Благодать

Янси Филип

Как сказал Роберт Феррар Капон: «Если бы мир мог быть спасен хорошим ведением бухгалтерии, его спасителем был бы Моисей, а не Иисус». Благодать нельзя свести к общим принципам бухгалтерского дела. В царстве не-благодати, где ведется счет прибыли и убыткам, некоторые работники заслуживают большего, чем остальные. В царстве благодати неуместно само слово «заслужить».

Фредерик Бюхнер пишет:

«Люди готовы ко всему, кроме того, что за пределами тьмы, вызванной их слепотой, есть великий свет. Они готовы к тому, чтобы гнуть свою спину, обрабатывая одно и то же старое поле, пока коровы, пасущиеся без присмотра, не вернутся домой. Они

готовы работать, пока не споткнутся обо что-то твердое, что окажется зарытыми на этом поле сокровищами, которых будет достаточно для того, чтобы купить весь штат Техас. Они готовы к тому, что Бог заключает сделки, которые нужно отрабатывать в поте лица, но не к тому, что он платит за час работы столько же, сколько платит и за день. Они готовы к тому, что Царство Божие подобно горчичному зерну, что оно не больше, чем глаз тритона, но не к тому, что оно станет огромной смоковницей, в ветвях которой птицы будут петь музыку Моцарта. Они готовы к скудному пресвитерианскому ужину, но не к свадебному столу с ягненком…»

По моим подсчетам, Иуда и Петр из всех учеников Иисуса показали себя наиболее склонными к арифметическим расчетам. Иуда, должно быть, продемонстрировал какие-то способности обращения с числами, иначе остальные не выбрали бы его казначеем. Петр всегда входил во все мелочи, постоянно пытаясь заставить Иисуса точно объяснить смысл того, что он имеет в виду. Так, в Евангелии упоминается, что когда Иисус устроил чудесный лов рыбы, Петр поймал 153 большие рыбины. Кого, кроме человека, склонного к подсчетам, беспокоил бы подсчет рыбы в такой извивающейся куче?

Это было целиком и полностью в характере щепетильного апостола Петра, когда он затем пытался добиться от благодати каких-то математических формул. «Господи! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? — спросил он Иисуса. — До семи ли раз?» Петр допускает ошибку в определении степени благородства, поскольку раввины в то время считали число три максимально возможным числом, на которое можно было рассчитывать, прощая другого.

«Не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз», — выйдя из себя, ответил ему Иисус. В некоторых рукописях значится перемножение семидесяти на семь, но едва ли имеет большое значение, сказал ли Иисус 77 или 490. Он имел в виду, что прощение не является чем-то, что можно посчитать на счетах.

Вопрос Петра побудил Иисуса рассказать еще одну историю, исполненную глубокого смысла, историю про раба, у которого каким-то образом накопился долг в несколько миллионов долларов, которые он должен был вернуть царю. Тот факт, что в действительности ни у одного раба не может скопиться такая сумма долга, подчеркивает мысль Иисуса о том, что даже если бы государь продал его самого, его семью, детей и всю его собственность, он не вернул бы и малой толики денег. Такое нельзя простить. Несмотря на это, государь, тронутый жалостью, неожиданно прощает долг и отпускает раба, не наказав его.

Внезапно ситуация повторяется. Раб, который только что был прощен, встречает одного из своих товарищей, который должен ему несколько долларов, и начинает его душить. «Отдай мне, что должен!» — требует он и сажает его в темницу. Одним словом, жадный раб олицетворяет собой не-благодать.

Почему притча так гиперболизируется Иисусом, становится понятным, когда он объясняет, что государь — это Бог. Прежде всего, это должно определить наше отношение к другим людям. Скромное осознание того, что Бог уже простил нам наши долги,

так велико в нас, что за ним то зло, которое причиняют нам другие, съеживается до незначительных размеров. Как можем мы не прощать друг друга в свете того, что Бог простил всех нас?

Как замечает К. С. Льюис: «Быть христианином значит прощать непростительное, потому что Бог простил то непростительное, что существует в нас».

Льюис на себе ощутил глубину божественного всепрощения, которое снизошло на него вспышкой откровения, когда он в день святого Марка произнес фразу, приведенную в апостольском символе веры: «Верую в прощение грехов». Его грехов не стало, они были прощены! «Эта истина дошла до моего сознания настолько ясно, что я понял: никогда ранее (и это после многих исповедей и многократного отпущения грехов) я не верил в это всем своим сердцем», — пишет К.СЛыоис.

Чем больше я размышляю над притчами, рассказанными Иисусом, тем больше я испытываю искушение использовать прилагательное «жестокая» по отношению к арифметике Евангелия. Я верю в то, что Иисус рассказал нам эти притчи для того, чтобы призвать нас полностью освободиться от нашего мира не-благодати, в котором мы живем по закону «зуб за зуб», и вступить в Божие царство бесконечной благодати. Как пишет Мирослав Волф: «Незаслуженная благодать всегда будет превалировать над расчетами того, что человек заслужил в своей жизни».

Уже начиная с детского сада, нас учат тому, как добиться успеха в мире не-благодати. Кто рано встает, тому Бог дает. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Бесплатных обедов не бывает. Требуй соблюдения своих прав. Бери то, за что ты заплатил. Мне хорошо знакомы эти правила, потому что я по ним живу. Я работаю и получаю плату за свою работу. Мне нравится быть первым. Я настаиваю на своих правах. Я хочу, чтобы люди получали то, чего они заслуживают — не больше и не меньше.

Однако, когда я начинаю прислушиваться, то слышу громкий шепот Евангелия, говорящего, что я не получил того, что заслужил. Я заслужил наказание, а получил прощение. Я заслужил гнев, а получил любовь. Я заслужил быть посаженным в долговую тюрьму, а вместо этого получил чистую кредитную историю. Я заслужил строгого учителя и раскаяние, вымаливаемое на коленях; я получил банкет — праздник Бабетты — устроенный для меня.

Если можно так выразиться, благодать разрешает для Бога дилемму. Вам не придется углубляться в Библию, чтобы почувствовать скрытое внутреннее противоречие в тех чувствах, которые Бог испытывает по отношению к человечеству. С одной стороны, Бог любит нас. С другой стороны, наше поведение вызывает у него неприязнь. Бог стремится увидеть в людях отражение своего собственного образа. В лучшем случае он видит только обрывки тени этого образа. Однако, Бог не может — или не хочет — отказаться от этого стремления.

Один фрагмент из Исайи часто цитируют в качестве доказательства удаленности Бога и его силы: «Мои мысли — не ваши мысли, не ваши пути – пути Мои, – говорит Господь. – Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших».

Однако в этом контексте Бог как раз и говорит о своем стремлении прощать. Тот же самый Бог, который создал небеса и землю, обладает силой преодолеть пропасть, которая отделяет от него его создания. Он принесет примирение, прощение, и не важно, какие препятствия его расточительные дети ставят у него на пути. Как говорит пророк Михей: «Не вечно гневается Он, потому что любит миловать».