Блистательный рыцарь
Шрифт:
мне понравится. Ты мне нравишься и ты можешь и должна делать то, что я тебе скажу. Поэтому
делай то, что я хочу.
– Петр! Я не твоя любовь и ты должен уйти отсюда или я буду кричать!
– Кричи сколько угодно, моя любовь. Так случилось, что я сейчас единственный
опоясанный рыцарь в Трех Стенах. Здесь нет никого, кто мог бы меня остановить
от исполнения мною моего долга.
Я шагнул вперед и обнял ее.
– Долга! Черт бы тебя побрал, Петр Кульчинский! Отпусти
– Никогда, моя любовь.
Кристина испустила такой крик, который мог бы выбить гвозди из подков боевого коня
(Примечание: Буквально "toenails on a war-horse").
Должно быть Явальда собрала за дверью толпу, поскольку как только Кристина
закончила кричать, мы услышали за дверью взрыв аполдисментов.
– Черт тебя побери! Черт побери всех вас! Вы что, все сговорились против меня?
– Нет, моя любовь. Каждый из нас желает тебе добра. Каждый из твоих друзей желает
тебе только лучшего и я тоже. И лучшее для тебя это я.
– Бог на небесах навсегда низвергнет тебя в ад!
– Бог делает то, что считает лучшим, а для тебя это я, моя любовь. Давай снимем с тебя
этот фартук.
И так продолжалось в течение нескольких часов. Моя вежливость, моя нежная твердость
и моя к ней любовь (Примечание: В тексте было употреблено слово "my love for her fell") казалось, падали на бесплодную почву. Я рассказал ей о событиях прошедшего года, а она
лишь презрительно на меня посмотрела. Я рассказал ей о моем сражении с бароном Стефаном
и о моей победе над этим доблестным рыцарем, а она назвала меня скотиной за причинение
вреда раненому. Я рассказал ей о моей встрече с графом Ламбертом и о моем посвящении
в рыцари, а она сказала, что свинья с короной все равно остается свиньей.
Каждый раз, когда она кричала, аплодисменты из коридора становились громче.
Как я узнал позже, там было больше чем тридцать доброжелателей, которые сходили на кухню
за пивом и попкорном, чтобы себя развлечь, пока они нас ожидали. К ним присоединился даже
наш священник, отец Томас.
170
Использую свою силу и ловкость, полученную в воинском обучении, мне, наконец-то, удалось раздеть ее и уложить в постель. После этого начались дальнейшие жалобы.
– Болван, твои доспехи холодные и колючие!
– Да, моя любовь, но проблема отчасти заключается в тебе самой, поскольку с момента
моего сюда прихода, ты так сильно занимаешь мои руки, что у меня нет возможности их снять.
– Ты всегда можешь уйти.
– Никогда, моя любовь. Но могу я верить, что ты будешь молчать, пока я сниму доспехи?
– Можешь.
– Тогда я сделаю это.
Она стояла на месте пока я снимал
и набедренники. Но, как только я начал снимать свой шлем, она рванулась к двери. Конечно, я был к этому готов и, поймав ее пониже груди одной рукой, снова усадил на кровать.
– Будь паинькой, - сказал я.
– Ты ублюдок! Пан Конрад никогда не принуждал женщину!
– Это так, моя любовь. Но он никогда ни на ком не женится. Кроме того, сейчас он барон
Конрад и если я действительно бастрад, то моя мать будет удивлена услышать об этом.
Можешь дать мне немного времени, чтобы я мог уделить его своему костюму?
Она все еще боролась, и я считал, что проще всего сидеть на ней, пока я снимал
оставшуюся часть моих доспехов, поддоспешник и нижнее белье.
Она еще немного покричала и толпа снова начала аплодировать. В конце концов
она сдалась. Я бросил мое оружие в самый дальний угол комнаты, поскольку моя любовь была
в действительно плохом настроении, и я боялся, что она захочет взять на себя грех и добавить
мне несколько ран к тем, что у меня есть.
На самом деле, в процессе борьбы моя рана на ноге снова открылась, но что такое
немного крови на простынях после вашей первой ночи с женщиной? Ну, конечно, это была
кровь не того человека, ну ведь никто ведь не может получить все.
Это была долгая ночь, вторая подряд без сна. Она была почти такая же приятная, как и ночь до этого, хотя моя любовь и не делала ничего для моего удовольствия, поскольку я
был на ней. Тем не менее, в конце меня ожидал успех, когда рано на рассвете я посмотрел
на мою любовь, и она оглянулась.
И улыбнулась.
В тот день мы пошли к священнику и разместили наше объявление о свадьбе.
А затем пошли немного поспать…
171
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА ШВАРЦА
Настал великий день. Готовился к выпуску первый набор Школы Воинов. Тридцать
мужчин станут инструкторами, способными выковать армию, которая, с Божьей помощью, сможет победить монгольские орды.
Одиннадцать месяцев назад их было двенадцать десятков. С тех пор, я пропустил их
через самую суровую программу подготовки, какую только смог себе представить. Сейчас
два десятка из первоначального числа были уже мертвы, будучи убиты на тренировках
или на полосе препятствий. Другие на всю жизнь стали калеками и, по меньшей мере, шестеро
сошли с ума. Но ядро армии было готово!