Блистательные годы. Гран-Канария
Шрифт:
Напряжение отпустило его – он чуть улыбнулся и сказал с ироничной решимостью:
– Что ж, в таком случае хорошенько заточи свои инструменты. И если ты увидишь, что все идет не так, как ты хочешь, воткни ланцет мне в яремную вену. Я бесполезный болван – у меня такое чувство, что лучше бы мне умереть.
Глава 23
Весна пришла рано. Старый серый город, оживший под своей новой зеленой мантией, никогда еще не выглядел так красиво. Дункан шел по Хай-стрит, боясь надеяться, что через несколько
Согласно правилам учреждения, он должен был заполнить в регистратуре определенные бланки для того, чтобы быть принятым в больнице как пациент. Это была простая формальность. И все же выражение его лица стало жестким, когда он приблизился к канцелярии. Он постучался, вошел.
За столом, заваленным бумагами, сидел доктор Овертон, откинувшись на спинку кресла-качалки и положив ноги на подоконник. Рядом с ним на подлокотнике кресла примостилась сестра Доусон.
Застигнутая врасплох, медсестра покраснела, а Овертон досадливо поморщился.
– О! Это ты, Стирлинг!
Сестра Доусон соскользнула с кресла, заправляя волосы под шапочку, а Овертон повернулся к ней с властным видом:
– На этом все, медсестра Доусон. Раскладки меню можете принести попозже.
– Хорошо, доктор.
– Подожди, Стирлинг, – протянул Овертон, не двигаясь с места. – У меня где-то были эти чертовы бланки. Знаешь, тебе очень повезло, что ты получил направление в палату Анны, когда у нас столько тяжелых случаев.
Дункан сильно прикусил губу:
– Я вполне осознаю заурядность своего случая.
– О, не пойми меня неправильно, – выдал Овертон свою привычную покровительственную улыбку. – Просто… даже и не надейся, что она сможет что-то сделать с твоей рукой!
– Я и не надеюсь, – не без яда ответил Дункан. – Я ложусь сюда, чтобы просто отдохнуть.
– Очень смешно! Тем не менее я должен отдать тебе должное, Стирлинг. С Анной Гейслер у тебя полный успех. Она, эта маленькая леди, много где бывает. Поверь мне, – Овертон многозначительно ухмыльнулся, – уметь вертеть хвостом – это важная штука!
Дункан напрягся. В этом намеке было что-то настолько низкое, настолько отвратительное, что он был готов вышвырнуть Овертона с кресла.
– Давай покончим с моим оформлением! У меня еще столько дел перед госпитализацией.
– Не спеши, дружище. – Овертон нервно поигрывал с линейкой. – Разве у тебя нет амбиций?
– А у тебя нет? – спросил Дункан.
– А ты как думаешь? – Овертон снова улыбнулся. – Разве я не унаследовал их от своего отца? Ты же знаешь, что он начал строить новую гидроэлектростанцию в компании «Сила и свет Линтона» для половины восточных графств. Боже, старина заработает миллион! Вот и я такой же, Стирлинг. Я должен быть признан, обо мне должны говорить на самом верху.
Губы Дункана скривились в саркастической усмешке.
– Мы все позеленели от зависти, глядя на твою работу здесь.
– Бог ты мой! – Овертон снисходительно усмехнулся. – Это просто трамплин для
Дункан вызывающе посмотрел на него своими темными глазами. У него было дикое желание принять пари. Но он просто сказал с холодной иронией:
– Главное, высоко метить.
– И смотреть, куда ноги несут.
Овертон бросил линейку на стол и принялся возиться с необходимыми бланками:
– В основном мои несут меня в нужные гостиные. Так вернемся же к дамам! Как ты, наверное, просек, когда вломился сюда, тут далеко не все время посвящено деловым отношениям. Такие же, стало быть, шашни и у тебя с Анной. Что ж, внеси вот сюда свое имя. Я прослежу, чтобы тебе дали место.
Глава 24
Заполнив и подписав бланки, Дункан в холодной, темной ярости покинул канцелярию. Наглость Овертона, его самодовольное, эгоцентричное тщеславие всегда сводили его с ума. Пошлое предположение об интимной близости с Анной добило его. Он сердито попытался забыть об этом.
Но Овертон не забыл. У Овертона был длинный и злой язык. Вскоре история о планируемой операции, получившая соответствующий комментарий, стала широко ходить по Сент-Эндрюсу. Для любителей скандалов это было лакомое блюдо. Два дня спустя миссис Инглис остановила Дункана, когда он в полдень шел из своей клиники.
– Я слышу много разговоров, – сказала она нравоучительным тоном, – о тебе и докторе Гейслер. Это правда – то, что все говорят?
– А что все говорят? – возмутился он.
Она смущенно помялась:
– Ты всегда с ней, сказал мне доктор Овертон. Не выходишь из ее комнаты.
– Напрасно вы слушаете наглое вранье.
Она покраснела:
– Он считает своим долгом проинформировать меня. Скажу прямо – это не пойдет на пользу твоей карьере. Я обсудила это с мужем.
Дункан был в бешенстве, тем более что теперь до него дошло, насколько неумно он, скорее всего, вел себя в своих платонических отношениях с Анной. И миссис Инглис, державшая декана под каблуком, была той женщиной, которая могла серьезно испортить жизнь.
В таком настроении шагая по Хай-стрит после встречи с миссис Инглис, он увидел вдалеке кряжистую фигуру в твидовом пиджаке, склонившуюся над прилавком книжного магазина Леки. Его сердце встрепенулось, он забыл о своих тревогах и ускорил шаг. Это был старый доктор из Страт-Линтона.
– Мердок! Как здорово вас здесь увидеть!
Мердок слегка напрягся, чуть дольше, чем было необходимо, смотрел в открытую книгу в руках, затем коротко ответил:
– Добрый вечер.
– Я надеялся, что наткнусь на вас, – продолжил Дункан, – чтобы объяснить то недоразумение…