Бледнее бледного
Шрифт:
Осси открыла глаза. Прямо над ней, что называется – нос в нос – склонилась морда Мея.
– Фу ты, напугал…
Увидев, что девушка пришла в себя, Мей оскалил свои жуткие клыки, что, видимо, следовало толковать как необычайную радость и глубокое удовлетворение, после чего отодвинулся в сторону.
Осси поднялась. Чувствовала себя нормально. Совсем уже, можно сказать, хорошо себя чувствовала. Кровь из прокушенной губы идти перестала, а лицо приняло почти человеческий облик. Почти…
Если не считать ослепительно желтых вертикальных зрачков и огромных острых клыков. А так, –
«Жрать хочешь? – Участливо спросила Хода. – Так нечего тут жрать. Не единой души… Тьфу, да забери ты их пропадом! Я имею в виду, что кровушки ни в каком виде нам тут не сыскать. А пожрать бы тебе, конечно, надо… Ладно, что-нибудь придумаем».
И замолчала. Наверное, начала придумывать.
Осси нагнулась и подняла с земли ловушку душ. Тяжелый шарик стал. И холоднющий. Просто, как лед – холоднющий.
Ценный это был груз. Наиценнейший! И продать его можно было с немалой выгодой, и самой использовать. О таком сокровище многие только мечтать могли…
– Сколько их тут?
«Семьсот тридцать шесть, – Хода ответила, похоже, даже не отрываясь от своих придумываний. – Из них, правда, двенадцать – детских».
Интесса только головой покачала. Неплохо…
Еще можно было попробовать немного скормить Мею. Говорят, результат мог быть весьма интересным. И полезным, разумеется…
Леди Кай вздохнула – сейчас бы книжек полистать, да почитать, что там некромансеры прошлого на сей счет думали. Да куда там…
– Ладно, пошли…
Пошли, так пошли. Отряд двинулся в путь, выбрав на этот раз более привычный порядок: Мей, за ним – Осси, и Хода.
Как не широка была площадь, но ворота все-таки приближались. Хоть и медленно, но неуклонно.
«Знаешь, – подала голос Хода. – Я тут подумала – жрать ты все-таки, наверное, не хочешь. Не так уж много времени прошло. Не могла ты так быстро проголодаться. Тут в другом дело».
– В чем?
«Я думаю, что это у тебя так боевая лихорадка проявляется. Вроде, приготовлений к драке, понимаешь? Кто – топор точит, кто – меч проверяет, там… доспехи… А ты, вот, на себя личину боевую примеряешь, радугу разглядываешь…»
– Какую радугу? – Удивилась Осси. – Ничего я не разглядываю.
«Не разглядываешь? Ну и ладно. И слава, как говорится, Страннику нашему, звезды в длани своей предержащему».
– Да ты о чем, вообще?
«Да… – протянула Хода. – Так. Ерунда».
– Говори, – прошипела Осси. – Не то…
«Ладно, ладно. Что ты сразу… Просто поговаривают, будто вампиры, – они, вроде, как-то иначе все видят. Не так как мы. Они будто сквозь радугу смотрят. И оттого – все-то у них в радужном свете, – хмыкнула Хода. – Вот так, вот… Не знаю уж, насколько это правда – может так и есть, а, может, врут… Да, и скорей всего, что врут. Но, как бы то ни было, а помни это и по сторонам поглядывай. И как начнут вокруг тебя фонтаны разноцветные из земли бить, или, там, пузыри красочные плавать-переливаться, знай – дело твое плохо и хуже уже некуда. И можно, значит, уже заворачиваться в свой графский саван с гербами и коронами и изо всех сил дубасить головой в поминальный колокол!»
От такой новости леди Кай даже остановилась. Замерла в неподвижности, прислушиваясь
Естествоиспытания эти ее без внимания, понятное дело, не остались, и унявшаяся было ненадолго Хода, завела свою песнь по новой:
«Ну что? Точно не видишь? Или, может, все-таки видишь, просто говорить не хочешь?»
– Да точно. Точно не вижу! Уймись уже.
«Ну ладно, – Хода согласилась нехотя, и сомнения в ее голосе звучали отчетливо, а это значит, что остались они, никуда не делись и, вообще – поселились надолго. – Ладно. Давай над внешностью твоей поработаем. Может и получится… Знаешь что? Попробуй-ка расслабиться. Собери волю».
Осси попробовала.
Потом еще раз. И еще.
Без толку. По уверениям Ходы стало только хуже, хотя сама Осси ничего не чувствовала.
«Нет. Ничего не получается, – вздохнул Страж. – Похоже, время идет, и периоды рецессии становятся все реже и короче. Ладно, ходи так».
Очень хотелось ее прибить. Но для этого сначала надо было поймать, а Хода прекрасно понимая, какую реакцию вызовут ее слова, резко стартанула вперед и теперь летела даже впереди Мея.
Перед воротами все же остановилась. Хватило все-таки ума. Остановился и Мей. Ну, тот, правда, вообще своеволием не отличался. Не то, что некоторые.
Изблизи ворота были просто огроменными. И, честно говоря, если бы они были закрыты, Осси вряд ли смогла бы сдвинуть массивную створку в четыре человеческих роста и в поларда толщиной. Да еще и обшитую чем-то сильно похожим на золотые листы с какой-то совершенно невообразимой чеканкой. В общем, можно сказать – повезло, что открыты были.
На этом, правда, везение закончилось, потому, как в проеме ворот была натянута сторожевая нить. Даже не нить, а – целая сеть – снизу и до верху, и очень, зараза, густая. Просочиться сквозь нее и не потревожить, мог разве что жучок-паучок, да и то, если не сильно большой. Во всяком случае, Осси, такой фокус был не под силу.
Она стояла в створе распахнутых настежь ворот и разглядывала переливающуюся янтарем паутину. То, что она ее увидела – это было здорово. И благодарить за это следовало безвременно покинувшего этот мир ула, сделавшего из нее почти настоящую вампиршу. Без этого она сеть не заметила бы нипочем, никогда и ни за что. Хода бы, конечно, подсказала, но это было бы… не то. В общем, Осси была собой довольна. Нет, что называется, худа без добра…
Видеть, правда, еще не означает – преодолеть. А задевать сторожа, которого кто-то тут специально навесил, не очень хотелось. В том, что нить – сторожевая, а не боевая, Осси была уверена абсолютно. Понемногу в цветах она начинала разбираться, так что сомнений в этом не было. Как и в том, что повесели ее не строители Храма. Не для того они тут горбатились, чтобы потом все ловушками опутать… Повесил ее тот, кто долину от глаз людских спрятал. На всякий, так сказать, случай повесил. Для страховки.