Благоуханье роз
Шрифт:
— И вы предлагаете, чтобы моя сестра сопровождала вас без компаньонки?
— Мне совсем ни.. к чему лишние люди на яхте, — отрезал маркиз. — Кроме того, когда мы уедем, ни один человек в Англии не будет знать, где я и кто меня сопровождает.
— Но в то же время… — горячо начал Джимми.
Маркиз остановил его жестом.
— С вашей сестрой будут обращаться…
Он хотел сказать — со всем уважением, но внезапно его взгляд упал на картину, стоящую за спиной у Николь.
— …Как если бы она была «Мадонной в беседке из роз»! —
Джимми хотел было возразить, что Николь не должна делать ничего, что может подвергнуть опасности ее репутацию, но потом нехотя, словно из него вытягивали слова, проговорил:
— Хорошо, милорд, я доверяю вам.
— Я вам ручаюсь, — ответил маркиз, — что у вас не будет никаких оснований изменить свое мнение на мой счет.
Николь понятия не имела, о чем они говорят.
Непонимающе озираясь, она сказала:
— Разумеется, если его светлость… желает, чтобы я с ним поехала… Я, конечно, поеду… И поскольку Джеймс будет… далеко, для меня это станет… захватывающим приключением…
Джимми сжал губы. Он без слов понял, что маркиз велит ему молчать — да, собственно, в такой ситуации все его возражения были бы бесполезны.
— Хорошо, милорд, — снова сказал он. — И когда вы хотите, чтобы я уехал?
— Завтра утром я сам уезжаю из замка, — ответил маркиз. — Вы и ваша сестра поедете со мной в Лондон.
Он помолчал и добавил:
— Несмотря на гостей, у нас много дел, которые мы не вправе отменять.
— Я понимаю, — сказал Джимми.
— Надеюсь, что так, — и позвольте мне повторить, потому что это важно: ни вы, сэр Джеймс, ни ваша сестра не должны никому говорить о том, куда вы едете и с кем. Вы понимаете? Никому!
Его голос стал резким.
— Если вы не станете молчать об этом, то и , я не стану молчать о том, что касается вас!
Это была явная угроза, и Джимми побледнел от гнева.
— Я обещаю, милорд, — быстро сказала Николь, — что мы будем очень осторожны и не сделаем ничего, что могло бы вам повредить. — Ее голос слегка задрожал. — И спасибо… Спасибо за то, что вы… не осудили Джимми! У меня… просто нет слов, чтобы выразить, как мы… благодарны вам!
Говоря это, она думала, что Джимми выглядит как раз очень неблагодарным:
Николь не могла понять, почему он поднял такой шум относительно поездки в Грецию.
Конечно, это не принято — ездить без компаньонки, но она была уверена, что в сложившейся ситуации маркиз собирается обращаться с ней даже не как с гостьей, а скорее как со служанкой.
Ей в отличие от любой другой леди, которую он мог бы с собой взять, можно отдавать распоряжения, и она вынуждена будет их выполнять.
— Ну что ж, теперь, когда мы все уладили, вы вольны возвращаться к гостям, — подвел итог маркиз. — Но помните: ни слова о том, что здесь обсуждалось, а когда мы будем уезжать завтра утром, у вас, сэр Джеймс, деловая встреча в Лондоне.
Джимми кивнул, и маркиз продолжал:
— А у меня — дело, отложить которое не представляется
— Мы не сделаем ошибки, милорд, — сказал Джимми, — и я постараюсь найти, для вас в Куско самые лучшие картины, которые станут украшением вашей новой галереи.
В голосе его звучали возбужденные нотки, и Николь понимала, как взволнован ее брат перспективой путешествия по местам, о которых она до сей поры даже не слышала.
Это было на другой стороне земного шара.
Впрочем, ей все еще с трудом верилось, что она тоже отправляется в путешествие.
Но что ни говори, а повидать мир куда лучше, чем сидеть в одиночестве в Кингз-Кип и тревожиться за Джимми.
Поднявшись наверх, чтобы переодеться, Николь вдруг сообразила, что привезла в Ридж слишком мало платьев для такой долгой поездки, и подумала, что за остальными придется послать домой.
Джеймс тоже собирался переодеться. Николь прошла через будуар к его спальне и, постучав, отворила дверь.
Она даже не успела открыть рот — едва завидев ее, Джимми быстро сказал:
— Я как раз думал, Николь, что поездка в Куско — это невероятно захватывающее путешествие! Наш отец, кстати, тоже говорил, что там полно прекрасных картин.
Он на мгновение замолчал, а потом продолжил:
— Один его друг видел их и говорил, что сейчас они в ужасном состоянии. После того, как иезуиты покинули эти края, до них никому нет никакого дела.
— У тебя впереди великолепное приключение, — улыбнулась Николь. — Но я уверена, что лишь благодаря моим молитвам маркиз решил ничего не сообщать тете Алисе.
— Тогда тебе лучше продолжать молиться, — чтобы по возвращении маркиз дал бы мне обещанные десять тысяч! — сказал Джимми и, помолчав, добавил: — Надеюсь, Баттер и Бесси будут хорошо заботиться о доме.
— Разумеется, — ответила Николь. — Кроме того, я не думаю, что это надолго. Если не случится ничего непредвиденного, маркиз вернется к королевским скачкам в Аскоте.
Глаза у Джимми загорелись:
— Ну конечно! Не сомневаюсь, он уверен, что его лошадь выиграет Золотой кубок.
— Тебе бы лучше послать Баттеру записку и, разумеется, некоторое количество денег, — напомнила Николь. — Можно отправить с ней грума и заодно попросить его привезти кое-какие из моих платьев.
Джимми улыбнулся.
— За своими планами его светлость напрочь забыл о такой мелочи! Конечно, тебе нужны платья — независимо от того, как они выглядят.
— Я думаю, что, раз мы с маркизом будем на яхте одни, это не важно, — сказала Николь. — Но если вдруг на борту окажутся его друзья, им покажется странным, когда я выйду к ним едва ли не в обносках!
Джимми забеспокоился.
— А что, они действительно такие ужасные?
— Хуже!
— Ладно, в конце концов, это его дело! — заметил Джимми. — Лучше пойду спрошу у него, могу ли я, не откладывая, отправить грума в Кингз-Кип. А ты составь для Бесси точный список-того, что она должна передать.