Благословение Небожителей 1-5 тома

Мосян Тунсю

— Его Высочество Тайхуа вообще-то не собирался устраивать беспорядки, просто, увидев ту сцену с игроком, посчитал, что не вмешаться нельзя, вот и поддался порыву.

Хуа Чэн бесстрастно произнёс:

— Всё дело в том, что он слишком мало повидал. Тот, кто из двух вариантов — прибавить десять лет жизни себе или же отнять десять лет жизни своих врагов, выберет последний, как раз человеком и зовется, такова людская природа. — Он сложил руки на груди и добавил: — Если даже такой дурень как Лан Цяньцю смог вознестись, значит на Небесах и

впрямь нехватка служащих.

Се Лянь немного расстроенно потёр точку между бровей и подумал: «Звучит не слишком приятно. Всё-таки сам я… вознёсся целых три раза…»

Поразмыслив немного, принц произнёс:

— Сань Лан, возможно, мои слова выйдут за рамки дозволенного, но я всё же скажу. Твой игорный дом — весьма опасное место. Не принесёт ли он тебе когда-нибудь неприятности?

Игорный дом, где игроки ставят на кон своих детей, жизни и смерть врагов, поистине является преступным заведением. На мелкие происшествия можно закрыть глаза, но что если однажды ставка окажется слишком серьёзной? Тогда Небесные чертоги уже не смогут остаться в стороне.

Услышав вопрос, Хуа Чэн посмотрел на принца и ответил:

— Ваше Высочество задавались вопросом, почему Лан Цяньцю решил тогда вмешаться?

Се Лянь удивлённо замер, не зная, почему он вдруг спросил об этом. Хуа Чэн добавил:

— Думается мне, он наверняка сказал, что если бы он этого не сделал, то никто бы не сделал.

Догадка оказалась верна. Очевидно, Хуа Чэн видел Лан Цяньцю насквозь. Се Лянь подтвердил:

— Он действительно так и сказал.

— В моем случае всё совершенно иначе. Если я не возьму в свои руки контроль над этим заведением, наверняка найдется другой желающий. Чем отдавать власть над игорным домом кому-то ещё, лучше я буду держать её в своих руках.

Се Лянь, как всегда соблюдая рамки приличия, кивнул.

— Понимаю.

Видимо, несмотря на то что Хуа Чэн обыкновенно руководствовался чувствами, а не разумом, всё же он придавал силе, находящейся в его руках, значение гораздо большее, чем принц представлял себе ранее.

Хуа Чэн добавил:

— Тем не менее, благодарю гэгэ за заботу.

Внезапно снаружи раздался голос:

— Градоначальник, беглец найден и доставлен.

Се Лянь посмотрел на дверь и увидел, что у занавеси склонился в малом поклоне Посланник убывающей луны. Приведший того самого юношу в лохмотьях и бинтах.

Хуа Чэн даже не обернулся.

— Проводи его ко мне.

Посланник убывающей луны приподнял мальчишку за шиворот, подошёл и аккуратно поставил на пол.

Се Лянь невольно обратил внимание на его запястье, желая убедиться, действительно ли он носит проклятую кангу. Но Посланник с поклоном удалился, оставив юношу, который сейчас гораздо больше нуждался во внимании. Се Лянь первым бросился к нему со словами:

— Ничего не бойся. В прошлый раз я повёл себя неправильно, такое больше не повторится.

На принца смотрели огромные глаза, полные страха и недоверия. Возможно, у него

не осталось сил бежать, или же юноша понял, что сбежать не выйдет. Посмотрев на Се Ляня, он бросил взгляд на столик перед нефритовой кушеткой. Се Лянь проследил за его взглядом и увидел на столике тарелку свежих сочных фруктов. Наверняка юноша скрывался от людей слишком долго и много дней ничего не ел. Принц повернулся к Хуа Чэну, но не успел и слова сказать, как тот ответил:

— Как пожелаешь. Не нужно спрашивать меня.

Се Лянь, также решив, что манеры могут подождать, произнёс:

— Благодарю, — затем взял блюдо с фруктами и подвинул ближе к мальчишке. Тот без лишних слов схватил тарелку и принялся без разбора запихивать фрукты в рот.

Видимо, он и правда ужасно проголодался. Даже когда Се Ляню, подобно бездомному псу, приходилось скитаться по свету и голодать, всё же, если у принца появлялась возможность поесть, он никогда не набрасывался на еду столь жадно. Принц произнёс:

— Не спеши. — Затем, помолчав, попробовал задать вопрос: — Как тебя зовут?

Юноша, пожирая фрукты, что-то промычал, будто бы в ответ, однако принцу не удалось разобрать слов. Хуа Чэн предположил:

— Возможно, он многие годы не разговаривал с людьми, вот и разучился.

А ведь верно, он даже с Сяоин особенно не разговаривал. Возможно, уже давно разучился говорить. Се Лянь вздохнул.

— Не будем спешить.

Юноша подчистую смёл все фрукты на тарелке, словно вихрь унёс облака. Се Лянь, глядя на тёмно-красные пятна крови на его повязках, поразмыслив, мягко произнёс:

— Я вижу, у тебя… у тебя на лице раны, очень серьёзные. Позволь я помогу тебе с ними.

Стоило принцу упомянуть раны, глаза юноши вновь наполнились страхом. Но Се Лянь продолжал мягко уговаривать, и потому юноша послушно сел рядом. Принц вынул из рукава бутылочку с лечебным порошком и принялся за дело, вначале размотав беспорядочно завязанные на лице юноши бинты.

Как и следовало ожидать, лицо мальчишки было залито кровью, но страшные человеческие лица окончательно исчезли, осталась лишь вереница свежих кровавых шрамов.

Когда они виделись на горе Юйцзюнь, лицо юноши покрывали ожоги, но на повязках не было так много кровавых пятен. Очевидно, впоследствии юноша при помощи ножа срезал или иссёк следы, оставленные поветрием ликов.

Руки Се Ляня слегка дрожали, когда он наносил порошок на раны. Хуа Чэн внезапно сжал его запястье и произнёс:

— Позволь мне.

Се Лянь покачал головой, аккуратно высвободил руку и уверенно ответил:

— Не стоит. Я сам.

Восемьсот лет назад в столице Сяньлэ многие заразившиеся поветрием ликов, за неимением иного выхода, избирали тот же путь. Тогда зрелище представляло собой настоящий ад на земле. Кто-то по неосторожности резал там, где резать было нельзя, и умирал от потери крови. Кому-то удавалось избавиться от человеческих ликов, но раны эти никогда больше не исчезали.