Близнецы по разуму
Шрифт:
«Ну… влип, значит, влип», — констатировал он, пробуя осторожно осмотреться, приоткрыв веки. Правда глядеть особо оказалось не на что: серые стены, серый пол, серый потолок. То ли подвал, то ли чердак, то ли квартира в строящемся доме. И никаких звуков не долетало снаружи.
Самострел здесь имелся, непрозрачно намекающий на то, по чьему приказу осуществлено похищение. Заряженный: смотрел заточенным железным прутом прямо в грудную клетку. Помнится, Ард с трудом не свихнулся от боли, когда эдакая стрела в него вонзилась. А Кир?
Но как же по-глупому он попался! И куда делись, по мнению фангов, такие умные инстинкты, выручавшие Кира из многих бед? Отчего молчали? И ведь он ощущал нечто смутное… почему-то отмахнулся от тревоги, расслабился, поплыл. С Диманом, наверное, обстояло также. Хотя, нет. Он просто не думал, будто в обществе фангов ему что-то угрожало. Как сам Кир постепенно пришел к выводу, будто стал сильнее, ловчее, быстрее? Ард ведь предлагал…
Он тихо застонал: не столько от прострела в шее и холода, сколько с досады на себя-идиота. Сам же отказался от сопровождения. Решил, будто находится в полной безопасности и, если уж нет, позвать на помощь успеет.
— Привет Кирилл. Как голова? Электрошокер, все-таки, гениальное изобретение человечества.
Ну что ж… по крайней мере, он понял, почему не вскинулись инстинкты. С чего бы им сигнализировать о приближении Вадима?
— Причем здесь электрошокер, если ты бил по голове? — поинтересовался Кир и открыл глаза, улыбнулся даже: — Привет, Вадик.
— При том, что ты чуть не очнулся сразу же. Пришлось добавить.
— А потом еще и по почкам?
Вадим хмыкнул.
— Ну ты уж совсем из меня отморозка не делай, — попросил он. — Я ростовский интеллигентный пацан, некоторое время проживший в Питере.
— Голова, кстати, болит, даже раскалывается, — пожаловался Кир.
— Анальгинчику, может? Или опасаешься? Вдруг на тебя подействует, как на фанга?
— Воздержусь: злее буду. Мы, кстати, где?
— Подвал, — и не подумал скрывать Вадим.
— И вряд ли жилого дома?
Вадим улыбнулся и зажег большой фонарь, на котором сидел все это время. Кир зажмурился от яркого света, поморгал, огляделся и присвистнул. Этого «украшения» он впотьмах не рассмотрел.
— Ясно…
— Что именно?
Кир хмыкнул:
— Кричи-не кричи, а соседи с монтировкой наголо вызволять не спустятся и даже полицию не вызовут разобраться с тем, кто орет посреди ночи и мешает спать мирным до поры гражданам.
А еще было понятно, что уговоры и заверения на Вадима не подействуют, поскольку на стене справа в приблизительно похожей позе со штырем в груди висел никто иной как донор. Или работник приснопамятного музея, по совместительству светило психиатрии, сильный гипнотизер, любитель почитать Ницше и проникнуться идеями обожествления человека, конченный фашист и последняя мразь. Прав оказался Ки-И-ас: стрелок не стерпел последнего провала и наказал союзничка в своем репертуаре. Разве лишь потрошить побрезговал.
—
— Нет.
Вадим был такой же, каким Кир привык его видеть, и вместе с этим совсем другой. Взгляд бегающий, и, казалось, сутулился много сильнее обычного. Руки опять же — он никак не мог найти им место: то тер пальцы, то брал что-нибудь и начинал вертеть.
— Гляди-гляди, — напутствовал он. — Из-за тебя погиб гениальный ученый.
— Подохла тварь ну и шут бы с ней, — сказал Кир и зашипел, ударившись затылком о стену: Вадим ударил его наотмашь, и немедленно отступил.
Опасаясь… чего? Не того же, что Кир в состоянии встать, разорвать проволоку, дать сдачи? Был бы в силах, давно поступил бы именно так. Ведь ясно: перед ним не приятель и не коллега, с которым прошли немало бок-о-бок и рисковали, в том числе и головой. И не предатель.
— Шут тоже останется здесь, — заметил Вадим, отведя взгляд.
— Я понял, когда именно тебя «завербовали», — сказал Кир, как только в глазах перестало темнеть, а потом двоиться. — Тогда же, когда похитили Сашку, — он сплюнул кровь из прокушенной губы. — Не просто так ведь у людей случаются провалы в памяти.
Вадим скрипнул зубами.
— Не стоит меня злить, Кирилл.
— А Сашка? Она оказалась неподдающаяся внушению, но могли же надавить иначе? — пропустив предупреждение мимо ушей, поинтересовался Кир так, словно они сидели в его таком теплом кабинете за таким умопомрачительно вкусным кофе в таких теплых и мягких креслах…
— С ней связываться не захотели. Странно, конечно, но кольцо твоего кровопийцы сыграло свою роль.
— Нестранно. Для фангов многое имеет значение, — проронил Кир.
— Глупцы.
Кир пожал плечами насколько уж вышло, поморщился: ощущения оказались не из приятных. Страшно ему не было, и это хорошо. Плохо, что он никак не мог осознать случившееся. В голове не укладывалось: Вадим его похитил и, скорее всего, убьет. Станет ли подражать стрелку и выворачивать внутренности? Этого, вероятно, Вадим сам не знал.
При воспоминании о распотрошенных телах Кир внутренне сжался. Смерти он не боялся по-прежнему, но очень не хотел предстать в плохом виде перед теми, кто найдет то, что от него останется. Не желал, чтобы его такого видела Лерка. И перед Эльдин почему-то было совестно; к счастью, она вряд ли увидит.
— Удивительно, Желторотик не сказала о том, что с тобой сделали.
— Кто бы ей показал.
— Резонно.
Значит, последняя ниточка к спасению потерялась бесследно. Хотя… Ард знал, куда и к кому он направился.
«Ну знал, и? — подумал Кир. — Обернется нетопырем и возьмет след лучше любой поисковой овчарки? Бред. Не умеют фанги этого. К тому же Ард может решить, будто у меня наметились более важные дела. Я не имею привычки перед ним отчитываться».
— Чем тебя подцепили-то хоть? — спросил он.