Благая Весть Курта Хюбнера
Шрифт:
Философы явились новой альтернативой жрецам, служителям древних культов.
Не будем забывать, что наш Господь Христос Иисус по своему общественному положению в римско-иудейском мире был УЧИТЕЛЕМ МУДРОСТИ, а не жрецом культа Яхве. Именно Он стал основателем Вселенской (= Кафолической) Церкви.
И это не было бы возможно без Платона.
Что касается учения Аристотеля, то Курт сам говорит, что для него конечной причиной всякого движения является Любовь к Богу. А "боги и соответствующие им движения
Таким образом, если нами будет двигать не какая-либо промежуточная, но -конечная причина, Любовь к Богу, то мы будем вечны, как вечен наш Учитель Христос Иисус, которым движет Любовь к Богу Отцу, и для нас не будет никакого времени.
Хюбнер сам пишет, что, согласно учению Аристотеля,...
"...время не существовало бы, не будь души, которая в состоянии измерить временные отрезки. И, следовательно, временность, которую мы наблюдаем в небесном движении, является только выражением нашей смертной, измеряющей время души...".
Откуда мы заключаем, что без Аристотеля не было бы и главной заповеди христианства: "Любите друг друга, как Аз люблю вас, и как любит меня Отец мой Небесный".
Спрашивается, как можно, опуская такую историко-культурную и духовную перспективу, говорить о "времени", которого - как известно современной науке - вообще не существует!
Несмотря на свою сосредоточенность на понятии "времени", Хюбнер, - как мы уже знаем, - отнюдь не чужд политике. Это хорошо видно из следующей либеральной "агитки", которой он заканчивает этот пункт:
"Греческая философия унаследовала свои основные проблемы от мифической эпохи. Ее Логос не упал с неба, а образовался в споре с мифом, который он преобразовал, но отнюдь не снял радикально".
Не правда ли, до боли знакомо...? Наука, спорящая с религией, и т. д.
Следующий пункт главы Курт посвящает обзору современной литературы о "времени" в сознании эллинов, чем демонстрирует свою принадлежность к определенному тренду западноевропейской мысли.
4. К литературе о мифических представлениях о времени
Первым он предоставляет слово Гронбеху:
"Люди, - пишет Гронбех, - были современниками большого прасобытия, эта одновременность изначально придает смысл сперва маленькому слову "proton", а затем и чему-то более подробному, "ex arches". Афина была той, кто впервые показал оливковое дерево".
Характерная проекция, которой обязательно предшествует гипотеза о безначальном бесконечном времени, соотнесенном с какими-то процессами, измерением которого упорядочивается быт, а с ним - память и сознание.
С таким же успехом можно тулить горбатого к стенке и судить о нем по пятну, которое горб его оставит на побелке.
Характерна также кабинетная
Даже сохраняя проекцию на космическое время, можно было сделать людей хотя бы участниками, а не просто современниками Начала возделывания Оливы.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять - слова Первый (proton) и Начальный (ex arches) указывают не на точку на шкале времени, а на отнесенность со-бытия к Первопредкам, пращурам, и культу их почитания.
Эти предки достойны почитания также и потому, что общались с богиней, которая научила их земледелию. Соответственно значению этой науки для жизни людей, со-бытие обучения в школе Афины поставлено преданием (= Мифом) на первое место, и рассматривается, прежде всего, в качестве Начала (= Архэ), определяющего быт; и лишь затем как исходное событие истории рода-племени, - как ответ на вопрос "откуда всё пошло?".
Ровно так Евангелие от Иоанна трактует Слово Божие, как Начало, которым всё живо, и без которого "ничто не начало быть, что начало быть".
Эта преамбула, напоминающая о вечном Начале, приглашает к узнаванию Вечности в жизни Иисуса из Назарета, родившегося, жившего и умершего в Римской Иудее в правление иудейского царя Ирода.
Невзирая на почти точную датировку событий жизни Христа Иисуса, Евангелие не дает никакого описания времени. И "Начало, которым было Слово" не является началом отрезка времени. Оно открывает нам Лик Христа Иисуса: дает понять, кто Он есть в порядке отношений человека и Бога.
Важно помнить, при этом, что "слово" здесь - не предмет синтаксического анализа, не часть предложения, но - Речь, обращенная к.... В том смысле, в каком говорится: Он держал слово к экклесии....
Нелепо было бы рассматривать Иисуса Назарянина как "современника" Первого события, ставшего Началом времени, ибо Начало отсылает здесь не к точке отсчета времени, а служит оправданием почитанию Бога в лице Иисуса сына Марии.
Гронбех сам свидетельствует далее, что...
"...миф /.../ никогда не переходит в хронологическое или генеалогическое повествование, то есть в историческое сообщение в нашем смысле".
"... Как установил Френкель, у Гомера "нет никакого интереса к хронологии, ни к относительной, ни к абсолютной"".
"В своем исследовании о "Восприятии времени в древнегреческой литературе" X. Френкель указывал на то, что Гомер не знал никакой точки времени, а всегда только длительность".
"...для великих и героических событий "Илиады" и "Одиссеи", в которых происходит божественная история, время не играет никакой роли. Эти события являются для Гомера вечным настоящим".
Следовательно, Миф отнюдь не сообщает нам о "современниках большого прасобытия": скорее, об участниках, числить которых среди своих предков - большая честь.