Блеск и нищета Великого Инквизитора
Шрифт:
Печати на стенах, на потолке и на полу ярко вспыхнули и я оказался пойман внутри странной матрицы, переливающейся всеми цветами радуги. Мэлвин возник передо мной, за пределами тюрьмы, словно по мановению волшебной палочки.
— Вот и всё, Экзель. — Чародей смотрел на меня пустыми глазами, но только пальцы судорожно сжимали посох отражая истинные чувства чародея. — Это последнее Испытание, которое не смог пройти ни один Бог. Я готовил это заклинание почти тринадцать миллиардов лет, и все ради тебя.
— Ты окончательно сошёл с ума, подонок. — Я пытался найти слабину в барьере, но её просто не было.
— Я так долго ждал возможности умереть, а ты всё испортил. Я погубил сотни детей, сотворил
— Что ты несёшь, Мэлвин? Ты окончательно сошёл с ума.
— Это ты сошёл с ума — союзничать с Вечностью. Теперь конец, я проиграл и всё придётся начинать сначала. Умирая вспомни лица этих детей и напомни себе, что их смерти были напрасны.
Дальнейшее я вспоминаю долгими зимними ночами, эти мгновения приходят ко мне в качестве ночных кошмаров. Мантия Мэлвина затрещала по швам, чародей отшвырнул посох и скривился, словно что-то терзало его изнутри. Я не успел и ахнуть, когда ткань лопнула обнажая изуродованную руку щупальце с остроконечными лезвиями на конце, и гипертрофированное крыло цвета ночи, с жёсткими перьями. Лицо Мэлвина тоже подверглось трансформации, стало грубее, глаза запали внутрь, а на лбу выступила вперёд костяная пластина.
— Матерь всех Богов, — с трудом прошептал я, а чародей горько рассмеялся.
— Не ожидал, что мой истинный облик именно такой? Вот, каким меня создали древние Боги. Проклятые ублюдки давно ушли, от них осталась только память, а я лишён милосердного ухода — я продолжаю существовать.
— Мэлвин… — Наверное я хотел сказать ему, что не всё так плохо, но слова застряли в горле, а чародей начал колдовство.
Столько лет прошло, а я не могу забыть два слова из этого заклинания: Ю'Джири — Проклятье: Ш'Юри — Благословение. Это было именно колдовство, Древнее, чудовищное и захватывающее. Мэлвин взмахивал руками и читал речитативом, какие-то заклятья, по его пальцам текла энергия, а потоки Силы сжимались в кольцо, и кольцом этим была сфера пленившая меня. Я чувствовал перемены в Астрале, происходило нечто ужасное, и похоже это отражалось и на внешнем мире. Сколько времени это продолжалось не скажет сам бог, но, вдруг Мэлвин посмотрел на меня пустыми глазами и протянул руки ладонями вперёд. Я не понял, что он сказал, а потом наступил ад. Внутри сферы вспыхнуло пламя, но это не был огонь, который обычно питал меня. Отнюдь, это было пламя, из которого была рождена вселенная, переплетение всех элементов и Сил. Выдержать такое не смог бы даже Сатурн, и я закричал. В моей жизни было много боли, но то заклинание страшит меня до сих пор. Моя плоть пылала, медленно исчезая в жадных языках пламени, а вокруг царило нечто удивительное. Наверное именно так происходит создание.
Меня рвало на части долгое время, плоть таяла, но что-то мешало мне уйти за грань, возможно дикий смех Мэлвина, который с удовольствием садиста смотрел на мои страдания, а возможно души детей, которых он пропустил сквозь меня. Я видел и чувствовал страдание каждого ребёнка. Мало того, что он принёс детей в жертву, сейчас каждая юная душа умирала вместе со мной, дабы поддержать заклинание, и это особенно сильно ранило меня. Я последний раз посмотрел на свои руки, точнее на кости, которые медленно, но верно превращались в золу и взвыл. В свой последний вой я вложил всю ненависть и отчаянье, весь гнев и всю боль, и случилось что-то, чему я не могу найти объяснения до сих пор. Моё тело снова вспыхнуло, но на сей раз пламенем Анора, и я ощутил зов.
Где-то там, в далёком плане огненных элементов, смотрел за мной мой дядя, Шарфанад и направлял всю Силу своих воинов на мою защиту. Мы никогда не были особенно близки, хотя за недолгую жизнь я уже трижды получал
Бутон цветка раскрылся, я почувствовал это, и в Мэлвина полетели огненные струи воплощённого пламени. Барьер лопнул, словно мыльный пузырь и огонь вошёл в тело чародея пронзая насквозь.
Я снова взревел, но на этот раз это был рёв победителя, я как следует, ударил чародея, поднимая в воздух, швыряя его об стены, а потом прогремел взрыв. Наверное из космоса это смотрелось просто потрясающе, огненный гриб вырос в самом центре избушки Мэлвина сжигая всё вокруг, но даже взрывная волна не смогла оторвать нас друг от друга, я приземлился на выжженную землю рядом с обиталищем чародея, а рядом рухнул и он сам. Пламя покидало меня, боль вернулась, но я сконцентрировался и сплёл заклинание кокона, в который и заключил врага. Боль нахлынула внезапно, я с трудом сдержал стон и только теперь смог посмотреть по сторонам. Не было больше избушки, не было сараев и леса, всё в радиусе километра представляло собой пустыню. А боль не отступала, я скосил чудом уцелевший глаз и чуть не вскрикнул. Правая половина моего тела представляла собой анатомическое пособие для третьекурсников. Плоть была сожжена, кое-где виднелись кости, ступни были повреждены, я не увидел ни одной целой связки. Верилось, что с Лицом моим нечто более ужасное. И в этот самый момент стали открываться порталы, полная сотня порталов, из которых выбегали вооружённые до зубов соратники. Видимо чародейство Мэлвина почувствовали, раз Хабек поднял по тревоге весь корпус, во главе с Альдарой. Вот она-то мне и попалась первой.
— Матерь всех богов, раскалённые штыри им всем в задницу! — Альдара с трудом узнала меня и сдержаться не могла. — Экзель, как ты можешь двигаться с такими ранами?
— Ничего, Альдара, — просипел я, связки тоже были порваны в клочья. — Главное, я справился.
— Остальные? Дети? — с надеждой спросила она, но я отрицательно покачал головой.
— Мы прибыли поздно. Он убил всех, а они не сдержались.
— Где этот выродок?! — взревела Альдара, и она была не одинока в своём гневе, несколько «Наказующих» уже суетились вокруг кокона.
— Стоять!!! — рявкнул я окончательно срывая горло переходя на мысленную речь. — Не трогать! Конструкция лопнет, и он сотрёт вас в порошок. Дара, открой мне портал, прошу тебя, я должен доставить его в Орден. Сам.
В иное время она бы возразила мне, недалёкие соратники, возможно, даже объявили бы, что я хочу забрать себе всю славу, но в этом задержании никакой славы не было, от него смердело кровью и смертью. Дара достала свиток портала и начала читать. У меня не было сил даже толком ходить, раны были серьёзны, и только помощь собратьев не дала мне упасть перед входом в портал. Нас с Мэлвином выбросило прямиком на главный двор. Вокруг уже стояли боевые маги и стражники, Инквизиторы готовили сферы защиты, а для подстраховки вышел сам Хабек.
— Во имя Равновесия, Экзель?! — мои раны заставили Хабека устрашиться, а кое-кто, из тех, что послабее, выблевал содержимое желудка прямо передо мной.
— Я взял его, Хабек. Группа погибла, детей спасти не удалось, он принёс их в жертву до нашего прихода. Прости, вечером я составлю отчёт.
— Какой к х… собачьим отчёт?! Экзель, ты рехнулся. Живо в Лазарет! А этого подонка в подвалы, и позовите мне Миньона. — Вокруг испугано зашептались, в нашем Ордене Миньон возглавлял касту «Экзекуторов» и считался извращённым садистом.