Блеск и будни
Шрифт:
— Завтра с утра нам надо будет отправиться к портному во Фредериксбург, — напомнил Брандон. — Я читал, что издан справочник о форме одежды в армии конфедератов. Цвет должен быть темно-серый, хотя я слышал, что при окраске некоторые ткани приобретают желтовато-коричневый цвет, как орех. Уверен, что тебе прекрасно пойдет любой цвет мундира, Клейтон. Не сомневаюсь, что Шарлотта будет гордиться своим женихом, как я горжусь своим сыном.
Хотя вовсю распространялись домыслы, что Линкольн попытается установить блокаду портов Юга, этого пока не случилось, и для богатых южан типа Уитни
Клейтон смотрелся лихим воякой в своей новой серой офицерской форме с завитками золотых нашивок на рукавах. Шарлотта прелестно выглядела в своем подвенечном платье, украшенном гирляндами фиалок, с огромной юбкой чуть ли не шести футов в диаметре у подола, со шлейфом, растянувшимся еще на восемь футов, свадебная вуаль спускалась каскадом кружевных волн со шляпки, украшенной цветами, — все было безупречно скопировано с модели подвенечного платья английской принцессы, которую Элли Мэй нашла в книге Годли «для дам».Когда прозвучали брачные клятвы и жених нежно поцеловал невесту, все женщины в зале не смогли удержаться от слез умиления.
Потом начались обильные угощения, сопровождаемые бесконечным числом бутылок французского шампанского из хорошо укомплектованного подвала Пинеаса. Около сотни гостей предались нескончаемым утехам еды, питья и танцев на протяжении всего дня до позднего вечера. Большинство юных молодцов, включая Заха, основательно «нагрузились», если воспользоваться одним из множества американских синонимов слова «напились». Но Клейтон в ожидании брачной ночи в гостинице Фридериксбурга оставался почти трезвым. Они с Шарлоттой проведут десятидневный медовый месяц в Хот-Спрингс, штат Виргиния, после чего он явится к своему тестю для прохождения воинской службы.
— Клейтон, — обратился Пинеас, отводя капитана в сторону, — когда ты возвратишься, у меня для тебя будет приготовлено дело.
— В чем оно заключается, сэр?
— Ты помнишь миссис Кавана с плантации «Эльвира»?
— Очень хорошо помню.
— Как тебе известно, она прислала указания из Шотландии Билли Деври дать вольную всем своим рабам. Он это и сделал, несмотря на сильное противодействие других рабовладельцев. Тогда мы мало что могли поделать с этим, но теперь другое дело. Я обсуждал ее поступок с властями в Ричмонде, и мы решили конфисковать плантацию «Эльвира», а помещения превратить в госпиталь для армии.
— Сэр, законно ли это?
— Новое правительство решило подойти к миссис Кавана как к предательнице интересов Конфедерации из-за ее прошлых денежных переводов аболиционистам. Да, это законно. Конечно, мы надеемся, что нам не понадобится много госпиталей, но боюсь, что их потребуется все-таки больше, чем мы сейчас располагаем. Плантация «Эльвира» нам пригодится. Мои подчиненные сейчас составляют список
— Очень хорошо, сэр.
— А пока хочу сказать, что мне очень приятно твое присоединение к нашей семье, а также хочу пожелать тебе прекрасного медового месяца. Но, — он понизил голос, — относись понежнее к Шарлотте. Мы с матерью пытались объяснить ей, чего она может ждать сегодня ночью, но боюсь, что не сумели как следует сделать это. Не думаю, что она понимает, что именно ты будешь делать с ней. Гм, полагаю, что у тебя раньше были отношения с женщиной?
Клейтон покраснел, как мак.
— Да, сэр.
— Гм, да. Ну, это хорошо. Когда я был молодым человеком, то считалось, что джентльмен должен иметь некоторый опыт в этом деле. Но теперь, с этой чертовой щепетильностью, нельзя уже назвать «ножкой» ножку от рояля. Ситуация становится все более смехотворной. Ну, а теперь возвращайся к гостям, веселись. Но к Шарлотте будь повнимательнее.
— Конечно, сэр. Спасибо, сэр.
Клейтон присоединился к веселящимся гостям, удивляясь странной настойчивости Пинеаса. Он уже пытался отправить Лизу Кавана на виселицу. Не добившись этого, он теперь решил конфисковать ее имущество. Его тесть выглядел таким величавым и радушным. Но Клейтон понял, что в душе он — дикий бык.
— В своем заведении я не держу черных шлюх, — объясняла сердитая мисс Роуз, дородная, весом в триста фунтов, хозяйка известного борделя в Йорктауне. — За кого вы меня принимаете, за дерьмо? Заведение обслуживает только белых джентльменов.
— Но бывают некоторые джентльмены, которым изредка подавай черную штучку, — возразил Клейтон.
Этот разговор происходил жарким вечером три дня спустя после его возвращения.
— Согласно моей информации у вас служит женщина по имени Дулси, прежде бывшая рабыней миссис Джек Кавана с плантации «Эльвира». У меня на руках армейский приказ о возвращении всех бывших рабов миссис Кавана под юрисдикцию армии.
Клейтон вручил раскипятившейся мисс Роуз приказ. Пока она читала его, он оглядел безвкусную обстановку борделя с ярко-красными ворсистыми обоями и круглыми, как глобусы, газовыми фонарями. В холле слонялась группа привлекательных белых девушек в различной степени раздетости, двое из них сидели на круглой кожаной кушетке в центре зала. Одна рыженькая послала воздушный поцелуй красивому капитану. Другая вроде бы случайно подняла нижнюю юбку, чтобы открыть для обозрения интимные места. Клейтон жадно смотрел на все.
— Ладно, — проворчала мисс Роуз, возвращая приказ и понижая голос. — Но прошу вас как офицера и джентльмена не разглашать, что среди моих девочек есть и черненькие. Я взяла ее только потому, что она весьма привлекательна и отчаянно нуждалась в заработках. С моей стороны это было проявлением милосердия, капитан. Надеюсь, вы понимаете это?
— О, да. Конечно.
Мисс Роуз, одетая в зеленое шелковое просторное платье, пропотевшее под мышками, заметила блуждающий взгляд Клейтона, и слегка улыбнулась.