Благородна и благочестива
Шрифт:
Украшений, впрочем, дочь Золтана Эйросского не дождалась. Ллейна Бианка сказала, что всякая стоящая драгоценность у благородных даётся либо в наследство, либо в подарок, а прибывшая с Рыжих Островов девица не могла бы рассчитывать ни на первое, учитывая сложную историю опального Золтана, ни на второе. Да и украшения, по словам, Бианки, подобали скорее зрелым женщинам, нежели юным девицам. Камилле, в отличие от Одетты, не перепали даже серьги, потому как мэма Софур в своё время не озаботилась проколоть воспитаннице уши, а позже уже сама Камилла не позволила, опасаясь
– Ллейна Камилла, ваше величество, – негромко проронила ллейна Бианка, останавливаясь перед троном.
– Проверим, ллейна ли, – вежливо ввернул ллей Салават, пока его величество внимательно и чуть подслеповато разглядывал гостью.
Камилла покорно ждала, рассматривая короля в ответ. Теперь, вблизи, Родрег Айронфисский ей, пожалуй, нравился: невзирая на седину и уставшие от жизни выцветшие глаза, король обладал также и довольно крепким для его возраста сложением, благодаря которому его величество, очевидно, и протянул столь долго. Даже руки Родрега, хоть сухие и морщинистые, всё же были смуглыми и цепко держались за подлокотники, выдавая отнюдь не старческую хватку.
– Я плохо помню Золтана Эйросского, – прошелестел по зале сухой, как осенний лист, надтреснутый голос. – Но прекрасно помню моего старшего кузена, ллея Тадеуша, которого постигло столь ужасное несчастье. Глаза могут обманывать, дитя, но мне впервые хочется им верить.
– На неё не подействовала магия воды, – негромко проронила ллейна Бианка. – И насколько могу судить я, ваше величество, эта девушка не лжёт.
– Проверим, – невыразительно согласился Родрег, простирая высохшую, смуглую длань.
Камилла всё-таки отступила назад на шаг, наступив на ногу ллейне Бианке, когда прямо из каменных плит пола, повинуясь властному движению последнего мага земли, вытянулся постамент. Прямо на глазах принял форму каменной чаши, и старший советник шагнул к нему, положив на дно круглый белый камень.
– После вас, ваше величество, – склонился ллей Салават, оборачиваясь к королю.
Родрег поднялся, тяжело опираясь о подлокотники, и сделал несколько шагов к чаше, простирая над ней ладонь. Протянул вторую, с крепко зажатым в ней лезвием.
– Ой, – проронила Камилла, когда на дно чаши, обагряя гладкую поверхность белого камня, упали первые капли крови.
Выстрелил в высокий свод залы яркий золотой луч, озарив вспышкой всех присутствующих; ллейна Бианка неловко пошевелилась, выдёргивая свою туфельку из-под ноги Камиллы.
– Это – амулет четырёх стихий, – прошелестел голос старого короля. – Лишь этот камень способен вместить нашу силу, и воплотить в себе истинную, неограниченную магию.
Белый камень ещё слабо светился жёлтым, когда к чаше шагнул ллей Салават, полоснув лезвием по собственной руке. Взвился вверх ярко-зелёный луч, осыпая светящимися искрами членов совета и его величество. Ллейна Бианка разжала судорожно сведённые пальцы Камиллы и подошла к чаше.
– Я буду бережен, прелестная ллейна, – коротко улыбнулся Салават, протягивая руку.
– Что вы, – вернула улыбку ллейна Бианка, забирая
Ллейна Бианка сделала короткий надрез у самого запястья, провернув тонкую кисть над чашей. Сорвалась вниз первая капля, отчего белый камень выпустил в воздух сноп ярко-голубых искр.
– А-а, спящая магия воздуха, – грустно улыбнулся король Родрег. – Верно, не доживу я до дня, когда в вашем роду появится маг воздуха… Надеюсь, хоть род огня не покинет нас. Светлый ллей Тадеуш владел магией, но опальный Золтан, если помню верно, оказался её лишен. Что ж, дорогая, – Родрег поднял седую голову, глянул на Камиллу в упор, – на вас одна надежда. Если вы – та, за кого себя выдаёте, у рода Эйросских ллеев есть шанс.
– А что будет, если оно не сработает? – опасливо кивнула на камень дочь Рыжего барона, принимая из рук Бианки нож.
– Отправитесь восвояси, дорогая, – откликнулся король Родрег, тяжело переступив с ноги на ногу. – Я не преследую детей. Даже если они жестоко обманули меня в очередной раз.
Камилла глубоко вдохнула, поднимая нож.
– А это больно? – без особой надежды спросила она у Бианки.
– Не больнее, чем жить в неведении на Ржавых Островах, – коротко ответила носительница магии воздуха, вытирая руку платком.
– Рыжих Островах, – поправила Камилла по привычке, перехватывая нож поудобнее. – А что будет, если оно таки сработает?
– Камилла, – не выдержала ллейна Бианка, оборачиваясь к своей протеже.
Его величество мягко усмехнулся.
– Девочка имеет право знать, Бианка… Однако же ты увидишь и сама, дорогая. Одна капля скажет больше, чем тысяча слов.
– С вами не договоришься, – вздохнула дочь Рыжего барона, вновь глубоко вдохнув и делая быстрый надрез. – Не капает, – подметила очевидное Камилла, помотав рукой.
– Чуть глубже, – посоветовала Бианка, внимательно глянув на запястье Камиллы. – И ближе к сосуду.
– У меня кожа смуглая, – помрачнела Камилла, вглядываясь в собственную ладонь. – Тут так сразу и не…
Ллей Салават не выдержал первым. Размашисто шагнув к Камилле, он схватил её руки, делая быстрый замах. Пальцы Камиллы онемели от жуткой хватки, когда ллей Салават сделал глубокий болезненный порез её же рукой. Зато кровь хлынула тут же – старший советник едва успел отпрянуть, чтобы не заляпать одежду.
– Салават, зачем!.. – только и успела возмутиться ллейна Бианка, когда густая струя крови плеснула на камень.
Амулет взорвался целым вихрем ослепительно-красных искр. Взвился вверх огненный ураган, осыпая плечи и головы присутствующих болезненным дождём. Про боль Камилла догадалась, когда советники повскакивали с мест, с невнятными возгласами отряхивая одежды и хлопая по тлеющим волосам.
Даже ллейна Бианка вскрикнула, отпрянув от постамента и стряхивая с себя обжигающие искры, пока Камилла наспех перевязывала собственную ладонь платком. Крохотные язычки призрачного огня, пляшущие на кончиках волос и одежде, не доставляли дочери Золтана Эйросского ни малейшего неудобства.