Благословенные монстры
Шрифт:
Рашид закрыл лицо руками и замолчал. Париджахан отвернулась, обводя взглядом фермерский дом. Золотистый свет заходящего солнца пробивался сквозь окно, отбрасывая сказочные тени. Она смотрела куда угодно, только не на него.
– Пардж… не думаю, что Аколу можно спасти.
– Малахия сказал то же самое. Но это означает, что нам не избежать гражданской войны.
– Только если ты не вернешься домой, чтобы ее остановить.
Париджахан уже слышала это от Малахии. Она лишь покачала головой. Дороги назад уже не было. Паалмидеш долгие
– У Малахии было много изощренных идей, которые включали в себя постепенное отравление некоторых дворян, чьи смерти вызвали бы длительный эффект домино. Это очень длинный план. Но в итоге дом Сирооси должен был остаться в выигрыше.
Рашид фыркнул.
– И тогда я бы возглавила Траваш, – тихо закончила она. – А я этого не хочу.
– Как насчет…
Скрип входной двери не дал ему договорить. Париджахан подняла глаза, надеясь увидеть Надю, но перед ней стояла царевна. Катя подошла к столу и окинула печати на письмах внимательным взглядом, прежде чем опуститься на стул и откинуться назад.
– Ты далеко от дома, – заметила она. – И ты не та, за кого себя выдаешь.
– Я не собираюсь оправдываться, – ответила Париджахан, жалея, что не успела спрятать бумаги.
– Аколийский прасит в королевстве хаоса. К тому же, ты можешь говорить с клиричкой, даже когда она никого к себе не подпускает.
– Наде нужно время, – сказала Париджахан. – Позволь ей прийти в себя.
На той горе Париджахан потеряла близкого друга, но Надя потеряла гораздо больше. Она еще не скоро сможет смириться со своим горем. Возможно, никогда.
– У нас нет времени, – вздохнула Катя, завязывая свои темные кудри. – Я должна знать, зачем ты здесь. Когда мы доберемся до Серебряного двора, мне придется объяснить своему отцу, зачем я притащила прасита в самое сердце нашей страны. Не хотелось бы, чтобы твой Траваш обвинил меня в похищении и объявил Калязину войну.
– Они не объявят войну, – уверенно сказала Париджахан. – Только не из-за меня.
– Я бы не была так уверена.
– Они не станут рисковать. Военные ресурсы понадобятся им в случае внутреннего конфликта, – объяснила аколийка.
Брови Кати поползли вверх. Париджахан никогда не лгала о том, почему находилась в Калязине, но все же не раскрывала всей правды. Здесь было легко говорить о возмездии. Это слово имело значение для таких, как Малахия или Надя – людей, чьи миры погрязли в насилии. Оно служило убедительным объяснением тому, что аколийка предпочла их жестокие страны своей родине. Но у нее имелось слишком много причин для побега, и она продолжала бежать, потому что просто не могла остановиться. Настоящим правителем Аколы был вовсе не отец Париджахан, а ее бабушка, и она понимала, что Зохре пойдет на все, лишь бы удержать власть над ее семьей и всей страной.
Когда-то она думала, что махинации
В итоге на плечи младшей дочери дома Сирооси возложили груз ответственности за страну, которая разваливалась на части. Она не хотела такой ответственности. Никто не хотел.
Девушке казалось, что ее побег только облегчит всем жизнь. Никто не хотел видеть ее на троне. Зохре считала внучку слишком упрямой для будущей правительницы, так что же изменилось?
Рашид окинул царевну многозначительным взглядом. Париджахан никогда не видела его таким мрачным, и ей было больно наблюдать за тем, как тускнеют его насмешливые глаза. Она боялась спросить, через что ему пришлось пройти в том проклятом лесу. Это была их первая разлука за долгие годы, и между ними вдруг образовалась пропасть, которую они никак не могли преодолеть. С другой стороны, Париджахан сама посеяла семена раздора, скрыв от Рашида правду о состоянии своего отца и будущем Аколы.
Он хотел вернуться домой, а она не могла последовать за ним. Если бы Рашид ушел прямо сейчас, сердце Париджахан разбилось бы, но она не стала бы его останавливать.
– Скажи хоть что-нибудь, – сказала Катя. – Я тебе не враг и лишь хочу избежать международного скандала.
– В Аколе знают, что я натворила и почему сбежала. Чего они не знают, так это почему я решила остаться здесь. Поверь, Акола не нападет на Калязин или Транавию. У нас полно своих проблем. Но если тебе нужно объясниться перед своим двором, скажи им часть правды. Я здесь для того, чтобы помочь вашим королевствам.
– Не хочешь рассказать мне все остальное?
Париджахан ощутила на себе тяжелый взгляд Рашида.
– Этого достаточно.
Воспоминания о том проклятом лесе останутся с ней навсегда. Она была отмечена, как и ее друзья, и эту метку будет не так-то просто стереть. Париджахан знала, что видела и что от нее требовалось, но вряд ли хоть что-то могло получиться без… Она судорожно сглотнула. Это больше не имело значения.
7
Малахия Чехович
«Бурлящий, нескончаемый ужас закручивается в смертельную воронку, пожирая все на своем пути. Даже свою собственную плоть».
Все усилия были напрасны: он никак не мог согреться и унять дрожь, не мог остановить нервный тремор, который все сильнее сотрясал его кости с каждой новой судорогой.
Taszni nem Malachiasz Czechowicz. Только не это. Пожалуйста, пусть это прекратится. Он сделает то, что должен; он сделает все что угодно.