Блаженство кротких
Шрифт:
Что-то щёлкнуло в голове. Зачем он это сказал? Ерохин ощутил спиной холодную испарину и повернулся, упёршись в бездонные глаза полковника. Не выдержав пробирающего взгляда, Сергей отвернулся. Сознание, отягощённое служебным нарушением, перевернуло всё на свой лад: А может он прощупывает? Подозревает, что я чего-то скрыл?
– Сергей? … Сам понимаешь … Строго между нами.
– Да, – с трудом выдавил Ерохин.
Они поднялись наверх (Сергей на ватных ногах). И тут он вспомнил, – Товарищ полковник,
– Уже решён. Было отдельное совещание у Мостового с руководством СИЗО.
Заходя к экспертам, Ерохин столкнулся с неординарным субъектом в черных джинсах и клетчатом свитере на голое тело. Серые волосы сходились на затылке нелепым хвостом до плеч. Крупное высокое лицо. Вертикальные морщины на впалых щеках и широко расставленные глаза. От этих глаз хотелось поёжиться.
Поприветствовав Ерохина затяжным кивком, он быстро удалился. Мурцева и Байкалов в задумчивости сидели за столом.
– Что это было? – спросил Ерохин.
Тамара лукаво ухмыльнулась, – Майор Лотарёв. Роман Николаевич. Крупный специалист по тоталитарным сектам.
– Надо же! Я бы его самого за сектанта принял. Или за провидца-астролога.
– Он наверное взглядом подавляет адептов, – усмехнулся Байкалов.
– За-ато ка-акой мущщина, – гнусовато протянула Мурцева и закатила глаза, заставив улыбнуться напряжённого Ерохина.
– А что сказал? – Ерохин уселся в кресло.
– Да ничего особенного, – Байкалов махнул рукой, – Провёл экскурс по современным сектам. Религиозным, мистическим, оккультным, сайентологическим. Сказал, что информацией о сектах солнцепоклонников с культом божества Атона, он не обладает. Обычно, вокруг языческих богов не образуют секты. В лучшем случае, клубы по интересам – медитируют под деревьями, обливаются водой, греются на солнце, прыгают в прорубь. Но в поле зрения полиции обычно не попадают. Поэтому, он предполагает, что в нашем случае, скорее всего что-то другое.
– Что? – Ерохин ухватил подлокотники.
– Этого он не знает, но обещал сегодня порыться, поискать материал. Завтра собрался беседовать с Климовым, – ответила Мурцева.
– Это правильно. Значит ждём до завтра. Что-нибудь ещё есть?
– Зайди к Ренату. Они с Олегом недавно прибыли, – ответил Байкалов.
В этот момент, волной нежных запахов впорхнула Ирочка с письмом из ГИБДД.
Ответ отрицал факт происшествия, и вновь зародил сомнение в признаниях Климова.
Но кое в чём он оказался прав, как выяснилось из доклада Хабибуллина.
У «Чайки» их встретил огромный костёр из половых досок и старой мебели. Ветер разносил клочья горелой бумаги. Частный санаторий закрылся на капитальный ремонт. Аренда здания истекла. Коллектив отправлен в длительные отпуска. Руководство в полном составе отдыхало на курортах Юго-Восточной Азии. Списки сотрудников пришлось запрашивать в налоговой службе.
Неимоверно долгий день наконец завершался.
Открыв дверь, Элька молча исчезла в кухне. Она истекала досадой, как кружка, переполненная тёплым пивом.
– Радуйся, Ерохин! Он на меня не клюнул. Вот старый дятел! – Она не находила себе
Сергей с трудом подавлял улыбку глядя на рыжее облако злости и уязвлённого самолюбия, снующее из комнаты в кухню.
– Ну вот зачем этому козлу нужны кровь, моча и тест на беременность от экзальтированной женщины, морально опустошённой, бьющейся в путах душевных мук и поисках утерянных сакральных ценностей, да ещё цитирующей Блаватскую?
Стенания неудавшегося агента стали лучшей колыбельной для Сергея, сладостно плывшего в туманную даль.
22. Гусельникова.
Утро ударило в набат.
Разбился Козак. На мотоцикле влетел в опору развязки. Без документов, личность установили этой ночью.
Слова генерала Мостового были пронизаны скорбью о трагически погибшем перспективном молодом сотруднике. Речь прерывалась плачем Ирины. Не выдержала даже Тамара. Смущённо отводил розовые глаза капитан Хабибуллин. Бледный Можайский, так и не успев объясниться с генералом, сидел молча, потупив взгляд.
Огромный букет гвоздик в строгой вазе чернённого серебра стоял под траурным портретом в вестибюле.
Отходя от шока, сотрудники возвращались к работе.
Овечникова находилась в коме, в стабильно-тяжёлом состоянии.
Ренат с Олегом отправились по адресам персонала санатория. По первым двум – никого, что наводило на подозрения. Третья точка находилась в одной из циклопических многоэтажек Купчино.
– Здесь, – сказал Вареный, глядя на белую табличку с номерами квартир. Домофон ответил женским голосом, – Да? Кто там?
– Гусельникова Наталья Николаевна?
За паузой последовал неуверенный вопрос, – А кто спрашивает?
– Откройте, полиция, – выпалил Варёный, а Хабибуллин, мягко сдвинув его, добавил, – Нам надо прояснить некоторые вопросы по санаторию, в котором вы работаете в бухгалтерии. Так?
С глухим урчанием щёлкнул магнит, и стальная дверь подалась наружу.
На четвёртом этаже выглядывала испуганная женщина средних лет в домашнем халате. Из-под цветастого шарфика на голове выбивались темно-русые локоны. Пахло сырой пылью и туалетной химией.
– Вы извините, я тут прибиралась. – Она рассеянно глянула в удостоверения, – Не разувайтесь, проходите на кухню. А что случилось? Санаторий же на ремонте, я в отпуске.
Со слов Гусельниковой, за четыре года работы, она не слышала о каких-либо подозрительных методах лечения. Вопрос о приверженности отдельных сотрудников нетрадиционным религиям, она не поняла, затем, прояснив, мило улыбнулась, сузив серые глаза.
– Солнцепоклонники? Какая там религия? – Она склонила голову набок. – Чудачество всё это. С год назад мода пошла, как игра какая-то … Не понимаю, чего им не хватает, может скучно людям? – немного задумалась и опасливо оглянулась в сторону входной двери, – Но я думаю, это они перед бизоном прогибаются … ой, ну в смысле, перед Сергей Адамычем, главврачом. А что? Зарплата в санатории хорошая, каждый боится место потерять, вот и лебезят, кто как может. А он у нас на этом деле повёрнутый.