Благородство и страсть
Шрифт:
– Вам холодно? Может, пойдем в дом?
– Нет, – тихо возразила она. Ей совсем не хотелось возвращаться в дом, где, как ей казалось, витал злой дух лорда Джона. Лучше она останется на улице и замерзнет. – Но почему дядя так настойчиво удерживает вас здесь?
Мэтью зло засмеялся, увлекая Грейс с собой под арку. Откуда-то из-за кустов выскочил Вулфрам и последовал за маркизом и его спутницей.
– Все дело в его жадности, как ни банально это звучит.
Грейс ожидала услышать какую-нибудь мрачную историю о давней семейной вражде, и поэтому до нее не сразу дошел смысл сказанных маркизом
– Жадность? А что он хочет от вас?
– Деньги, разумеется. Когда мои родители умерли, дядя был назначен опекуном – блюсти мои интересы. Он был младшим сыном в семье, и оставленное ему состояние определялось как «достойное». А тут вдруг на него свалилось такое богатство. От этого у него закружилась голова, помутился разум. Ему очень уж не хотелось расставаться со всем приобретенным в день моего совершеннолетия.
– Но он и не расстался с вашим наследством, потому что вы заболели.
– Я не заболел, я сошел с ума, – как-то угрожающе прошептал он и сильнее прижал руку Грейс к своему боку. – Когда мне исполнилось четырнадцать, мой рассудок помутился.
– Но сейчас вы совсем не похожи на сумасшедшего, – твердо сказала она. – В течение семи лет у вас не было больше ни одного приступа.
– Каждый год дядя присылает ко мне двух докторов. Они осматривают меня и пишут заключение, подтверждающее, что я по-прежнему нездоров, а следовательно, не в состоянии распоряжаться своим наследством.
– Без сомнения, лорд Джон оплачивает их услуги.
Мэтью вдруг искренне рассмеялся. Его смех, словно теплый весенний ветерок, вызвал у Грейс приятное волнение и оживил надежды.
– Пока я жив и хорошо себя чувствую, мой дядя может изображать важную персону. И даже повелевать нужными людьми.
Эти слова поразили Грейс.
– А если… если вы умрете?
– Тогда мой титул перейдет к кузену Гектору. А если и с ним произойдет несчастье, то и на этот случай все предусмотрено – у нас имеется целый выводок кузенов. Мой отец смог произвести на свет только одного несчастного сумасшедшего, а лорд Джон изготовлял лишь девочек – их у него четыре. Но зато дядя Чарльз постарался – у него целых шесть сыновей, бодрых и здоровых парней. Правда, сам дядя почил несколько лет назад – сломал себе шею во время охоты.
– Значит, в вашем роду лорд Джон – младший. – Ее пальцы чуть сильнее сжали его руку. Как Мэтью мог вынести то, что с ним делал его дядя? В груди Грейс забурлил гнев. – Он хочет, чтобы вы были живы и здоровы, но полностью в его распоряжении. Да? Это просто ужасно.
– Да, Грейс, ужасно, – со странным равнодушием подтвердил ее вывод маркиз.
– И он решил, что если он поселит здесь женщину…
– Мой дядя надеется, что с помощью женщины, с вашей помощью, Грейс, ему удастся лучше меня контролировать, – тихо сказал лорд Шин.
И в это мгновение Грейс вдруг ясно поняла одну вещь – маркиз окончательно решил, что никогда не прикоснется к ней. Если он ляжет с ней в кровать, то предаст свои принципы. В этом плане ее честь была в безопасности.
Но эта самая безопасность оборачивалась против нее. Это значило, что она должна умереть.
Что же ей делать? Разрушить то, что поддерживало Мэтью в его непростой жизни, или погибнуть самой?
Как можно было
Он провел рукой по волосам, взъерошив их. Грейс улыбнулась, ей хотелось пригладить его блестящие черные и такие непослушные пряди, прикоснуться к нему. Но нельзя было поддаваться своим слабостям. Она опустила голову и спрятала лицо в густой тени, падающей от широких полей шляпы.
– Давайте больше не будем о мрачном. Вас интересуют цветы, Грейс? – Казалось, он с удовольствием произносит ее имя. – В моем заколдованном королевстве можно найти дикие орхидеи. Их тут довольно много.
Мэтью снова улыбался, но теперь в его улыбке не ощущалось горечи. Грейс, разумеется, тут же согласилась отправиться на поиски этих цветов. Она готова была согласиться на многое…
Перед обедом Грейс поднялась к себе в комнату и с беспокойством посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее жизнь висела на волоске. Мужчина, для которого она стремилась выглядеть красивой, жил в заточении, страдал и, возможно, был неизлечимо болен. И для нее это не было легким флиртом на лоне идиллического сельского пейзажа. Это было ночным кошмаром, жутким коктейлем, состоящим из насилия и любовного томления.
Как бы ей хотелось забыть о том, что ее ждало в конце недели…
Так или иначе, но она была обречена.
Бросив взгляд на кровать, Грейс вдруг увидела лежащее на покрывале письмо. На печати был изображен орел в короне – герб Лансдаунов. Призрак умершего в клетке ястреба снова напомнил о себе.
Толстая бумага зловеще захрустела, когда Грейс раскрывала письмо, и у нее по спине пробежал холодок. На большом листе было написано всего лишь одно слово: «суббота».
Лорд Джон решил напомнить ей о своей угрозе. Он посчитал, что был не слишком убедителен в беседе с ней, и недооценил себя. Она ни минуты не сомневалась, что его приговор будет приведен в исполнение в случае необходимости.
– О Господи, – пробормотала она и, скомкав письмо, бросила на пол. Заплакав, Грейс села на кровать и закрыла лицо руками.
У нее не было выхода. Но она должна сделать это.
Грейс встала, ее ноги сильно дрожали. О, как она ненавидела сейчас своего мужа, за то, что оставил ее одну; как ненавидела Вира, за то, что не приехал за ней; как ненавидела лорда Джона за его алчность и безжалостность.
И как она ненавидела себя.
Сегодня она должна предать маркиза. Она не лучше его дяди.
И даже хуже. Маркиз начал ей доверять, он оказался необыкновенным человеком и прекрасным товарищем. Если бы они встретились при других обстоятельствах, то, можно не сомневаться, она полюбила бы его.
А теперь…
Глава 10
Неожиданно проснувшись посередине ночи, Мэтью понял, что все-таки смог уснуть и проспал несколько часов. В комнате было темно. Вместе с заходом солнца кончилась и хорошая погода. Сейчас по стеклам вовсю барабанил дождь. Он начинался, когда они садились обедать. Надо сказать, обед прошел в необыкновенно спокойной атмосфере. Вместе с миссис Паджет, Грейс, он провел целый день, и ее присутствие действовало на него успокаивающе. Правда, во время обеда она выглядела несколько задумчивой и погруженной в собственные мысли.