Блэк и Блу
Шрифт:
Все это увеличивало его гнев.
– Сейчас я дико зол, - прорычал он.
– Ну, я могу сказать, - произнесла она без грамма волнения в голосе.
– Твои глаза горят.
Свечение было видно через контактные линзы? Это плохо. Очень, очень плохо. Скоро большая волна чистой энергии выйдет из его тела, поджаривая все вокруг него. Если не... Нет. Нет, он не будет.
– Тебе надо уехать, Эви. Запрыгивай в машину и уезжай. Встретимся на руинах.
–
– Глупая девчонка подошла к нему.
– Что с тобой происходит?
– Эви.
– Если мы - друзья, ты расскажешь мне, - настаивала она.
– Может, я смогу помочь.
Удар ниже пояса, она использовала дружбу, чтобы настоять на своем.
– У меня есть больше Аркадианских способностей, чем кто-либо знает. И я сильнее, чем кто-либо знает.
– Он никогда не говорил никому в полном объеме о своей невероятной силе, даже Майклу. Люди боялись того, чего не понимали, он же не хотел, чтобы друзья его боялись.
– Иногда сила так увеличивается, что требует выхода.
Она призадумалась на минутку.
– Это вроде как худшая в мире истерика со смертельным исходом?
Он чуть не подавился своим языком. Она не боялась его и ясно, что никогда не будет.
– Да.
– И каким же способом достичь разрядки?
– она спросила.
– Спаринг, бой.
– Он сделал паузу, ища малейшие изменения в ее выражении лица.
– Секс.
Нет признаков ужаса. Только заинтересованность.
Интерес почти уничтожил его.
– В таком случае...
– сказала она и врезала ему один, второй, третий раз.
– Лучше?
Каждый удар отбрасывал его голову в сторону. Кровь сочилась в рот, острые жала начали появляться.
Удовольствие накрылось самыми горячими нитями ярости, но не его сексуальный голод. Он выплюнул кровь, и его желание к ней усилилось.
– Поправка. Я должен бить.
– Ох, плохо дело. Я отказываюсь быть боксерской грушей.
– Я никогда не предложу тебе такое.
– Но другой вариант....
О да. Другой. Секс. Блу заметил, что она не отодвинулась, осталась там, где была. Ее взгляд застыл на его губах, и она начала задыхаться.
Думает о поцелуе с ним?
Возможно. Ее адреналин, должно быть, зашкаливал. Он знал, что это было так.
Он сделал шаг ближе, неспособный сопротивляться.
Она сделала то же самое.
А затем он оказался на ней, лаская ее руками, вдавливая ее плоть в твердую линию своего тела. Язык ворвался к ней в рот, требуя ответа. Она не заставила себя ждать, отвечая с такой страстью, с которой он никогда не сталкивался, как будто она голодала всю жизнь, а он был ее первой пищей.
Желание сжигало его изнутри, разжигало огонь в его крови, вело его к автомобилю. Он усадил ее на капот, развел ее ноги по обе стороны от его бедер. Положив руки на ее поясницу, он дернул ее к себе
О, да!
Она застонала, и это был самый восхитительный звук.
Удовольствие от нее... это было почти слишком... Ее грудь терлась о его, и он мог чувствовать жесткие пики ее сосков. Все время он продолжал кормить ее грязными поцелуями, которые подражали тому, что он хотел сделать с остальной ее частью. Тяжело, почти наказание. Взятие. Требование.
Он не мог насытиться ей. Ее медовый вкус был наркотиком. За пределами привыкания.
Необходимый для поддержания жизни.
Сила сочилась из его пор, и он подозревал, что Эви могла чувствовать это, потому что небольшие стоны продолжали расти из глубин ее горла, а ее пальцы продолжали проходить вверх и вниз по открытым участкам кожи на его руках... пока ее руки не запутались в его волосах, а ногти не вцепились в кожу его головы; она повернула его голову так, как она хотела. Ему понравилось это. Понравилось, что она требовала и брала с той же самой горячностью, которую использовал он.
Она пососала пирсинг на его нижней губе, и низкий рык раздался от него.
Больше. Ему было нужно больше. Ему было нужно все. Он хотел, чтобы она была голой и открытой. Он хотел сжать ее соски зубами. Он хотел зарыться между ее ног, потом вбиться в нее, глубоко, так глубоко, что она бы чувствовала его несколько дней спустя. Он хотел слышать ее восторженные крики.
Да. Он потянулся к краю ее рубашки, готовый разорвать ее.
На заднем плане завопили сирены, и Эви напряглась.
– Подожди. Остановись.
– Она сделала глубокий вздох и отпихнула его. Она не смотрела ему в глаза.
– Это неправильно.
Неправильно. Нет. Он...
Не целовал свою невесту.
Да. Это было неправильно.
Поток отвращения прокатился через него, и, сделав шаг назад физически и эмоционально, он увеличил расстояние между ними.
Эви встала и сделала то же самое, затем вытерла рот задней частью руки, будто не могла вынести еще секунду с его вкусом.
– Этого не должно было произойти.
– Знаю.
– Он не был влюблен в Пег, верно, но он подарил ей кольцо. У него были правила. Правила, которым он должен был следовать.
Ему было стыдно.
Он только что предал Майкла худшим способом. Майкла, который так много сделал для него за все годы, и попросил только об одном взамен. Чтобы он оставил его дочь в покое.
Я - сволочь.
Поправка, я хуже, чем сволочь.
Блу отнесся непочтительно к человеку, и ради чего? Минутного удовольствия.