Близнецы. Часть вторая
Шрифт:
«Ты был прав, брат. И она тоже права. Измена – это наш единственный выход».
Впрочем, окажись он, например, перед выбором между чумным костром и казнью через сожжение, по закону грозящей клятвопреступнику, Алеш без колебаний предпочел бы второе – чтобы последний шаг сделать самому.
Он встал на колено и, повторяя слова за госпожой Ортрун Фреткой, присягнул в верности ее младшему брату – точнее, человеку, которым этот юноша может однажды стать.
«Если научится разбираться в женщинах и прекратит сутулиться».
Накануне
Алеш вспомнил об этом, став свидетелем присяги брата, который точно так же, на колене, принес ее лично господину Модвину. Они друг на друга смотрели, когда Ортрун Фретка второй раз зачитывала слова.
Пока она спала у постели сына, Алеш понемногу выкладывал Енику весь свой путь из Кирты до Сааргета. Вчера ночью он рассказал о том, откуда у него на шее крошечная царапина. Брат только рвано вздохнул, покосился в сторону Ортрун и шепнул: «Тогда мы в долгу перед господином, хоть он и… ну… Фретка».
«Мы свое отплатили, – ответил Алеш. – Жизнь за жизнь».
Еник остался при мнении, что ничего на этом не кончится. Он был прав, конечно. Он, как и владыка Отто, довольно часто оказывался прав.
«Владыка Отто будет бесконечно прав, когда подпишет указ о большой дружной казни».
Но до этого дня нужно еще дожить.
– Ну, – громко сказал Збинек Гоздава, стукнув ладонями по столу, – пошли, молодежь, сделаем военное дело.
Еник и Модвин ушли вслед за ним, опустив плечи под одинаковым углом. Их проводили взглядами писаные красавицы. Алеш встал под портретом таинственной брюнетки и прислонился боком к холодной стене.
– Госпожа Ортрун, можно задать вопрос?
Она одернула манжеты рукавов.
– Попробуйте.
– Мы с Юттой вспоминали пограничную заставу у Таловец, – начал он, отметив почти полное отсутствие реакции: только едва заметно дернулась вверх тонкая бровь. – Ходили слухи, что там во время пожара видели дух Крушителя Черепов. Мой друг ставил на гетмана, но я думаю, это были вы. Я прав?
Оказалось, Ортрун Фретка умеет смеяться.
– Вы спорили на деньги?
– Нет. Насколько я помню, на перочинный нож.
– Я хочу оплатить долг вашего друга. Берите любой нож, какой понравится.
«Бесстрашие на грани беспечности. Вы тут все такие интересные люди».
– Ладно. Не поделитесь, как эта идея пришла вам в голову?
Госпожа Ортрун вгляделась в безнадежно остывший камин.
– Я хотела, чтобы Берстонь помнила своих героев, – ответила она, и в ее улыбке появилась печаль, – и знала, что их наследие, их сила
«“Все еще”?»
– Его курган?
– Мне назвали одну поляну тут неподалеку местом его погребения. Меня обманули.
«Как все запущено. Сочувствую Збинеку Гоздаве. Попробуй потягайся с тем, кто уже мертв».
– Вы не там искали, – сказал Алеш. – Он на Ольшанском погосте. Рядом с женой и дочерью.
Ортрун распахнула глаза.
– Откуда вы знаете?
– Не важно. Просто знаю.
Удивление в ее взгляде сменилось такой медленно утихающей болью, которую человек испытывает, когда ему вправляют смещенную кость.
– Спасибо, мастер Алеш, – сказала госпожа Фретка. – За все.
Он пожал плечами.
– На здоровье.
«Как выразился бы мастер Лисенок, вне протокола мы с тобой до сих пор враги».
– У меня есть для вас еще поручение, – вспомнила она. – Загляните в чумной барак.
«Если честно, мне кажется, я как зашел туда в Тарде, так и вожу его с собой».
У дверей его встретили армейские костоправы, которым досталось пять человек больных и целый амбар муки, обладающей свойством подавлять чуму. Академик Баво в свойственной академикам манере успел детально расписать им принцип своих действий, упустив все самое важное: зачем, когда и сколько. Лекарям пришлось угадывать, и в четырех случаях из пяти они угадали достаточно верно. Но последний больной, молодой и крепкий, мучился долго. Послушав истории людей, развозивших лекарство по окрестным селениям, Алеш убедился, что весь секрет в дозировке и регулярности. Правда, тому бедолаге это уже не помогло.
– Но больше в замке никто не заболеет, да? – с опаской уточнил управляющий Дивиш, отчитываясь перед госпожой, допивающей из кубка свою порцию горькой воды.
– Я на это надеюсь, – сказал Алеш, издалека махнув рукой старшему костоправу. – Но на всякий случай советую отдельно припрятать запас.
Дивиш нервно сглотнул и принял у Ортрун Фретки серебряный кубок вместе с соответствующим распоряжением.
«Если бы люди всегда так выполняли мои указания, кругом наверняка настал бы вечный мир».
Когда Алеш закрыл дверь барака в последний раз, чтобы дать отмашку людям с факелами и ведрами, он отошел подальше, едва успел поднять руку и тут же ее опустил, согнувшись пополам от подлого удара под дых.
Сигнал они приняли. Алеш понял это лишь по отдаленным звукам, потому что под веками у него сияли яркие искры.
«Что, все? Вот так? Теперь я исчерпал запас полезности? Это даже для вас, мне кажется, перебор».
Он кое-как перекатился, сел на колени, открыл глаза и поймал перед самым носом маленький кулак. Потом Алеш поднял взгляд и растерял все мысли.