раны, но, по крайней мере, она может помочь нам стерпеть боль. Это неплохо. Мы, романтики, – эскаписты. Мы мечтаем о лучшем мире, а потом создаем и защищаем его.

Да: мы легко можем решить проблемы свободного рынка, и да: менеджерский жаргон может смягчить мрачные стороны романтизма. Но уже поздно: ящик Пандоры открыт. Мы больше не сможем вернуться к той невинности, в которой жили до появления рынка. Но мы можем рассказывать с помощью рынка новые истории, которые помогут нам понять, что нам нужно. Нам, романтикам, никогда не будет хватать ограниченных, конечных рыночных ресурсов, но рынок может помочь нам найти друг друга, побороть свое одиночество и понять, что нам нужно то же самое, что и всем остальным.

Мы, бизнес-романтики, можем выбрать одиночество; мы можем охранять наш внутренний огонь от критики и насмешек. Романтика без такой охраны на самом деле невозможна. Мой бывший коллега по Frog Design, этнограф Ян Чипчейз, однажды написал: «Только люди со скучной жизнью могут отказаться от личного пространства» {264} . Но все-таки романтика невозможна без грязи и энергии публичности, без того, чтобы полностью отдавать себя миру. Публичность значит, что мы не одни, что рядом с нами кто-то есть. И для романтика это хорошо. Ведь нам, как художникам, нужна аудитория – настоящая или выдуманная, из этого мира или из другого. Ведь иначе, если нас никто не видит, зачем стараться? Поэтому мы должны изо всех сил расширять свою романтическую перспективу. Мы должны начать с самих себя, привнести романтику в наши компании, а потом наконец романтизировать весь мир.

264

Jan Chipchase. You Lookin’ at Me? Reflections on Google Glass // All Things D. 2013. April 12. http://allthingsd.com/20130412/you-lookin-at-me-reflections-on-google-glass/.

Романтика всегда была одновременно глубоко личным и общественным делом. Вспомните об истории этого движения, которую я описал раньше, – его сложное отношение к частному и публичному сегодня служит для нас уроком. Оно показывает, что речь идет о чем-то очень важном, и не только для бизнеса, но и для общества в целом. В Британии 1790-х годов, например, считалось, что романтики пытаются свергнуть главенство разума и общественной пользы. Поэты-романтики Уильям Вордсворт и Джон Китс даже попали под цензуру премьер-министра Уильяма Питта {265} .

265

Richard Marggraf Turley. Melting the Wax Romantic Surveillance. URL:accessed 2014. January 5.

Репрессивная сторона промышленной революции была отлично показана философом и законником Иеремией Бентамом в 1791 году. Он предложил идею «паноптикума» – новой разновидности промышленных зданий, которая позволяла бы наблюдателю видеть одновременно всех находящихся внутри людей (заключенных, рабочих или пациентов). Бентам-отец – основатель утилитаризма, концепции, которая стремилась дать как можно большему количеству людей много счастья. Он создал утопию абсолютной прозрачности. В его фантазиях весь мир казался четкой последовательностью мест, в которых «каждый жест, движение тела, все, что может повлиять на счастье, будет замечено и записано» {266} .

266

Jeremy Bentham. Deontology / ed. John Bowring. London: Longman, Rees, Orme, Brown, Green, and Longman. 1834.