Блистательный рыцарь

Франковски Лео

слишком толстых людей.

Затем пришла очередь тренировки с пиками и почетные гости были атакованы сорока

копейщиками. В последний момент пан Владимир крикнул "Стой!" и они остановились

с остриями пик не дошедшими на палец до нашей груди. Видя, что я не двигаюсь, ни граф

Ламбер, ни принц Хенрик не шелохнулись, но большинство других быстро отбежали назад.

– Господа, я уверен, что вы почувствовали эмоциональное воздействие этой атаки. Я вас

спрашиваю, что было бы если бы таким образом вас атаковали

шесть тысяч человек?

– Эмоциональное воздействие? Я больше беспокоился о физическом! - сказал граф

Ламберт.

– И я тоже, - сказал принц Хенрик, - Но мне понятна ваша точка зрения. Враг может быть

побежден даже не коснувшись его.

– Это было бы идеально, мой господин. Как только враг сломлен, вы всегда теряете

очень мало людей при его зачистке.

– Зачистке! Вы хорошо играете словами, барон Конрад, - сказал граф Ламберт.

Затем люди начали работать с манекенами. Манекены представляли собой ростовые

фигуры человека с реальным копьем на лошади. Они скатывались по длинному пандусу и, в тот

момент, когда достигали уровня земли, разгонялись до такой скорости, до которой может

разогнаться лошадь. В первой попытке, пехотинец проткнул лошадь пикой, упертой в землю, и при этом не отошел и не был ударен копьем. А когда один манекен атаковал группу

пехотинцев, то только тот из них, который находился в центре, напал на лошадь. Все остальные

напали на всадника.

– Это подло!
– сказал принц Хенрик.

– Что такое, мой господин?

– Они намеренно пытаются убить лошадь!

– Да, мой господин.

– Это нечестно!

– Да, мой господин. Но был ли когда-либо всадник справедлив по отношению

к пехотинцу?

– Честен к пехотинцу? Сомневаюсь, что это когда-либо кому-то приходило в голову.

– Тогда почему пехотинец должен "честно" сражаться с всадником? Если бы всадник

хотел сражаться честно, то ему следовало бы слезть со своей лошади и тогда не было бы

смысла наносить вред животному. Мой господин, эти люди не обучены сражаться честно, они обучены побеждать!

– Мне это не нравиться, - сказал принц Хенрик.

– Мой господин, может быть Вам больше понравиться, когда монголы начнут забивать

ваших женщин и детей?

– Будь ты проклят, барон Конрад.

– Думаю, что буду, мой господин.

Аббат Игнаций совершил крестное знамение.

175

Граф Ламберт забеспокоился о возможной ссоре между своим самым большим вассалом

и его будущим сюзереном и попытался сменить тему.

– Барон Конрад, все это хорошо, когда ты тренируешься на манекенах, но как это будет

работать на практике?

– Мы проверили это, мой господин, по крайней мере, в части использования живых

лошадей. Мы никогда не пробовали сделать это со всадником из-за

отсутствия добровольцев, но я сам въехал на старой лошади в толпу пикинеров.

– И что случилось?

– Я упал и больно ударился, мой господин.

– А твоя лошадь?
– спросил принц Хенрик.

– Конечно же умерла.

– Ты убил бессловесное животное?
– спросил принц Хенрик.

– Мой господин, мы едим бессловесных животных. В ходе этой подготовки я потерял

два десятка мужчин. Так какая разница, сколько при этом погибло животных? Сегодня после

обеда мы расстреляем четырех свиней, чтобы показать, что могут сделать наши пушки.

– По крайней мере, вы съедите этих свиней.

– Мой господин, убитую лошадь мы тоже съели.

Остаток дня прошел также - наполовину в благоговейной похвале, а наполовину

в осуждении, поскольку у меня не было никакого намерения терять солдат для того, чтобы

соответствовать их представлению о честном бое. Черт возьми, не существует такого понятия, как честный бой! Вы либо идете туда и убиваете этого ублюдка, либо вы не должны сражаться

вообще!

С другой стороны, реакция простых людей была однозначно положительной.

Им нравилась идея о том, что их враги будут убиты, а их собственные семьи останутся живы.

Но я не мог избавиться от ощущения, что я вряд ли получу значительную помощь от рыцарей.

Мы будем бить монголов своими силами.

После сокращенного дня тренировок, солдаты вернулись в казармы, чтобы отдохнуть, а мы организовали послеобеденную вечеринку для наших гостей с музыкой и большим

количеством еды, пива и медовухи. Простолюдины буквально гудели от того, что они увидели, а некоторые девушки с суконной фабрики буквально прыгали вверх и вниз, но дворяне были

гораздо более сдержанны.

Пришедшие рыцари были, в основном, из прогрессивной фракции графа Ламберта

и если даже у них возникали сомнения относительного того, что я делал, то я боялся даже

представить себе то, что могли об этом думать более реакционные рыцари. Думаю, что я знал, какой реакции могу от них ожидать, но в действительности я ошибся.

Большинство из них были готовы купить новые семена и купить или сделать новую

сельхозтехнику. Довольно многие из них установили в своих имениях водопровод, а другие

организовали с нашей помощью легкие промышленные производства, чтобы держать своих

крестьян занятыми в межсезонье. Но, оказалось, они смотрели на армию как угрозу всего

их существования. По их разумению, они были лучше, чем простолюдины и имели особые

привилегии, поскольку они охраняли землю. Не требовалось много ума, чтобы понять, что мои

воины могли сражаться лучше, чем они. Они почувствовали, что под них делают подкоп, и я

предполагаю, что так оно и было.