Бледный король
Шрифт:
Текст отредактирован только поверхностно. Одной моей задачей было унифицировать имена персонажей (Дэвид то и дело придумывал новые), а также названия, должности и прочую фактологию. Другой – исправить очевидные грамматические ошибки и повторы. Некоторые главы рукописи озаглавлены как «нулевые черновики» или «свободное писательство» – так Дэвид называл свои первые пробы, – и в них встречались примечания в духе «урезать следующий черновик на 50 %». Иногда я что-то вырезал ради сохранения смысла или темпа либо чтобы выбрать концовку главы, которая обрывалась без завершения. Главной задачей при композиции и редактуре было устранить случайные помехи и путаницу, чтобы читатели сосредоточились на важных вопросах, поднятых Дэвидом, и сделать сюжет и персонажей как можно понятнее. Полный черновик и весь материал, из которого собран роман, доступны для публики в центре Гарри Рэнсома при Техасском университете, где хранятся все документы Дэвида Фостера Уоллеса.
Дэвид был перфекционистом высшей пробы, и нет никаких сомнений, что, если бы он не умер и сам дописал «Бледного короля», тот выглядел бы совсем иначе. В главах часто повторяются слова и образы, которые он бы наверняка пересмотрел: например, вряд ли бы так часто встречались слова «приколюха» и «пилить». Как минимум у двух персонажей есть перчаточные куклы доберманов. Если бы Дэвид закончил «Бледного короля», эти и десятки других повторов и черновых оплошностей были бы исправлены и вычитаны. Но он его не закончил. И выбирая между публикацией незаконченного текста или отправкой рукописи в библиотеку, где ее станут читать и комментировать только ученые, я не колебался ни секунды. Это блестящее произведение даже в незавершенном варианте, оно исследует некоторые серьезнейшие трудности нашей жизни – и это невероятное художественное начинание. Дэвид хотел написать роман об одних из самых сложных тем в мире – о печали и скуке, – причем роман драматичный, смешной и очень трогательный. Все, кто с ним работал, отлично знают, что он не показывал работу миру, если она не отвечала его жестким стандартам. Но вот у нас есть его незаконченный роман – как же в него не заглянуть? А Дэвид, увы, уже не сможет нас остановить – или простить.
Майкл Питч
Мы заполняем существующие формы и, заполняя, меняем их и меняемся сами.
§ 1
За фланелевыми равнинами, и асфальтовыми графиками, и городскими горизонтами косой ржавчины, и за табачно-коричневой рекой с рассыпанными на воде под плакучими ивами монетками солнечного света, к месту за лесополосой, где истошно шкворчат от полуденного жара невозделанные поля: сорго, марь белая, леерсия, смилакс, сыть, дурман, дикая мята, одуванчик, щетинник, мускат, шипастая капуста, золотарник, будра, канатник Теофраста, белладонна, амброзия, овсюг, вика, трава мясника, выпяченный горошек добровольцев – все легко покачиваются на утреннем ветерке, напоминающем нежную руку матери на твоей щеке. Стрела скворцов из ветроломной полосы тростника. Блеск росы, которая никуда не девается и парит весь день. Подсолнух, еще четыре, один поникший, и лошади в отдалении, оцепеневшие и неподвижные, будто игрушки. Всё кивает. Электрический стрекот деловитых насекомых. Солнечные лучи цвета эля, и бледное небо, и завитки перистых облаков так высоко, что не отбрасывают тени. Насекомые все время за делом. Кварц, и роговик, и аспид, и хондритовые царапины железа в граните. Очень древний край. Оглядись. Трепещет горизонт, бесформенный. Все мы братья.
Затем – вороны, три-четыре, не стая, на крыле, безмолвные и целеустремленные, – на кукурузу за проволочной оградой пастбища, где одна лошадь обнюхивает сзади другую: ведущая любезно поднимает хвост. В росе отпечатан бренд твоей обуви. Люцерновый ветер. Носки в репьях. Сухое царапанье в канаве. Ржавая проволока и покосившиеся столбы – скорее символ ограничения, чем ограда как таковая. ОХОТА ЗАПРЕЩЕНА. Шипение межштатного шоссе за ветроломом. Вороны торчат на пастбище под разными углами, переворачивают лепешки в поисках червяков, чьи отпечатки в вывернутом навозе запекаются на солнце весь день, пока не затвердеют и не превращаются в крошечные пустые линии в рядах и врезанных загогулинах, незамкнутых, потому что голова никогда не соприкасается с хвостом до конца. Читай их.
§ 2
Потом из Мидуэя Клод Сильваншайн вылетел в Пеорию на каких-то «Региональных линиях „Консалидейтед Траст“» – жутком самолете на тридцать семь посадочных мест, где пилот с прыщами на шее под затылком просто отгородился от салона
1
Балансовое уравнение: Активы (assets) = Обязательства (liabilities) + Акционерный капитал (stockholders’ equity). (Здесь и далее примечания переводчика отмечены отдельно, в отличие от примечаний автора.)
2
СРА (Certified Public Accountant) – сертифицированный аудитор (прим. пер.).
3
GS (General Schedule) – основная тарифная сетка для госслужбы в США (прим. пер.).
Вот что случилось в тот год или около него в Северо-восточном Региональном инспекционном центре, Ром, штат Нью-Йорк: два отдела отстали от плана и отреагировали, увы, совершенно непрофессионально, позволив атмосфере тяжелого стресса затмить здравое суждение и перечеркнуть установленные процедуры, они попытались скрыть растущую гору деклараций, чеков от перекрестных аудитов и форм W-2/1099 вместо того, чтобы исправно доложить о загрузке и запросить о перенаправлении избытка в другие центры. Не были воплощены полная прозрачность и оперативные меры. Что именно вызвало нарушение порядка – вопрос до сих пор дискуссионный, несмотря на разборы полетов на высочайших уровнях Комплаенса [4] , но в конечном счете ответственность лежала на директрисе ромского РИЦа, хотя так и не было до конца установлено, поставили ли ее главы отделов в известность о тяжести своей загрузки. Теперь об этой директрисе в Системах ходила мрачная шутка, что на ее столе стоит трумэнская деревянная табличка с надписью: «КАКАЯ ФИШКА?» [5] Только через три недели окружные аудиторские подразделения забили тревогу из-за нехватки деклараций для аудита и/или Автоматизированных систем сборов, и жалобы постепенно дошли до самого верха и Внутренних проверок, чего и следовало неизбежно ожидать. Ромская начальница ушла на раннюю пенсию, а одного группового менеджера уволили на месте, что для GS-13 большая редкость. Явно было важно, чтобы ликвидация последствий прошла тихо и чтобы ненужная публичность не подорвала полную веру общественности в Службу. Все-таки формы не выбрасывали. Прятали, да, но не уничтожали и не списывали. Даже в разгар катастрофического психоза департамента никто не набрался духу сжечь их, пустить в шредер или сложить в мешки и выкинуть. Вот это правда была бы катастрофа – это бы вышло на свет. Казалось, окошко аварийного люка представляло собой не более нескольких слоев пластика и зловеще гнулось при нажиме пальцем. Над окошком висел убедительный запрет открывать аварийный люк, сопровождавшийся схематичным триптихом с объяснением, как именно это сделать. Словом, так себе продуманная система. То, что сейчас зовется стрессом, раньше называлось напряжением или давлением. Теперь давление – это скорее когда давишь на кого-то другого, например: «продажи с высоким давлением». Рейнольдс говорил, один из межведомственных контактов доктора Лерля назвал РИЦ в Пеории «настоящей скороваркой под давлением», хотя имел в виду Инспекции, а не Кадры, куда назначили Сильваншайна для разведки и подготовки почвы ради потенциальной переделки Систем. Правда, которую чуть не сболтнул Рейнольдс, в том, что миссия не могла быть очень уж щепетильной, раз назначили на нее Сильваншайна. Судя по его исследованиям, на сдачу экзамена СРА можно было записаться в Бизнес-колледже Пеории 7 и 8 ноября и в Общественном колледже Джолиета 14–15 ноября. Длительность текущего назначения оставалась неизвестной. Одно из самых эффективных изометрических упражнений для человека с сидячей работой – выпрямить спину и напрячь большие мышцы ягодиц, досчитать до восьми, расслабиться. Это укрепляет, способствует кровообращению и внимательности, и его можно выполнять, в отличие от других изометрических упражнений, даже на публике, будучи практически целиком скрытым физической массой стола. При расслаблении следует избегать гримас или громких выдохов. Преференциальные переводы, положения о ликвидации, необеспеченные кредиторы, жалобы против конкурсного производства по гл. 7. Его шляпа лежала на коленях, поверх ремня. До произведенного фурора и быстрого роста Директор Систем Лерль начинал аудитором GS-9 в Данвилле, штат Вирджиния. Он стоил десятерых. Когда Сильваншайн готовился к экзамену, хуже всего было то, что любая тема поднимала у него в голове бурю всех других тем, которые он еще не учил и в которых вроде бы плавал, отчего он почти не мог сосредоточиться и отставал еще больше. Он готовился к экзамену СРА три с половиной года. Это как строить модель на ветру. «Самый важный компонент организации структуры эффективного обучения»: какой-то. А добивали его сюжетные вопросы. Рейнольдс сдал экзамен с первой попытки. Рысканье – это легкие колебания из стороны в сторону. Угловое движение вперед и назад называлось как-то по-другому. Все зависело от осей. В мыслях Сильваншайна всплывал то ли карданный вал, то ли «карданов подвес», каждый раз, когда он видел Донагана из Ломбардской старшей школы, который после выпуска работал в ЦУПе на двух последних миссиях «Аполлон» и чью фотографию повесили под стеклом рядом с кабинетом директора в школе. В те времена хуже всего было то, что Сильваншайн знал, какие учителя совершенно не подходят для своей работы, а они, в свою очередь, чуяли это знание и, когда он наблюдал, вели себя еще хуже. Порочный круг. Его выпускной альбом в сундуке на складе в Филли был почти без подписей. Пожилая спутница все еще силилась открыть зубами пакетик с орешками, но ясно давала понять, что не хочет и не будет просить о помощи. Обязательство расчетной прибыли (PBO) равняется текущей стоимости всех обязательств, отведенных работнику по формуле пенсионных обязательств за услуги, оказанные до данной даты. Если произносить с ударением на каждом слоге, «головная боль» становится мелодичной детской рифмованной считалкой, хоть под скакалку прыгай. Посмотри на себя и скажи a-t-t-i-c. [6] На одном подростке перед залом игровых автоматов, по соседству с офисом в Мидуэе, была черная футболка с надписью «ПОДДЕРЖКА ТУРА НИКСОНА» и потом длинным списком городов мелким нашитым шрифтом. Затем этот подросток, которого сейчас не было на рейсе, недолго сидел напротив Сильваншайна перед выходом на посадку и ковырял прыщи с сосредоточенностью, в чем-то близкой рассеянному ковырянию и ощупыванию лица, сопровождавшему сосредоточенную работу в Службе. Сильваншайну до сих пор снились заполненные формами выдвижные ящики и вентиляционные шахты, и торчащие из решеток уголки форм, и набитая доверху перфокартами Холлерита подсобка, и открывающая эту дверь женщина из Отдела внутренних проверок, и выпадающие на нее карточки, как из чулана Макги [7] , когда в ромском РИЦе начался скандал из-за отставания по чекам перекрестных аудитов. Ему все еще снилось, как Грекула и Харрис нейтрализовали мейнфрейм «Форникс», вылив что-то из термоса в его заднюю вентиляцию под шипение и клочки синеватого дыма. У подростка не было никакой ауры потенциального квалифицированного работника; у некоторых так бывает. Весь первый раздел экзамена был посвящен этическим нормам, о чем в Службе тоже много шутили. Нарушение этических норм профессии вероятнее всего происходит, когда: Теперь шум пропеллеров так оглушал, что Сильваншайн слышал из разговоров вокруг только обрывочные слоги. Клешня женщины на стальном подлокотнике между ними была такой жуткой, что он отказывался уделять ей внимание. Его пугали и отвращали руки стариков. Он до сих пор помнил ладони своих дедушек и бабушек, лежащие у них на коленях, чужеродные и клешнеподобные. «Джонс Инк.» после инкорпорации выпускает обычные акции по цене, превышающей их номинальную стоимость. Трудно не представлять лица тех, чья работа – составлять эти вопросы. О чем они думали, какие у них профессиональные надежды и мечты. Многие вопросы напоминали маленькие рассказы без всякой человеческой начинки. 1 декабря 1982 года «Кларк Ко» снимает офисное пространство на три года с месячной арендой 20 тысяч долларов. Считая до ста, Сильваншайн напрягал сперва одну ягодицу, потом вторую вместо обеих сразу, что требовало сосредоточенности и странного не-контроля, как когда двигаешь ушами перед зеркалом. Он попробовал очень аккуратно и постепенно размять мышцы шеи таким как бы упражнением с наклонами в каждую сторону, но все равно удостоился взгляда соседки, которая своим темным платьем и вогнутым лицом все больше и больше пугала и напоминала скелета и какое-то предвестье смерти или сокрушительного провала на экзамене СРА, что в психике Сильваншайна слилось в единую картинку, как он молча и без выражения толкает широкую швабру по коридору дверей с чужими именами на матовом стекле. Теперь даже вид швабры, ведра на колесиках или уборщика с именем на нагрудном кармане серой спецовки, вышитым красным шрифтом Палмера (как в Мидуэе, перед мужским туалетом с желтой табличкой, предупреждавшей на двух языках о мокром поле, с именем, начинавшимся на «М», Моррис или Морис, человек, подходящий для своей работы так же, как подходил к конкретному пространству вытесненного воздуха, которое он занимал), потрясал Сильваншайна настолько, что он терял драгоценное время, не в силах приступить к действенному графику максимального эффективного повторения вопросов к экзамену, даже мысленно, как ни старался каждый день. Его главной слабостью была стратегическая организация и распределение времени, что указывал на каждом шагу Рейнольдс, призывая Клода взять уже, господи боже, в руки учебник и готовиться, а не сидеть и бессильно рассусоливать о том, как лучше готовиться. Запихивали декларации за шкафчики и в вентиляцию. Запирали выдвижные ящики, уже настолько набитые формами перекрестных аудитов, что они все равно не выдвигались. Прятали одно под другим в офисных проволочных корзинах. А перед слушаниями Рейнольдс просто зашел в кабинет директора – и вся личная катастрофа улетучилась, будто в каком-то бюрократическом клубе фиолетового дыма, и уже через неделю Сильваншайн распаковывался в Системах Мартинсберга под началом доктора Лерля. Он словно был на волоске от почти смертельной аварии и теперь мог вспоминать о ней, только сотрясаясь и впадая в паралич, такая это была почти катастрофа. Весь отсек Толстых пережил нервный срыв. Тихий звон искусственного колокольчика, сопровождавший включение или исчезновение глифов ремня и сигареты над головой; каждый раз Сильваншайн поднимал голову, сам того не желая. Для получения аудиторских доказательств в поддержку информации из финансовой отчетности аудитор ставит перед собой конкретные аудиторские задачи, исходя из данной информации. В каком-то проходе за спиной ныл младенец; Сильваншайн представлял, что мать просто отстегнулась и бросила его, спасшись в другой части салона. В Филли, после паники из-за введения индексов инфляции в 81-м, под которые требовались новые шаблоны бланков, у Сильваншайна обнаружили вызванное стрессом защемление нерва в шее, теперь усугублявшееся вынужденной неестественной позой в крохотном узком 8-Б и смертеподобной клешней на подлокотнике, если уделять ей внимание. И это правда: вся хитрость – как на экзамене, так и в жизни, – разбираться, чему уделять внимание, а чему – нет. Сильваншайн считал себя слабым или ущербным в отношении воли. В основном то, что другие в нем ценили или уважали, досталось ему без усилия воли, само собой, примерно как достаются рост или симметрия лица. Рейнольдс звал его слабохарактерным и был прав. У Сильваншайна сохранилось несколько практически одинаковых воспоминаний о том, как их сосед мистер Саттертвейт закрашивал черной ручкой потертости на своих туфлях почтовой униформы, и не успел Сильваншайн заметить, как эти сцены расширились в целые сюжеты о мистере и миссис Саттертвейтах, бездетных и на первый взгляд не особо приветливых или заинтересованных в потомстве, но все же разрешивших превратить свой задний двор в де-факто штаб всех детей округи, а Сильваншайну и тому мальчику из римо-католиков с тиком, напоминавшим хронический прищур, – даже построить халтурный и непрочный домик на дереве, и Сильваншайн не помнил, то ли домик не достроили потому, что семья того мальчика переехала, то ли переезд произошел позже, а домик на дереве был просто слишком халтурным и липким от смолы, чтобы его доделывать. Миссис Саттертвейт болела волчанкой и часто недомогала. Величина отклонения, порог точности, районированная выборка. Как объяснял доктор Лерль, энтропия – это мера величины той информации, которую нет смысла знать. Аксиома Лерля заключалась в том, что главный показатель эффективности структуры любой организации – это информация, фильтрация и распространение этой информации. Настоящая энтропия никак не связана с температурой. Другой действенный прием, чтобы сосредоточиться, – вызвать перед мысленным взором успокаивающий уличный пейзаж без особого давления, воображаемый или из памяти, и еще действенней, если он представляет собой или включает пруд озеро ручей речку – доказан успокаивающий и заземляющий эффект воды на автономную нервную систему, – но как Сильваншайн ни старался после упражнений с ягодицами, вызвать получалось только зазубренный спектр основных цветов в духе психоделического плаката, так еще бывает, когда ткнешь себе в глаз и зажмуришься от боли. Странность слова «недомогать». Докажите, что пропорциональность стоимости облигаций долгосрочного займа и ставки налогообложения на прибыль с долгосрочного капитала не обратная. Он знал, кто на самолете влюблен, кто сказал бы, что влюблен, потому что так положено говорить, и кто сказал бы, что не влюблен. Заявленный взгляд Рейнольдса на брак/семью – он не любит отцов с детства и сам не хочет им становиться. В трех разных залах сегодняшних аэропортов Сильваншайн встречался глазами с тридцатилетними мужчинами, которые несли младенцев в высокотехнологичных переносках на спине: рядом – жены при стеганых сумках с вещами для ребенка, жены – впереди, мужчины с виду какие-то мягкие или смягченные, отчаянные в смирении, шаг без пяти минут тяжелый, глаза – пустые и сверхбезмятежные от усталого стоицизма молодых отцов. Рейнольдс назвал бы это не стоицизмом, а принятием некой огромной и ужасной истины. Иждивенцами считаются все, кто подходит под освобождение иждивенцев от налога или подходили бы под освобождение иждивенцев от налога, но не удовлетворены критерии для совокупного дохода и совместной декларации. Назовите два стандартных метода, которыми фидуциары могут законно переложить налоговые обязательства на бенефициаров. Термина «пассивные убытки» даже нет в экзамене СРА. Было важно разделять приоритеты Службы и приоритеты экзамена на две отдельных рабочих сети или модуля. Одна из четырех заявленных задач – усовершенствовать способность пеорийского 047 отличать законные инвестиционные товарищества от налоговых убежищ, чья единственная цель – уклонение от уплаты налогов. Главное в этом – отличать активные убытки от пассивных. Истинная задача – создать в пеорийском центре и кейс, и контрольную структуру для автоматизации ключевых функций Инспекций. Цель – закончить автоматизацию до того, как в следующем году в налоговом законодательстве кодифицируют постановления о доходах, направленные против некоторых положений о пассивных убытках. Очень красные румяна соседки, лежащая на ее коленях закрытая книга в мягкой обложке с язычком закладки; венозная и пегая клешня. Номер кресла Сильваншайна был отчеканен прямо на матовой стали подлокотника, рядом с клешней. Ее ногти – темно, идеально красные. Запах жидкости для снятия лака его матери, ее косметички, как ее кудри сбегали из узла и кучерявились на затылке в кухонном пару, когда Сильваншайн с О’Даудом вернулись со двора Саттертвейтов с отбитыми молотками пальцами и смолой в ресницах. За окном мелькали завитки и проблески бесцветного облака. Наверху и внизу – это одно, но внутри облака всегда какие-то разочаровывающие; уже и не облака вовсе. Просто молочный туман. В голову пришло, что в зеркальном отражении в «рысканье» есть «сыр». Затем Сильваншайн какое-то время пытался проникнуться тем, что его тело летит с той же скоростью, что и самолет, внутри которого он находится. В большом лайнере кажется, что ты всего лишь сидишь в узком шумном помещении; замечать движение помогали лишь изменения в давлении кресла и ремня на тело, и эта физическая откровенность словно успокаивала, хотя и частично подмачивалась хрупкостью и потенциалом плещущего шума пропеллеров, и Сильваншайн стал придумывать, на что похож этот шум пропеллеров, но не мог, разве что на гложуще гипнотический гул вращения столь тотальный, что мог бы быть самой тишиной. Для лоботомии в глазницу вводили какое-то долото или зонд, и это всегда называют «фронтальной» лоботомией, но разве бывает какая-то другая? Понимание, что внутренний стресс может привести к провалу на экзамене, только вызывало внутренний стресс из-за перспективы внутреннего стресса. Должен быть какой-то другой способ справляться со знанием о катастрофических последствиях страха и стресса. Какое-то решение или волевой прием: умение не задумываться. Что, если его знают все, кроме Клода Сильваншайна? Ему было свойственно концептуализировать подобный тотальный Ужас платонического уровня в виде хищной птицы, одна тень которой пугает и парализует жертву, дрожащую, пока мрак увеличивается и вот уже становится неизбежностью. У него часто возникало такое ощущение: что, если с Клодом Сильваншайном
4
Налоговый комплаенс – соблюдение требований налогового законодательства и предупреждение его нарушений (прим. пер.).
5
На столе президента Трумэна стояла табличка с надписью «The buck stops here» («Фишка останавливается здесь»), подразумевая его высшую ответственность. Buck – фишка дилера в покере, из-за которой возникла идиома pass the buck – «перекладывать ответственность» (прим. пер.).
6
Произнесенное по буквам, слово attic («чердак») напоминает фразу «я вижу сиськи»; детский розыгрыш. Упоминалось в «Бесконечной шутке» (прим. пер.).
7
Фиббер Макги – ставший нарицательным персонаж комедийного радиошоу «Фиббер Макги и Молли» (Fibber McGee and Molly, 1940–1959), у которого всегда вываливалась гора вещей из чулана (прим. пер.).
8
AGI (Adjusted Gross Income) – скорректированный валовой доход (прим. пер.).
– Пятый эффект больше связан с тобой, с тем, как ты воспринимаешь. Он сильнее, но его применение более ограничено. Слушай внимательно, мальчик. В следующем легком разговоре с подходящим человеком внезапно прервись на полуслове, пристально приглядись к собеседнику и скажи: «Что не так?» Скажи озабоченно. Он ответит: «В каком смысле?» Скажи: «Что-то не так. Я же вижу. Что?» И он ошарашенно ответит: «Как ты узнал?» Он не поймет, что всегда что-то не так, у всех. И чаще – много всего. Они не знают, что у всех и всегда вечно что-то не так, но считают, будто великим усилием воли и контроля не выдают это другим – у кого, как они думают, все и всегда так. Таковы люди. Внезапно спроси, что не так, и они – неважно, откроются ли и изольют тебе душу, или, наоборот, замкнутся и притворятся, что ты ошибся, – решат, будто ты чуткий и понимающий человек. Будут либо благодарны, либо испугаются и впредь начнут тебя избегать. У обеих реакций есть свои применения, до этого мы еще дойдем. И так, и так можно чего-то добиться. Это работает больше чем в 90 процентах случаев.
И стоял, протиснувшись мимо закрашенной макияжем женщины – из тех, кто ждет в кресле, пока остальные не высадятся, и потом выходят в одиночестве и поддельной гордости, – с пожитками в проходе, где в головную часть набились сплошь региональные деловые люди, люди дела, нарочито непритязательные выходцы со Среднего Запада в командировках или на обратном пути из чикагских головных офисов компаний с названиями, кончающимися на «-ко», люди, для кого посадки вроде этого болтаночно-рыскающего ужаса – обычное дело. Одутловатые мужчины с брюшком в бурых пиджаках двойной вязки и коричневых пиджаках, с атташе-кейсами, заказанными по самолетным каталогам. Мужчины, чьи рыхлые лица подходят для их работы, как сосиска – к своей мясистой шкурке. Мужчины, которые велят карманным диктофонам записать напоминание, мужчины, которые поглядывают на наручные часы машинально, мужчины с красными лбами, втиснутые стоя в металлический проход, пока гул пропеллеров сползает по шкале тонов и отключается вентиляция, – к этому типу региональных самолетов перед тем, как откроется дверь, надо подкатить трап, по юридическим причинам. Остекленелое нетерпение бизнесменов, стоящих к незнакомцам ближе, чем им бы хотелось, груди и спины почти впритык, портпледы на плечах, чемоданы стукаются, больше лысины, чем волос, дышат запахами друг друга. Мужчины, которые ненавидят ждать или стоять, все-таки вынуждены все вместе стоять и ждать, мужчины с опойковыми ежедневниками, сертификатами по управлению временем от Франклина Квеста и классическим выражением лица от недобровольного тесного заточения, выражением местного торговца на грани невыплаты удержанного SSI-налога [9] , недокапитализированные, неликвидные, скрывающие ежемесячный доход, – рыба, трепыхающаяся в сетях собственных обязательств. Двое с этого самолета в конце концов покончат с собой, один навечно будет числиться несчастным случаем. В Филли работала целая подгруппа неумолимых GS-9 со стальной волей, которые не занимались ничем, кроме отстающего по SSI малого бизнеса, хотя в ромском Комплаенсе почти год SSI-извещения из Мартинсберга принимала одна только Элоиза Праут, она же «Доктор Да», GS-9 лет сорока в вязаной шапке, которая обедала, пользуясь сложной системой пластиковых контейнеров, прямо за рабочим столом, а за ужин была готова самым ничтожным образом переспать с кем угодно – парни из Инспекций прозвали ее «Доктор Да» после того, как она, по слухам, переспала с Шерманом Гарнеттом за одно только честное слово – не сдержанное – прогуляться по городскому парку, когда перестанет мести и все такое чистое и белое. Та самая Элоиза Праут, настолько отстающая каждый месяц по квотам объема и взысканий, что любой другой GS-9 на ее месте уже надел бы коричневый шлем, но мистер Оркни из смутной доброты ее не трогал – оказывается, Праут была вдовой после автоаварии с зарплатой GS-9, которой и на кошачий корм хватало с трудом, как отлично знал Сильваншайн – затекшая нога пульсирует от притока крови, он извинялся каждый раз, когда кто-нибудь задевал его наплечную сумку, третий пост за четыре года, а он все еще GS-9 с обещанием 11, если этой весной сдаст экзамен СРА и зарекомендует себя на этом посту в качестве шпика Систем на время грядущих в Пеории-047 бури корпоративных деклараций 15 марта и потом 1040-х и EST [10] – 15 апреля, уже пытался сдать два раза и пока что сдал только «менеджерский» на удовлетворительно, филадельфийская репутация последовала за Сильваншайном в Ром и бесповоротно обрекла его на декларации 1 уровня – даже не Толстые или Проверки, – отчего он чувствовал себя лишь профессиональным вскрывальщиком конвертов, о чем не упускали случая упомянуть Соун, Мадрид и Ко.
9
SSI (Supplemental Security Income) – дополнительный гарантированный доход (по социальному обеспечению), может облагаться налогом. Здесь имеются в виду налоги, которые должен удерживать из зарплаты работника работодатель и передавать в Налоговую службу (прим. пер.),
10
EST (Estimated tax) – расчетный налог (прим. пер.).
Сильваншайну свойственно работать за столом хлопотливо, в отличие от медленного, строгого, методичного подхода поистине великих бухгалтеров, как сказал его первый руководитель группы в Роме – пожизненный ночной сменщик в эксцентричном пальто, всегда уходивший из РИЦа с маленькой ромбовидной картонкой китайской еды на вынос для жены, о ней говорили, что она какая-то затворница. Этот GS-11 в начале карьеры работал в Сент-Луисском центре, буквально в тени той странной страшной гигантской металлической арки, куда почту ежедневно привозили на больших восемнадцатиколесных фурах, сдававших задом к длинному конвейеру, а на перерывах в курилке этот руководитель любил закинуть голову, держа зонтик в руках, пуская серебристые облачка сигарного дыма во флуоресцентные лампы, и ностальгировать о лете на Среднем Западе – регионе, о котором Сильваншайн и другие молодые GS-9 с Востока знали мало, а лидер группы умудрился поместить в него образы босоногой рыбалки на берегах неподвижных рек и луны, при чьем свете хоть газету читай, и все-то всегда друг с другом здороваются при каждой встрече и передвигаются в этаком жизнерадостном замедленном действии. Басси – мистер Винс или Винсент Басси, – носил парку из «Кей-марта» с опушкой из искусственного меха на капюшоне и умел катать палочки для еды по костяшкам кулака, как фокусник – блестящую монетку, и пропал после второго рождественского корпоратива Сильваншайна, когда его жена (т. е. миссис Басси) внезапно появилась посреди пиршества в беловатой ночнушке и такой же расстегнутой парке из «Кей-марта», подошла к помощнику регионального комиссара по инспекциям и медленным, атональным и полным убеждения голосом поведала, что ее муж, мистер Басси, сказал, будто у него (у ПоРКИ) есть потенциал стать истинным злодеем, если он каким-то чудом отрастит яйца, и на следующей неделе Басси исчез настолько внезапно, что его зонтик висел на общей вешалке отсека почти весь квартал, пока его наконец кто-то не забрал.
Они высадились, спустились, собрали наплечные сумки, которые у них конфисковали и пометили в Мидуэе, и решили отдохнуть разношерстной компанией на влажном асфальте рядом с самолетом, а потом быстро вышли ан масс на сложно размеченную цементную площадку, где кто-то в оранжевых наушниках и с планшетом пересчитал их и сверил число с предыдущим пересчетом в Мидуэе. Процедура казалась несколько импровизированной и наплевательской. На крутом передвижном трапе Сильваншайн как обычно почувствовал удовлетворение от того, как ловко надел и поправил шляпу – все одной рукой. В правом ухе с каждым сглатыванием слышался тихий хлопок и потрескивание. Ветер был теплым и парным. От маленького грузовика к брюху регионального самолета тянулся большой шланг, видимо, заправлявший борт для обратного рейса в Чикаго. Снова и снова вверх и вниз целый день. Стоял крепкий запах топлива и влажного цемента. Пожилая женщина – очевидно, несосчитанная – только теперь спустилась по пугающему трапу и ушла к какому-то длинному автомобилю, который Сильваншайн до этого не замечал, тот стоял справа от самолета. Крыло мешало, но он все-таки разглядел, что она себе дверцу не открывала. Верхушки далекой лесополосы согнулись под ветром налево и снова выпрямились. Из-за предыдущих неприятностей с авариями, коренившихся в скоропалительных и неудачных решениях в Филли, Сильваншайн больше не водил. Он был на 75 процентов уверен, что пачка с орешками сейчас в сумочке той женщины. Теперь работник с планшетом и еще один человек в оранжевых наушниках о чем-то совещались. Несколько пассажиров выразительно поглядывали на часы. Воздух был теплым, душным и чуть больше, чем нужно, влажным или сырым. Люди намокали с подветренной стороны. Теперь Сильваншайн заметил, что у многих бизнесменов довольно похожи темные пальто, как и лацканы поднятых воротников. Ни на ком не было шляп никаких видов. Он пытался приглядеться к окружению, чтобы отвлечься от мыслей и страхов. Происходила административная или логистическая задержка под мешковатым небом и моросью столь мелкой, что она словно летела горизонтально с ветром, а не падала. Сильваншайн не слышал стука капель по шляпе. Мех на опушке капюшона мистера Басси был тошнотворно чумазым и стал только хуже за два года, сколько он проработал руководителем группы Сильваншайна в Обработке деклараций. Самые решительные пассажиры уже уходили без сопровождения по выделенной красными линиями дорожке за ворота, к терминалу. Сильваншайн, сдававший багаж, переживал из-за наказания за уход с летной полосы без разрешения. С другой стороны, у него график. Отчасти он оставался в отдыхающей компании мужчин и дожидался разрешения войти в аэропорт из-за какого-то паралича, в который впал из-за размышлений о логистике пути в РИЦ Пеория-047 – вопрос, выслал ли РИЦ за ним фургон или придется брать такси от маленького аэропорта, так и остался в подвешенном состоянии, – а затем о том, как добираться, регистрироваться и где хранить три сумки, пока он регистрируется, указывает дату прибытия, код своей зарплатной категории, получает формы и ориентационные материалы, а потом как узнать дорогу до квартиры, снятой для него Системами по правительственным расценкам, и успеть туда вовремя, чтобы найти, где поужинать, либо в шаговой доступности, либо снова с необходимостью брать такси, – вот только телефон в теоретической квартире еще не подключен, а шансы поймать машину перед жилым комплексом в лучшем случае сомнительны, а попросить подождать первого таксиста, который доставит его в квартиру, трудно, ведь как его убедишь, что действительно вернешься, когда занесешь сумки и быстренько оценишь состояние и пригодность квартиры, а не планируешь обманом лишить водителя его честно заработанных денег, выскользнув через черный ход жилого комплекса «Рыбацкая бухта» или даже, возможно, забаррикадировавшись в квартире и не откликаясь на стук – или на звонок, если он есть, а то в его и Рейнольдса нынешней квартире в Мартинсберге его совершенно определенно нет, – или на вопросы/угрозы водителя через дверь, – эта афера засела в сознании Клода Сильваншайна только потому, что ряд независимых коммерческих компаний пассажирских перевозок в Филадельфии указывал большие убытки в форме С по критерию «Убытки из-за воровства» и в подробностях описывал эту аферу как превалирующую в распечатанных слепым шрифтом, а то иногда и написанных от руки приложениях, требующихся для объяснения необычных или специфичных С-вычетов вроде этого, – а если Сильваншайн заплатит за проезд, чаевые и, возможно, даже небольшой аванс, чтобы убедить водителя в своих благородных намерениях на второе колено пути, то нет ощутимой гарантии, что среднестатистический таксист – тип циничный и этически маргинальный, мошенник, что видно даже по чересчур низкому соотношению «доходы с чаевых/число оплат за среднюю смену» в их захватанных декларациях, – не унесется прочь с деньгами Сильваншайна, приведя к невероятной канители заполнения служебного бланка заявки на возмещение процента его дорожных суточных расходов, а также бросив Сильваншайна в стерильно новой необставленной квартире одного, оголодавшего (он не успел поесть перед вылетом), без телефона, без совета и логистической смекалки Рейнольдса, пока желудок рокочет так, что остается хотя бы как-то полуорганизованно распаковаться и уснуть на нейлоновом спальнике на непокрытом полу в возможном присутствии экзотичных среднезападных насекомых, даже не надеясь на час вечернего повторения к экзамену СРА, который он обещал себе этим утром, когда несильно проспал, а потом в последнюю минуту столкнулся с трудностями при сборах, перечеркнувшими твердо установленный час утреннего повторения перед тем, как фургон Систем без опознавательных знаков забрал его с сумками через паром Харперс и через Боллс-Блафф в аэропорт, и еще меньше надеясь на какую-либо систематическую организацию и освоение объемных материалов о назначении, обязанностях, кадрах и системных протоколах, которые он должен получить на Посту сразу после регистрации и заполнения анкет, чего ожидал бы любой приличный директор отдела кадров от новенького перед первым днем непосредственной работы среди инспекторов РИЦа и на внутренние силы для чего Сильваншайн не мог в здравом уме рассчитывать после либо шестнадцатичасового поста, либо ночи на спальнике с сырым пальто под головой в качестве подушки – он не успел взять с собой особую контурную ортопедическую подушку для хронически защемленного или воспаленного нерва в шее; понадобился бы отдельный чемодан, превышающий лимиты багажа и требующий заоблачную доплату, о которой Рейнольдс запретил ему даже думать, из чистейшего принципа, – с дополнительными утренними осложнениями в виде поиска мало-мальски сытного завтрака или обратной машины до РИЦа без телефона, или как без телефона вообще подтвердить, будет ли телефон подключен и когда, плюс, конечно, маячила зловещая вероятность проспать как из-за усталости от путешествия, так и ввиду отсутствия не взятого в дорогу будильника – или как минимум неуверенности, взял он его или неосмотрительно сунул в одну из трех больших картонных коробок, которые собрал и надписал, но вот опись их содержимого для распаковки в Пеории составил слишком спешно и безалаберно, а Рейнольдс обязался переслать их через каналы Управления поддержки Службы приблизительно в одно время с рейсом из Даллеса, что гарантировало два, а то и три дня до прибытия коробок со всеми теми важными вещами, какие Сильваншайн не смог впихнуть в сумки, да и все равно прибудут-то они в РИЦ и по-прежнему оставалось под вопросом, как Клоду доставить их в квартиру, – а главным образом из-за воспоминания о будильнике Сильваншайн, без того проспав на полчаса, и открыл этим утром весь уже аккуратно собранный багаж, чтобы найти портативный будильник или подтвердить его наличие, хотя и безуспешно, – все это являло собой такой циклон логистических затруднений и хитросплетений, что Сильваншайн заставил себя Остановить Мысль прямо на мокрой полосе в окружении дышащих мужчин, несколько раз повернулся на 360 градусов и попытался слиться сознанием с панорамными видами – единообразно, не считая относящихся к аэропорту объектов, безликими, серого оттенка затертой монеты и такими удивительно плоскими, будто здесь на землю наступил какой-то космический ботинок и теперь видимость во всех направлениях ограничивалась только горизонтом того же общего цвета и текстуры, что и небо, вызывая живописную иллюзию пребывания посреди какого-то огромного и стоячего водоема – впечатление столь буквально подавляющее и океаническое, что Сильваншайн от него отшатнулся или с силой вернулся в себя и почувствовал, как по нему вновь скользнула кромка от тени крыла Тотального Ужаса и Дисквалификации, знания, что он явно и отчаянно не готов ко всему, что ждет впереди, и лишь вопрос времени, когда это всплывет и станет самоочевидным всем присутствующим в момент, когда Сильваншайн наконец-таки навсегда сорвется.