Благородный дом. Роман о Гонконге.
Шрифт:
— Конечно. Но как быть с оставшейся частью программы? Гляньте, как льет. — Дождь уже падал сплошной стеной. — Послушайте, у меня мысль. — И он изложил идею, только что пришедшую в голову.
Раздались восторженные возгласы, смех.
— Замечательно, просто замечательно!
— Великолепно! — расцвел Дунстан Барр.
— Это заставит здешнюю шваль призадуматься! — порадовался Пагмайр.
— Прекрасная мысль, тайбань! — улыбался Мак-Брайд. — Просто замечательная.
— Ну, я в радиорубку, а вы,
— Можно тебя на минуту, Иэн? — спросил Пагмайр.
— Может, чуть позже?
— Конечно.
— Роджер, мне бы надо с вами переговорить.
— Почему нет? Я буду внизу, на трибуне членов клуба, с Синдерсом.
— О, не в вашей ложе?
— Нет, я предоставил её комиссару: он устраивает прием для своих.
— Иэн?
— Да, Джейсон.
— Как ты считаешь, будут завтра гонки по холмам?
— Если хляби небесные разверзлись надолго, вряд ли. Там будет сплошное болото. А что?
— Ничего. Я думал устроить прием с коктейлями в воскресенье вечером, чтобы отметить твой удачный ход с «Суперфудз»!
— Неплохая мысль! — хмыкнул Шити Чжун. — Поздравляю, Иэн! Видели, какое лицо было у Блицманна?
— Иэн, ты придешь? Блицманна я приглашать не стану, — добавил Пламм, и все вокруг засмеялись. — Прием будет на квартире нашей компании в Синклер-тауэрс.
— Извини, но я сразу после полудня улетаю в Тайбэй. По крайней мере, таковы мои планы на текущий мо...
— Тебя не будет здесь в понедельник? — вдруг перебил его озабоченный Пагмайр. — А как же документы и все остальное?
— Ничего страшного, Паг. В половине десятого мы заключаем сделку. — Он обернулся к Пламму: — Джейсон, если я отменю поездку в Тайбэй или перенесу её, то буду.
— Прекрасно. С половины восьмого до половины десятого. Платье повседневное.
Выйдя из комнаты, Данросс нахмурился: «С чего это Пламм раздобрился?» Подобное было ему в диковинку. На всех заседаниях советов директоров, в частности в банке «Виктория», Джейсон обыкновенно принимал сторону Горнта и Хэвегилла, выступая против «Струанз».
За дверями комнаты распорядителей толпились нетерпеливые репортеры, владельцы лошадей, тренеры и зеваки. По пути к радиорубке, расположенной на самом верху, Данроссу приходилось отметать сыпавшиеся градом вопросы.
— Привет, сэр. — Диктор-информатор, как и все остальные в этой небольшой стеклянной кабине, из которой прекрасно просматривался беговой круг, пребывал в напряжении. — Замечательная скачка, жаль, что... Вы уже приняли решение? Это Блуи, верно? Мы все видели, как он... хлыстом...
— Вы разрешите мне воспользоваться микрофоном?
— О, конечно. — Диктор поспешно встал, а Данросс уселся на его место и щелкнул выключателем. — Говорит Иэн Данросс. По просьбе распорядителей хочу сделать
Его слова долго отдавались эхом в повисшей над ипподромом тишине. На трибунах и на всех остальных уровнях пятьдесят тысяч человек затаили дыхание, не обращая внимания на дождь.
— Во-первых, результаты пятого забега. — Наступило мертвое безмолвие, которое нарушал только шелест дождевых струй. — Пайлот Фиш чуть впереди Ноубл Стар, которая опередила Баттерскотч Лэсс...
Последние слова потонули в радостном гаме и ропоте недовольных; все вокруг кричали, спорили, радостно гомонили, ругались, а внизу, в паддоке, застыл потрясенный Горнт, который был убежден, что все, как и он, видели удар хлыстом, что его жокея поймали с поличным и вызвали на ковер, а значит, результат забега будет аннулирован. Среди всего этого переполоха на тотализаторе вспыхнули выигрышные номера: один, семь, восемь.
Чуть переждав, Данросс без труда повторил объявление на кантонском. Толпа слушала уже спокойнее: тайные тревоги улеглись, потому что решение распорядителей считалось окончательным.
— И второе: из-за плохих погодных условий и скверного состояния дорожки распорядители решили отменить остальные забеги сегодняшних состязаний. — По толпе прокатился стон разочарования. — Они перенесены на следующую субботу, когда состоятся ещё одни, специальные, состязания. — Раздался оглушительный рев восторга. — Будут проведены восемь забегов, и в пятом забеге выступят те же, что и сегодня: Пайлот Фиш, Баттерскотч Лэсс, Уиннинг Билли, Стрит Вендор, Голден Леди, Лохинвар и Ноубл Стар. Специальный повтор соревнования с удвоенными ставками и добавлением тридцати тысяч...
Раз за разом гремели одобрительные возгласы, под аплодисменты и рев толпы кто-то в кабине сказал:
— Господи, вот здорово придумано, тайбань! Ноубл Стар сделает этого черного ублюдка!
— О нет, ничего у неё не выйдет! Баттерскотч...
— Здорово придумано, тайбань.
— Распорядители приносят вам благодарность за поддержку, — произнес Данросс в микрофон. Он повторил это на кантонском и добавил на обоих языках: — Через несколько минут будет сделано ещё одно специальное объявление. Благодарю вас!
Снова раздался радостный гул, стоявшие под дождем ринулись под навесы или к окошкам для выплаты выигрышей. Все делились впечатлениями, стонали, кляли богов или благословляли их; все выходы были забиты; длинные очереди мужчин, женщин и детей ждали возможности протолкнуться наружу, чтобы ещё долго добираться до дома, переполнившись каким-то новым, счастливым ожиданием. Лишь обладатели выигрышных номеров на двойной кинелле — восьмого и пятого во втором забеге, первого и седьмого в пятом — застыли, не сводя глаз с табло тотализатора и ожидая, когда покажут размеры выигрышей.