Блатная верность
Шрифт:
– Прошу понятых обратить внимание на серебристый кейс, обнаруженный в шкафу на верхней полке, – криминалист выставил очередную находку.
– Очень напоминает описание того самого кейса с полуторастами тысячами долларов, который, по вашим словам, гражданин Портнов, унес с собой убежавший грабитель, – Крюков говорил нейтральным,
Крышка была поднята. Под ней лежали аккуратные пачки стодолларовых купюр – все пятнадцать.
– Тоже подбросили? – спросил Крюков с легким смешком. – Не срастается. Ну, какого хрена грабителю, укравшему эти деньги, подбрасывать их вам, а? Он что, сумасшедший?
– Говорить я буду только в присутствии адвоката. – Любовник Маринки хмуро смотрел себе под ноги.
Николая Портнова, закованного в наручники, усаживали в полицейскую машину. Маринка крутилась возле Крюкова.
– Ну, это же абсурд какой-то.
– Почему же, все выстраивается в логическую цепочку, – отвечал подполковник.
– Вы должны что-то сделать.
– Вам я не должен. Это покойный Бирюков был мне должен, – намекнул Крюков.
– Я все сделаю, – пообещала Маринка.
– Вечером встретимся, поговорим. Многого не обещаю. Убийство вашего мужа на контроле. Не от одного меня все зависит, с большими людьми делиться придется.
– Надеюсь на вас.
Крюков сел в автомобиль, настроение было приподнятым. Он не собирался выгораживать Портнова ни в ближайшее время, ни в отдаленном будущем. Максимум, в окончательном варианте был готов согласиться с версией, будто Николай просто позарился на деньги, которые убежавший грабитель не успел прихватить. Пока Портнов находился в его руках, Маринку можно было «доить и доить», на бабло, на проценты. Ну а искать Войнича, который и подбросил улики убийце бизнесмена, – это себе дороже. Лишь неприятности на свою задницу отыщешь.
Ветер,
– Гутен морген, гер Матульский.
– Гутен морген, – хрипло проговорил Петр и продолжил свой путь.
Шел уже третий день, как врачи позволили ему выйти из тренажерного зала на улицу. Правда, они запрещали ему выходить в одиночку, только в сопровождении медсестры. Но разве это могло остановить бывшего десантника? Он выбирался через пожарный выход ранним утром и тренировал ноги. Протезы натирали культи до крови, каждый шаг давался с болью, от которой хотелось кричать. Но Петр был счастлив – он шел сам.
В перспективе аллейки показались две фигурки – мужская и женская. Матульский присмотрелся. На его измученном лице появилась улыбка. Он положил палочки на лавку, выпрямил спину и зашагал навстречу, новые титановые протезы чуть слышно поскрипывали.
– Папа, – бросилась к нему Маша. – Ты уже ходишь?
Матульский пожал руку Войничу.
– Понемногу. Протезы слегка трут, но терпимо. Врач сказал, что через полгода смогу и на лыжах кататься.
– Миша уже дом в Абхазии для нас всех купил. У самого моря стоит – через дорогу, – сказала Маша, прижимаясь к отцу. – Там мы сейчас ремонт затеяли. Но, когда вернешься, все уже будет готово.
От Матульского не укрылось, что дочь стала пользоваться косметикой.
– И смотрите мне, чтобы там никаких пандусов, никаких подъемников и в помине не было. Теперь это лишнее.