Близнецы на вкус и ощупь
Шрифт:
— А ну сели все и захлопнулись, а то сейчас вышвырну лишних! — подскочила она на ноги, когда боб со вкусом плесневого хлеба упал на её сложенную рядом газету «Магический альманах недвижимости». Дети испуганно опустили кулаки, набитые драже.
Холла порылась в рюкзаке и достала большую шоколадку с миндалём. — Кто дольше всех просидит неподвижно, получит это, — помахала она заветным призом в воздухе, пока шестнадцать глаз провожали движения, словно щенки парящий бифштекс. — Время пошло!
Воцарившийся мир позволил наконец расслышать шум стучащих энергией
«Так», — вернулась Холла к своим мыслям, приводя в порядок дыхание глубоким вдохом, — «если аренда стоит 200 галеонов в месяц, то моей доли хватит на…» — она перевела взгляд на ячейки объявлений, предлагающих дома, квартиры и студии в магических кварталах Лондона. «На тридцать метров в Ламбете на два года. Или… пятнадцать в Ислингтоне на год». И ведь придётся платить аренду, пока она будет оканчивать Хогвартс. Потому что через год цены вырастут ещё сильнее, а так хотя бы можно будет зафиксировать контракт на пару лет.
Холла обхватила голову руками. Обе квартиры в и без того непривлекательных районах выглядели удручающе, но рассчитывать приходилось лишь на собственные средства.
Родители ни за что не поступились бы своими сокровищами ради независимости Холлы, необходимость в которой ветвилась внутри так отчаянно в свете желания перестать быть зрителем кинотеатра собственной жизни. Весь её капитал — бабушкины завещанные деньги — обещал прогореть так быстро, но она твёрдо решила: жить в доме, где её присутствие доставляет не больше радости, чем залётная ворона, она больше не будет.
Как выпутываться из этого? А, Мерлин знает, но в этом и смысл. Хочется взять на себя испытание. Ей не знакомо это понятие на практике, лишь выдуманные перипетии экзаменов, создающие иллюзорные сложности в комфортных отрепетированных обстоятельствах, а девушка ведь даже ни дня не играла в квиддич, чтобы иметь представление хоть о каком-то накале, именуемом «вызов».
«Можно, конечно, попробовать договориться с собственником, чтобы придержал квартиру, если к следующему лету она снова окажется свободной, но шансы просто мизерные». Уныло девушка посмотрела в окно, где простирались цветные поля, редкие пастбища и насыщенно зелёные равнины, разрезаемые вклинивающимся кривыми блестящими речками.
Вздор, скандал! Она напрашивалась на скандал. Мамин вечно недовольный голос уже резонировал в ушах, и на секунду Холла даже пожалела, что малолетки сидят слишком тихо. Она нервно сжала переносицу, зажмурившись.
«Может, взять всё же покороче, на год в Ламбете, всё равно не буду там появляться, а после школы на остаток продлю, плюс заработок, подыщу что-то почище…»
— Мисс, у вас всё в порядке? — прозвучал тонкий голосок слева. Мальчишка заметил одинокую слезу, выкатившуюся из зажмуренного глаза шестикурсницы.
— Ты проиграл, ты проиграл! — загалдели остальные. Холла быстро смахнула каплю.
— Тише! Он не проиграл, вы все были молодцами, вот, — она протянула шелестящую металлическую обёртку, — разделите шоколадку на всех.
Радостное чириканье наполнило купе.
— Диффиндо! — из кончика палочки вырвалось заклинание, разрезающее альманах. Квадратик студии в Ламбере всколыхнулся и упал на рассечённую газету, словно осенний кленовый лист.
…
Выйдя
«Сколько всего он, должно быть, испытал за свои шестьдесят, по сравнению с моими семнадцатью, а всё ещё способен улыбаться. И это в мире без магии!» — промелькнуло в голове Холлы. — «Как вообще выживают эти магглы? Должно быть, им куда тяжелее. Но ведь они тоже любят, ненавидят, выбирают профессию, не выбирают семью. Словом, не так уж мы и отличаемся».
Ей хотелось подойти к нему и спросить: «Вы когда-нибудь любили безответно, сэр? Как вы это пережили? А ругались ли с родственниками?» Холла вдруг задумалась, что у неё в семнадцать есть лишь родители, с которыми можно ругаться, а у этого почтенного человека наверняка есть и дети, со всеми вытекающими из этого конфликтами, но уже с другой стороны. Однако мужчина, явно всё это проживший, до сих пор способен улыбаться обычному летнему дню, стоя самозабвенно посреди тротуара.
«Я смогу», — подумала девушка, комкая остатки обёрточной бумаги сэндвича и поднимаясь со стула.
…
— Я дома! — скинула туфли Холла и проследовала вглубь знакомого простора особняка по белому мрамору. Никто её, конечно же, не ждал у порога. Девушка бы ничуть не удивилась, если бы и дверь оказалась заперта, поскольку чета Мидуокер-Факс могла находиться где угодно на карте мира.
В белоснежном доме, в объёмном нутре гостиной которого колыхались полупрозрачные тюли, увлекаемые внутрь ветром сквозь распахнутые боковые двери в сад, ощущалось некоторое запустение. Дверца на лестницу в квартирку прислуги была заперта на навесной замок, тонкий слой пыли, покрывавший поверхности бюро, трюмо и журнального столика снижал резкость восприятия. Холла уже приблизилась к закругляющейся лестнице, ведущей на верхний уровень, где располагалась её комната, когда шаги мягких домашних туфель послышались за спиной. Она обернулась.
— Привет, доча, — обвили плечи и легко похлопали их в формальном жесте мамины руки. Аржена стояла в домашнем шёлковом халате в пол цвета слоновой, надетом практически на голое тело. — Школа уже закончилась?
«А заметила ли ты, когда она началась?» — подумала про себя Холла, отвечая на объятия необычайно зеркально-прохладно, что не ускользнуло от внимания родительницы.
— Как экзамены? — мать развернулась спиной и пошла в сторону кухни, всё так же мягко шлёпая по полу. Холла коротко вздохнула. «Я лучшая, мам». Нет, она не произнесёт этого, потому что знает, что Аржена уже забыла свой вопрос. Холла последовала по пятам в кухню, бросив у лестницы рюкзак.