Близнец тряпичной куклы

Флевелинг Линн

— Я не странствующий торговец, — пробормотал волшебник.

— Аркониэль? — Сильные руки подхватили его и поставили на ноги. — Что ты здесь делаешь, да к тому же в одиночестве?

Голос был знакомым, загорелое бородатое лицо — тоже, хотя прошло больше десяти лет с тех пор, как Аркониэль видел этого человека.

— Фарин… Клянусь Четверкой, до чего же я рад тебя видеть!

Аркониэль покачнулся, и капитан обхватил его за талию, не позволив упасть.

Моргая, волшебник попытался

рассмотреть лицо Фарина. Светлые волосы и борода воина подернулись сединой, морщины у глаз и в углах рта сделались глубже, но спокойная уверенная манера оставалась все такой же, и Аркониэль был за это благодарен судьбе.

— Риус здесь? Я должен…

— Да, он здесь, хотя тебе повезло, что ты нас застал. Завтра мы отправляемся в Эро. Что же ты не предупредил о своем приезде?

Ноги плохо держали Аркониэля, он снова покачнулся.

Фарин пришел ему на помощь.

— Ладно, не важно. Давай-ка доберемся до дому.

Подведя волшебника к высокому серому коню, Фарин помог ему вскарабкаться в седло.

— Что произошло? Я видел, как ты просто сидел на коне и смотрел на реку, как вдруг твой мерин взбесился и скинул тебя. Такое впечатление, будто им овладело безумие. Сефусу чертовски трудно его поймать.

Аркониэль видел, как на лугу воин пытается успокоить беглеца, но каждый раз, когда рука человека тянулась к узде, конь взбрыкивал и пятился. Волшебник покачал головой, не способный еще рассказать о том, что произошло. Фарин определенно демона не видел.

— Беспокойное животное.

— Это точно. Так как же нам тебя доставить? Медленно и болезненно или быстро и тоже болезненно?

Аркониэль выдавил унылую улыбку.

— Быстро.

Фарин вскочил в седло позади волшебника, перехватил поводья и пустил коня рысью. Каждый удар копыт отдавался в руке Аркониэля острой болью. Не сводя глаз с цели путешествия, волшебник как мог держался за гриву здоровой рукой.

Фарин с Аркониэлем пересекли широкий деревянный мост и через ворота въехали в просторный мощеный двор. Их встретили Минир и Нари, а также могучих пропорций женщина в переднике поварихи.

Все вместе они помогли Аркониэлю слезть с коня, и Фарин через темный гулкий зал проводил его на кухню.

— Зачем ты сюда явился? — спросила волшебника Нари, усаживая его на скамью у чисто выскобленного стола.

— Из-за ребенка… — хрипло пробормотал Аркониэль, подпирая тяжелую голову здоровой рукой. — Я приехал повидать мальчика. С ним все в порядке? — Волшебник охнул, когда Фарин осторожно обеими руками взял распухшее запястье Аркониэля и стал ощупывать.

— Конечно, все в порядке, — подняла брови Нари. — Что заставило тебя думать, будто это не так?

— Я просто… — Аркониэль

снова задохнулся, когда Фарин нажал сильнее.

— Тебе повезло, — сказал он. — Сломана лишь одна кость, и перелом чистый. Как только я наложу шину, особенно болеть не будет.

Минир принес дощечку и бинты.

— Лучше сначала выпей-ка это. — Повариха протянула Аркониэлю глиняную кружку.

Волшебник с благодарностью проглотил питье и почувствовал, как по всему телу разлилось мягкое успокаивающее тепло.

— Что это?

— Уксус, бренди, немного белены, — похлопала его по плечу повариха.

Все равно, когда Фарин принялся накладывать шину, было ужасно больно, но Аркониэлю удалось перетерпеть мучения, не жалуясь.

Фарин прибинтовал шину, а поверх обвязал еще и кожаным ремешком. Закончив, он откинулся к стене и улыбнулся Аркониэлю.

— Ты крепче, чем кажешься, парень.

Аркониэль только застонал и снова отпил из кружки. Питье начинало вызывать сонливость.

— Тебя послала Айя? — спросила Нари.

— Нет. Я подумал, что мне следует…

— Так один из вас наконец соблаговолил нанести нам визит! — рявкнул гневный голос.

Неожиданно вырванный из приятного полузабытья, Аркониэль поднял глаза и увидел стоящего в дверях кухни мрачного Риуса.

Фарин поднялся и сделал шаг ему навстречу, словно опасался насилия.

— Риус, он ранен.

Не обращая никакого внимания на Фарина, князь пересек кухню и все так же гневно уставился на Аркониэля.

— Так, значит, ты наконец вернулся к нам! Где твоя наставница?

— Она все еще в южных провинциях, господин. Я приехал выразить почтение. Мы оба были так опечалены известием о смерти твоей супруги.

— Так опечалены, что вам потребовался год, чтобы появиться здесь? — Риус сел к столу и посмотрел на забинтованную руку волшебника. — Как я вижу, скоро ты нас не покинешь. Я завтра уезжаю в Эро, но разрешаю тебе оставаться до тех пор, пока ты снова не сможешь сесть в седло.

Это было далеко не то гостеприимство, каким раньше пользовался Аркониэль в доме Риуса, но молодой волшебник счел, что ему еще повезло: князь мог бы приказать швырнуть его в реку.

— Как дела у царя? — спросил он.

С трудом сдерживаемый гнев заставил Риуса оскалить зубы.

— Очень хорошо, благодарю тебя. На время жатвы удалось отогнать пленимарских разбойников. Хлеба зреют. Солнце светит. Похоже, Четверка с улыбкой взирает на его царствование. — Риус говорил тихо, ровным голосом, но в его жестких усталых глазах Аркониэль читал готовность к бунту. Айя стала бы говорить ему о терпении и своих видениях, но Аркониэль не находил подходящих слов.