Благословение Небожителей 1-5 тома
Шрифт:
— Благодарю тебя.
Лан Цяньцю возразил:
— За что его благодарить? Он открыл это место. А значит, с самого начала не имел благих намерений.
— Ваше Высочество, довольно разговоров. Скорее уходим отсюда.
Если они останутся, неизвестно, что ещё сболтнёт Лан Цяньцю. К тому же у них есть важное задание, и Се Лянь посчитал, что задерживаться здесь незачем.
Непрестанно бросая взгляды на Хуа Чэна, он принялся подталкивать Лан Цяньцю к выходу. Неожиданно за спиной принца послышался голос Хуа Чэна:
— Постой.
Се Лянь остановился и обернулся. В толпе
— Градоначальник, нельзя просто так позволить им уйти!
— Этот человек слишком подозрителен и необычайно силён. Боюсь, он не так прост, как кажется. На мой взгляд, следует его задержать и с пристрастием допросить.
— Вот именно! Возможно, выяснится, что он — чей-то лазутчик, которого специально прислали наводить смуту на нашей территории!
Последняя фраза вонзилась в самое сердце. Ведь они в самом деле прибыли из Небесных чертогов, однако вовсе не с тем, чтобы наводить смуту, а лишь для расследования некоторых обстоятельств. Се Лянь не был до конца уверен, видел ли Хуа Чэн отблеск божественного сияния, которое Лан Цяньцю не сумел сдержать в момент опасности. И если всё-таки видел, не существует полноценной уверенности, что теперь позволит им уйти. В сердце Се Ляня закралась тревога. Однако Хуа Чэн, вопреки ожиданиям, протянул:
— Ты не оставишь проигранное?
Се Лянь на мгновение застыл.
— Проигранное?
Лан Цяньцю шагнул перед Се Лянем и настороженно спросил:
— Ты снова решил отказаться от своих слов?
Се Лянь же подумал: «Если Сань Лан что-то пообещал, то непременно исполнит. Возможно, он имеет в виду что-то другое?»
Поэтому принц вышел из-за спины Лан Цяньцю и произнёс:
— Но ведь… я победил, разве нет?
— Только что гэгэ действительно победил, это правда. Однако не стоит забывать, что ранее ты также проиграл один бросок.
Се Лянь, остолбенев на миг, ответил:
— Но ведь ты сказал, что не нужно спешить, и тот раз не считается.
Заявление о том, что проигрыш не идёт в счёт, а засчитывается только выигрыш, звучало откровенной наглостью, однако Се Лянь всё же решил отбросить всякий стыд. Хуа Чэн ответил:
— Несколько бросков, сделанные во время игры со мной, конечно, не считаются. Но я говорю о первом броске, который ты провёл ещё в зале.
Тогда-то Се Лянь вспомнил — оказалось, Хуа Чэн имел в виду те две шестёрки, что принц выбросил, когда хотел попробовать сыграть на меньшее.
Лан Цяньцю мрачно произнёс:
— Я же говорил, что он не имеет благих намерений и не собирается так просто отпустить нас. На этот раз я не позволю себя пленить.
Судя по всему, он, сгорая от нетерпения, уже приготовился вновь броситься в бой. Се Лянь поспешно задержал Лан Цянцю и произнёс:
— Всё в порядке, не стоит волноваться, не придётся снова ввязываться в драку.
Хуа Чэн, в свою очередь, наклонил голову набок и спросил:
— Ну так как? Гэгэ, признаешь?
Любишь играть, умей и проигрывать. Что же ещё оставалось делать, кроме как послушно признать поражение? Поэтому Се Лянь кивнул и ответил:
— Признаю.
Хуа Чэн протянул левую руку.
— Тогда отдай мне обещанный выигрыш.
…Обещанный выигрыш?
Поколебавшись
— Ты говоришь… об этом?
По правде говора, вынимая половинку маньтоу из рукава, Се Лянь почувствовал, как его лицо[71], которое он, несмотря ни на что, сохранял на протяжении восьмисот лет, внезапно затрещало по швам и вот-вот посыплется.
Демоны в главном зале давно уже не находили комментариев происходящему, поэтому просто тихо наблюдали со стороны. Они ещё могли принять тот факт, что градоначальник, впервые снизошедший для игры с кем-то, принял в качестве ставки недоеденную маньтоу. Вероятно, просто посчитал это забавным. Но в итоге он всерьёз потребовал отдать выигрыш! Нет слов, просто нет слов. Кое-кто из демонов не удержался от весьма смелого предположения: либо в этой половинке маньтоу кроется какой-то невероятный секрет, либо этот человек — действительно родной брат[72] градоначальника!
Хуа Чэн же, посмеиваясь, взял маньтоу, поднял на уровень глаз, чтобы рассмотреть, затем помахал ею и объявил:
— Выигрыш я принимаю.
Уверившись в том, что Сань Лан действительно забрал маньтоу, Се Лянь не нашёл нужных слов. Лишь спустя несколько мгновений проговорил:
— Она… холодная. И, кажется, немного засохла.
Хуа Чэн ответил:
— Ничего. Я не возражаю.
Такой ответ не оставил Се Ляню возможности для продолжения диалога. Всё, что мог, он уже сказал, и потому развернулся и направился на выход. Ранее демоны освободили ему путь, подчиняясь порыву, поскольку увидели в нём смельчака, который вызвался первым. На этот раз ему уступали дорогу, награждая благоговейными, но любопытными взглядами. Се Лянь, пройдя пару шагов, услышал за спиной голоса демонов:
— Градоначальник, градоначальник, куда вы направитесь теперь?
Хуа Чэн лениво протянул:
— Сегодня я пребываю в радостном настроении, наведаюсь в Дом Блаженства.
После этой фразы главный зал разразился бурными восклицаниями, будто во время празднования Нового года. Се Лянь вновь не удержался, чтобы не оглянуться, и как раз застал момент, когда Хуа Чэн развернулся, подбросил маньтоу, небрежно откусил и снова устремил взгляд в сторону принца.
От этой картины Се Лянь на миг застыл, и по какой-то причине почувствовал, что здесь действительно больше нельзя оставаться ни мгновением дольше. Ускорив шаг, он вместе с Лан Цяньцю молнией вылетел из игорного дома.
Они вырвались наружу и ещё долго неслись по улице бегом, едва не сбивая по пути лоточников, торгующих всякой всячиной. С огромным трудом двое соратников нашли пустынный переулок, где тут же возник и Ши Цинсюань, наконец воссоединившись с ними. Он махал веером столь яростно, что растрепал волосы ветром.
— Вот так повезло! Едва не попались! Мать честная, я так перепугался, что побледнел со страху.
Возможно, из-за слишком быстрого бега сердце Се Ляня тоже часто колотилось. Лан Цяньцю согласился: