Блеск и нищета К.Э. Циолковского
Шрифт:
Академик В.Г. Фесенков в связи с этим писал: «Заметим, что вычисление влияния приливного трения на вращение Солнца и планет, а следовательно, на размеры орбит планет и спутников представляет почти неразрешимую задачу, так как требует знания коэффициентов вязкости поверхностных слоев солнца и планет при различных и по существу неизвестных нам физических условиях. Циолковский при решении вопроса пользуется лишь более или менее вероятными аналогиями. Так, например, высота прилива в земном океане определяется им из простой пропорции:
т.е.
К сказанному следует добавить, что вывод всех своих формул, связанных с приливным действием, он привел в позже выпущенной брошюре [103], появившейся как ответ на замечания, посыпавшиеся на эту его работу. Этой своей брошюрой он фактически расписался в своей полной научной несостоятельности в области космогонии.
Остальные его астрономические работы находились примерно на таком же уровне. О некоторых из них уже говорилось. Напомним, что в одной из них [168] он рассмотрел вопрос об источнике мировой энергии и пришел к выводу, что это выделение энергии при сжатии газа под влиянием сил гравитации. Он не знал при этом работ Гельмгольца и Томсона, посвященных этому вопросу и повторил то, что уже было известно и было признано несостоятельным. Кроме того, в работе содержались и некоторые неточности. Он, например, не учитывал, что при гравитационном сжатии лишь часть потенциальной энергии может быть превращена в тепло. Нетрудно понять, что в основе его рассуждений лежали представления И. Ньютона о роли гравитации в образовании небесных тел, о которых К.Э. Циолковский как уже отмечалось узнал, вероятно, из работ Лапласа.
Аналогично и вторая его работа [145] на фактически ту же тему была подготовлена им после того, как Гельмгольц решил здесь уже все основные вопросы и, кроме того, когда обе эти теории уже достаточно устарели.
Академик В.Г. Фесенков об этой работе писал, что она «… не дает для современного читателя ничего нового, но в отдельных частях может быть рекомендована и в настоящее время, как ясное и правильное изложение поведения газового шара, непрерывно испускающего радиацию в окружающее пространство» [82] [с. 10].
Остальные работы К.Э. Циолковского находятся в рамках уже отмеченных нами его представлений. Их сущность хорошо охарактеризована академиком В.Г. Фесенковым, который писал, что «Циолковский стремился связать в одну цепь разнообразные явления звездного мира, дополняя неясности и пробелы своими догадками» [82] [с. 13].
Свои космогонические и космологические работы он пытался «подогнать» под заранее заданный ответ. Он считал, что все устройство Вселенной подчиняется Разуму:
«Возможно, что всякое блистающее солнце, даже и беспланетное, эксплуатируют переселенцы с других
Нетрудно понять, что здесь он откровенно отождествляет бога, первопричину всего, Разум со своим личным разумом и все его плоды заносит в реестр результатов ночных исследований. Если его разум говорит, что: «Сознательные организмы жили и вокруг нашего Солнца с тех пор, как оно стало источником интенсивной энергии» [160] [с. 60], – значит так оно и есть, значит это непреложная научная истина.
У К.Э. Циолковского имелся еще целый ряд астрономических работ, отличительная особенность которых состояла в их ориентации на проблему существования жизни на иных планетах.
Это в основном, выдаваемые им за научные обычные научно-фантастические работы. Вообще у него трудно провести грань между наукой и фантастикой, поскольку последняя имманентно присуща его так называемой исследовательской деятельности.
К.Э. Циолковский никакого вклада в астрономию своими работами не внес.
Животные и растения космоса
Если в работах, посвященных строгим научно-техническим вопросам, К.Э. Циолковский широко использовал догадки, домыслы, фантазию в качестве исходных данных или результатов их решения, то что уж тут говорить о вечных проблемах, ответ на которые науке еще не известен. Тут благодатная почва для его безудержной фантазии, тем более что здесь не надо было платить, как в детстве, брату, чтобы слушали его «россказни».
В работе [151] он, не имея никаких на то оснований, доказывал, что жизнь в космосе может быть самой разнообразной, поскольку живой организм может состоять из других химических элементов, отличных от Земных, животное может питаться неорганической пищей, потреблять кислород внутрь, как пищу и пр.
Он считал, что жизнь возможна даже без участия окружающей среды.
«Представим себе, – писал ом, – совершенно изолированное особенное животное. В него не проникают ни газы, ни жидкости, ни другие вещества. Из него также они не могут и удалиться. Животное пронизывается только лучами света. Встречая тут хлорофилл, растворенный в крови углекислый газ и другие продукты распада тканей животного, они разлагают их, соединяют и в результате дают: кислород, крахмал, сахар, разные азотистые и другие питательные материалы.
Таким образом, наше животное получает все необходимое для жизни. Пища (подразумевается та, что образована в теле действием солнечных лучей – Г.С.) и кислород претворяются в ткани животного. Но последние опять разлагаются на углекислый газ и другие продукты распада (мочевину, аммиак и проч.). Пусть все эти отбросы не выкидываются наружу, а поступают в кровь и остаются в организме. Солнечные лучи опять относятся к ним, как в растениях к газообразному и жидкому удобрению, т.е. преобразовывают их в кислород и питательные вещества, которые пополняют убыль непрерывно работающих частей тела: мозга, мускулов и проч. Этот круговорот совершается вечно, пока самое животное не будет разрушено» [151] [с. 21].