Близнецы. Часть вторая
Шрифт:
– А ну пошли.
«И лучше не возвращайтесь».
– Тетрам, – позвал Алеш, и мальчик, подняв веки, крепче прижал руки и ноги к правой стороне живота. – У тебя здесь болит? Все время?
– Сначала тут болело, – тихо простонал Тетрам, осторожно отняв одну руку и указав пальцем повыше пупка. – А теперь… ай!
Он дернулся и вскрикнул, когда Алеш приподнял его рубашку и попытался потрогать живот. Язык у мальчика оказался полностью белым. Алеш еще раз послушал сердцебиение, чувствуя, как ускоряется его собственное, и
– Как долго это продолжается?
– Уже… к-хм… второй пошел.
– То есть, час?
– День.
Алеш отпустил руку Тетрама, чтобы ненароком не сделать больнее, и, оглядев собравшихся, прорычал:
– Да вы сдурели. – Он распрямился, глубоко вдохнул и потер переносицу. – Так. Ютта, знаете про пять трав?
– Да.
– Мне нужна настойка и отвар. Покрепче. Остывать поставьте на вот этот стол и давайте пить настойку. По глотку, чтобы не вырвало.
Женщина кивнула и скрылась в арке. Баво пробубнил:
– Прежде…
– Заткнись. Дивиш, накипятите воды и принесите чистых бинтов. Чем больше, тем лучше. – Управляющий молча и с некоторым удивлением смотрел на палец, которым Алеш ткнул в него, чтобы вспомнить имя. – Бегом!
Из прохода показалась полная рука Ютты, и Дивиша затянуло в коридор. Алеш развернулся к Баво.
– Мне нужны инструменты.
– Какие? Их много.
«Какими будет удобнее вырвать тебе кадык?»
– Показывай все что есть.
– Они у меня в кабинете.
– Ну так веди.
Ортрун Фретка нахмурилась. Модвин осторожно коснулся ее плеча.
– Я буду с ними. Не волнуйся.
Она молча взглянула на него и тяжело выдохнула.
– Госпожа, – обратился к ней Алеш уже у порога и показал на Тетрама, – проследите, чтобы он уснул, иначе я не смогу закончить осмотр.
Ортрун повернула голову и едва заметно кивнула, показывая, что все услышала.
«Тут явно где-то прячется женщина и мать. Вылезай, а я заодно на тебя посмотрю».
В коридоре на них опять наскочил Збинек Гоздава.
– Что еще нужно? – спросил он, решительно подтянув правый рукав.
– Достаньте самый крепкий спирт, какой найдете, – вспомнил Алеш.
– Сколько надо? Ведро?
«Пожалуй, многовато. Но если вдруг придется кого-то окунать за волосы…»
– Пусть будет ведро.
Гоздава подтянул рукав еще выше и зашагал прочь. Баво тихо щелкнул пальцами. Господин Модвин украдкой вздохнул.
«Что, пронесло? Я даже не знаю, рад ли».
Юноша хотел обратиться к Баво, но отвлекся на движение в конце коридора. Маленький слуга опрометью несся к ним, держа на вытянутых руках белую, как свежий снег, рубашку – будто опасался, что она успеет растаять. Модвин жестом велел передать ее Алешу.
– Это моего брата, но вам подойдет.
«Мертвого пьяницы, что ли? Да мне точно впору».
Алеш поблагодарил слугу и перебросил рубашку через локоть.
Ее чистые рукава болтались маятником,
– В чем дело, как вы считаете? – спросил Баво, имея в виду корчащегося в муках ребенка этажом ниже.
«В тебе, во всех вас, в этом проклятом месте».
– Скорее всего, воспалился придаток кишки. Если так, его нужно вырезать как можно быстрее.
«Я не вскрывал для таких вмешательств живых людей, но тебе об этом знать не обязательно».
– Жар ведь начал спадать.
– И мальчику стало хуже. Тебя это не смутило?
– С чего вы взяли, что…
– Да чтоб тебя! – вспыхнул Алеш. – Просто бездействуй дальше. Хорошо бы молча.
Модвин Фретка прибавил шагу и продолжал идти строго между ними двумя.
«Думаешь, не достану? Ты меня плохо знаешь».
Совсем без резких движений в этом клокочущем хаосе, очевидно, было не обойтись. Например, пришлось придержать распахнувшуюся от сквозняка дверь кабинета.
«В детской бы чаще проветривали. Что за люди».
Перед закатом быстро холодало. Баво с порога тут же бросился к окну, и вскоре бледный, но ровный природный свет скрылся за ставнями, уступив место дрожащим огням ламп. Алеш подумал, что, уходя, возьмет их с собой вместе с инструментами и погрузит это место во мрак.
«Хотя тут и так унылейший из кабинетов».
Даже кушетки не было. Нуждающиеся в помощи и уходе люди предпочитали, видимо, получать их в любом другом помещении замка, и Алеш вполне мог их понять.
Стол, стул, шкафы, несколько полок, проклятое окно и зеленое пятно портрета на пустой стене.
«Сюда можно прийти разве что умирать».
– Если это поможет, – подчеркнуто сдержанно заговорил Баво, отпирая полку в самом низу огромного шкафа, – я найду записи, касающиеся здоровья мальчика в последние три года.
– Ты даже записи вел? Ну надо же. В академии научили?
Баво, прижав к груди тяжелый ящик с инструментами, покраснел и гневно вскинул брови.
– Смените уже тон, – прошипел слуга. – Вы здесь вообще никто.
«Ну точно академик. Ненавижу, чтоб их, академиков».
Господин Фретка кашлянул и ткнул полусогнутым пальцем в сияющую белизной рубашку.
– Может, пока переоденетесь?
Алеш вспомнил, что надо разжать кулак, чтобы вылезти из рукава куртки.
Грязная ткань смотрелась на спинке стула как ленивое пугало. Заправившись, Алеш резко выпрямил локоть, чтобы подвернуть манжет, и потоком воздуха поднял пыль со стоящей впереди книжной полки. Подписанные корешки немного утешили знакомыми названиями. Наименее пыльным же оказался один неподписанный, светлый, довольно толстый, с заломом ближе к задней стороне обложки.