Блэкродские тайны
Шрифт:
– Я чуть с ума не сошёл, когда увидел это, - прокричал он, отпуская меня. Порывшись в кармане, он выудил из него сильно помятый номер какой-то газетёнки. – Про тебя статья в сегодняшнем номере.
Нахмурившись, я взял из его рук газету. Сердце упало, когда я быстро пробежал глазами по чёрным строчкам.
РОМЕО И ДЖУЛЬЕТА НАШИХ ДНЕЙ
Совсем недавно всю Англию потрясла немыслимая трагедия, унёсшая жизни трёх мракоборцев, ценой своей жизни спасших деревеньку Блэкрод от нападения людей, именующих себя Пожирателями смерти и по слухам, готовящимся к полномасштабной войне против Министерства Магии
При встрече с нашим героем мне моментально запомнились большие голубые глаза, хрупкое телосложение и в то же время, недюжинная сила, скрывающаяся под этой неприметной, на первый взгляд, внешностью. Именно этот молодой человек смог дать отпор разыскиваемой на данный момент Беллатрисе Блэк (см. статью из предыдущего выпуска «Тайны девушки из высшего общества»). Будучи чуть было не убитым вышеназванной особой, Тед не только не потерял своего прирождённого оптимизма, но и простил обидчицу.
– Я не держу на мисс Блэк зла, - признался он.
Причины этого великодушия кажутся непонятными, если не учитывать тот факт, что на пожарище недавней трагедии расцвёл цветок первой любви мальчика. По свидетельствам надёжного источника, Эдвард Тонкс уже давно влюблён в представительницу одного из благороднейших и чистокровных семейств магической Британии, а по совместительству родную сестру мисс Беллатрисы – Андромеду Блэк. Сам юноша в ответ на мой вопрос о своих чувствах к красавице лишь грустно улыбнулся, с трудом сдерживая слёзы.
– Это больная тема для меня, - заметил он.
Сама девушка от комментариев отказалась.
Смогут ли наши Ромео и Джульетта вопреки предрассудкам и воле своих семей найти своё счастье – покажет время.
Я с ожесточением смял газету. Самое сокровенное, то, в чём я боялся признаться самому себе, всплыло в жёлтой статейке под прытко пишущим пером Риты Скитер. Теперь я вспомнил эту особу, учившуюся не так давно в Равенкло и издававшую какую-то школьную газетёнку. Как я мог её не узнать? Злоба к настырной писаке увеличилась в трехкратном размере, когда вернувшись в Хогвартс, я в первый же день получил записку от Андромеды с просьбой о встрече. Тон записки не предвещал ничего хорошего.
– Тонкс! – резкий возглас любимого голоса заставил меня вздрогнуть. Андромеда стояла на пороге Выручай-комнаты, в самой что ни на есть воинственной позе. Я неуклюже улыбнулся, забыв обо всём перед этим целившимся прямо в упор взглядом.
– Что это? – прошипела она, вынимая из кармана мантии треклятую статью.
– Какие ещё к чёрту Ромео и Джульетта?
– Спасибо, я тоже отлично провёл каникулы, - пробубнил я, нервно сжимая краешек стола. – Ромео и Джульетта – герои трагедии Уильяма Шекспира…
Я ожидал, что она раскричится, и уже мысленно хлопал себя по лбу за свои издевательские слова. Но Андромеда лишь выгнула дугой бровь. Температура в комнате упала на несколько градусов.
– Ты доставил мне неприятности. Гораздо большие, чем можешь себе представить, - вполголоса отчеканила она, больно резанув разочарованием и презрением. – Ради своей же безопасности, держись
– Прости, - выкрикнул я, в один миг преодолев пару шагов нас отделявших. – Прости, прости, из-за всего этого я сам не свой… Но я клянусь, я ничего не говорил о тебе этой чёртовой журналистке!
Я не знаю, поверила она или нет, но лёд в её глазах, словно в бокале с коньяком, начал тихонько таять.
– Как ты? – тихо спросила она.
– Жив и это главное, - улыбнулся я, вдыхая аромат её духов.
– Я не видела сестру с той самой ночи, но готова поспорить, она ужасно зла на тебя…
– Мне повезло, что у тебя нет братьев, - попробовал пошутить я.
Андромеда кисло улыбнулась, лёгкой поступью пройдясь по комнате.
– Видел мелкого смазливого мальчишку из Гриффиндора? Таскается всюду вместе с тощим очкариком… - проговорила она, остановившись около книжного шкафа.
– Эта та парочка, которая подсыпала профессору Бринчу чихательный порошок прямо за завтраком? – я подошёл ближе, становясь прямо за её спиной.
– Именно они, - кивнула Андромеда. – Так вот, это мой двоюродный брат. Можешь сказать спасибо за то, что навозные бомбы его пока интересуют больше чем политика.
– Он Блэк? И на Гриффиндоре? – я постарался увильнуть от щекотливой темы.
– Я думал, все Блэки учатся на Слизерине. Тем более, ваш факультет всегда особенно недолюбливал грифов…
Андромеда лишь пожала плечами.
– Все слизеринцы – лицемеры, а гриффиндорцы – пустозвоны, - фыркнула она. – Но, в конце концов, и у тех и других слова почти всегда расходятся с делом.
– А хаффлпаффцы? – уточнил я.
Она обернулась и прожгла меня своим фирменным пристальным взглядом.
– А хаффлпаффцы просто молча делают всю грязную работу за всех остальных.
Мы помолчали, думая каждый о своём.
– Как бы то ни было, нам действительно лучше не видеться. И вообще не разговаривать друг с другом, - будничным тоном вынесла приговор она, не подозревая о том, что моё сердце, вот уже несколько долгих минут парившее где-то на уровне вершины Джомолунгмы, с громким свистом рухнуло в пропасть, ударившись о каменный пол слизеринских подземелий.
– Так будет лучше для всех, - добавила она после минутной паузы. – Конечно, Белла вряд ли забудет о том, что мы когда-то общались, но хотя бы об этом перестанут шептаться в коридорах…
Я молча кивнул, сглатывая комок в горле. Захотелось уйти отсюда поскорее, неважно куда, только бы не видеть эти узкие плечи, эти карие глаза, полные нежные губы… «Что ж, ты сам виноват Тед, - проворчал в голове ехидный голосок. – Тебе не следовало влюбляться в неё. Ты ведь знал, что всё должно закончиться именно так …».
– Было приятно пообщаться, - холодно выдавил я. Сухо кивнув, Андромеда с привычной грацией обогнула меня и вышла из комнаты.
Наверное, у каждого человека в отдалённом уголке души храниться воспоминание о том, как весь мир, как ему казалось тогда, рухнул в одно мгновение… А потом ты живёшь и понимаешь, что мир по-прежнему незыблем, а сломалось что-то в тебе. Спустя год ты понимаешь, что не сломалось, а наоборот окрепло. Спустя три ты с удивлением замечаешь, что уже и не помнишь всего того, что когда-то имело для тебя сокровенный смысл. Это закон жизни.