Близнецы по разуму
Шрифт:
— То есть, они выжили? — спросила Желторотик.
— И вполне благополучны, насколько мне известно.
— Очередная тема для сопливого чтива.
— Значит, обойти договор возможно? — не дал заговорить тему Кир.
— Если готов пожертвовать собой ради другого.
Кир покачал головой:
— Действительно в сопливом чтиве подобного навалом. А конкретнее?
— Мне кажется, уже конкретней некуда, — за Ви-И-рса ответил Ард: — Самопожертвование ради спасения того, кого полагаешь самым дорогим существом, списывает любой проступок.
—
— Ты спрашивал о самой возможности.
— А как насчет незнания? Если фанг не догадывается о нарушении договора? — продолжил допытываться Кир.
— Юные фемины, пытающиеся казаться взрослыми? — Ви-И-рс усмехнулся, закатил глаза к потолку, судя по легкой улыбке, вспоминая о чем-то забавном, и покачал головой. — Наше обоняние — не ваше зрение, которое легко обмануть.
— Если произойдет что-то из ряда вон выходящее, и фанг все же ошибется, — серьезно произнес Ард, — он тотчас поймет ошибку по вкусу крови.
— И?.. Сойдет с ума?
— Рвотный рефлекс — штука полезная, Ки-И-рилл.
Кир фыркнул, представив.
— «Юной фемине» после такого зрелища обеспечен комплекс неполноценности. И поделом.
— Совершенно согласен, — сказал Ви-И-рс.
— У нас есть шанс выяснить, — заметила Желторотик. — Целых два приглашения.
— Два?
— Два? — Ви-И-рс спросил тоже, нисколько не скрывая ни заинтересованности, ни удивления.
— Дай угадаю: одно от неуловимого донора-гипнотизера? — поинтересовался Кир.
Желторотик не ответила, впрочем, и не требовалось.
— Закон подлости в данном конкретном случае, разумеется, не дает осечки: встречи назначены в один и тот же день, но хоть время разное. Первая — в девять утра. Вторая — в семь вечера.
— Мы обеспечим прикрытие, — пообещал Ард.
Кир кивнул. Людям соваться не имело смысла. Однако что-то никак не давало ему покоя.
— Вам не кажется, что нас собираются переловить, как щенков? Меня вот уже попытались.
Ви-И-рс громко фыркнул.
— Пока что, в ловушку попал я, — мрачно заметил он.
— А ты не обманывай, — посоветовал Кир. — Тоже мне, взяли манеру подражать людям.
Фанг поморщился.
— Саша, пожалуй, единственная из нас всех, на кого донор никак повлиять не сможет, — заметил Ард.
— Это еще почему?
— Личные особенности, — пояснила Желторотик, пока никто ее не опередил.
И Кир в который раз подумал, что не просто так Виктор Викентьевич принял под крыло эту девочку.
— Валите-ка вы к Дракуле, — посоветовал он.
— Уже, — улыбнулась Желторотик. — А ты?
Кир ответить не успел, поскольку по кабинету разнесся усталый стон. Через секунду его телефон разразился трелью звонка: Вадим ставил в известность о том, что Павел Седых доставлен в фангский отдел для дачи показаний. Повезло ему: подельники еще долго будут отлеживать больничные матрацы. Хотя… как посмотреть.
— А я пока, — сказал Кир, — поговорю с соседом.
Сегодня
Она уже подняла руку, чтобы поймать маршрутку, проходящую мимо работы Кира, но ощущение пристального взгляда отпустило столь же внезапно, как и появилось. Желтый фургончик проехал мимо, а следующий если бы появился, то через полчаса, никак не раньше.
«Ни к чему беспокоить Кира бабскими страхами», — от подобной мысли самой же кисло стало.
— ЧиСД, — прошептала Лера излюбленную присказку Кира. — Твою налево…
Легче не стало.
— Девушка, с вами все хорошо? — рядом притормозил мужчина средних лет в серой ветровке.
Лера выдавила дежурную улыбку и заверила:
— Лучше всех.
Вышло не слишком убедительно. Неясно, о чем подумал незваный доброхот, но он поспешил ускорить шаг и скрыться, свернув ко входу в магазин.
— Туда и дорога, — прошептала Лера и решила прогуляться по парку, благо, вход располагался всего в ста шагах.
Москва всегда была зеленым городом, а уж став Москвой-Вариосой и вовсе утопла в зелени. Красиво, тепло, почему бы и нет? Четверть часа, не более, да и погода шептала.
Увлеклась. Пятнадцать минут превратились в час, мороженое перебило аппетит. Но должно же быть в жизни место маленьким радостям? Иначе со скуки и однообразия умереть можно.
По здравому рассуждению, на работу к Киру она не поехала и звонить не стала. Всякой паранойе обязан быть предел, а Леру никто больше не преследовал и не следил за ней. До родной квартиры было всяко быстрее, да и солнце тянулось к закату. Когда добралась, людей на улице поубавилось, но не так, чтобы очень: двор пустынным не выглядел, на детской площадке играла ребятня, мамаши с колясками, сгрудившись в кучу, обсуждали что-то очень им интересное. Жизнь шла своим чередом, и Лера успокоилась окончательно. Только когда рядом затормозила серая «Тойота», отскочила к стене дома, но то оказался сосед с первого этажа, с которым они некогда посещали параллельные классы в школе.
— Ты чего смурная такая, Лер?
Она махнула рукой, приветливо улыбнувшись:
— Да так, Коль, день какой-то шебутной сегодня.
— Сегодня — день глупых собак, — изрек тот. — Чесслово, думал какую-то да собью. На перекрестке с Островитянова две образины кругами меж потоками носились. У Нескучного, мелкая белая шавка прямо под колеса кинулась. Жуть.
— Да уж, похоже на нее, — поддержала разговор Лера. — Как есть: жуть жуткая.
— Не дрейфь, подруга, прорвемся.
— А то!