Блог демона Шаакси, или адская работёнка
Шрифт:
Мне не оставалось ничего, кроме как заглянуть в его прошлое.
Ну что тут, в общем-то, скажешь…
Дедуля и правда был стар. Вступив с самой юности в определённые структуры, повидал несколько войн, множество земель и несметное количество мертвецов, многих из которых отправил на тот свет лично.
Дело в том, что дедуля всю жизнь специализировался на пытках.
Не то чтобы он был садистом, на самом деле. Скорее,
У него не было семьи. Он никогда не стремился к богатству и славе.
Он был маленьким человеком в большой машине. Он делал свою работу. И иногда, как ни странно, не только ломал людей, но и спасал жизни вовремя добытыми данными.
Эта постоянная человеческая ерунда про бобра и козла: оно вечно работает в обе стороны.
— Скажи, существо, — начал дедуля, — правда ли, что ты покупаешь души?
— Бывает.
— Хорошо. Купишь мою?
Я прищурился.
По всему выходило, что старый хрыч уже до сотни дотянул, что по человеческим меркам ничего себе так, и дни его сочтены.
— Бессмертия не подарю, — сообщил я сходу, — исцелить не могу. Извини, но у тебя, так сказать, слишком большой износ.
Уголки дедулиных губ чуть дрогнули.
— Я не глупец, существо. И не трус. Я знаю всё о человеческих телах и их смертности. Я знаю, что умираю, и этого не исправить. Я знаю, что никто не поможет. От тебя мне нужно другое.
Ага.
— Месть? Это обсуждаемо. Я могу, в принципе, накинуть тебе ещё парочку лет жизни, чтобы ты увидел…
Старик покачал головой.
— Нет, существо. Никакой мести. У меня нет семьи, имени, отпечатков пальцев, потому что я так выбрал. Я знал, что те, чьи приказы я выполнял, не оценят моей работы. Это неважно. Я прожил жизнь, как хотел. Мне некому мстить. И не о чем жалеть.
Не понял.
Нет, я чувствовал, что дедуля говорит правду, и что он, как ни странно, не наш клиент. Но тогда какого…
— И что же ты, в таком случае, хочешь?
— Персик, — сказал дедуля, указав на собачку-одуванчика. — Я завещаю тебе душу, а ты позаботишься о Персике, когда я умру.
Э-э-э…
Мы с собакой посмотрели друг на друга. День перестал быть томным.
— Ты извини, конечно, — протянул я, — но для этого есть всякие там приюты…
— У Персика злобный характер.
Я
— Да? — я спросил это с вежливым сомнением человека, которому пытаются под видом крокодила продать игуану.
— Да. Я ещё щенком забрал его у детей, которые считали, что игры с гвоздями и собачьими лапами — это очень весело. С тех пор Персик не любит детей. Он сатанеет, когда их видит, и становится невменяемым. Как ты думаешь, как быстро добрые люди из приюта его гуманно усыпят при таком раскладе?
Вопрос резонный. Человеческое милосердие к животным — оно такое, да.
Как и человеческое милосердие в целом.
— Попросить у кого-то из соседей? — предположил я.
— Соседи недавно узнали о моей, скажем так, бывшей профессии. И заняты активной борьбой за историческую справедливость.
Я понимающе кивнул и покосился на забитые фанерой окна.
Историческая справедливость всегда была популярной темой в нашем офисе.
— Ладно, — сказал я. — Но слушай! Есть же, кхм, другой офис. Ну, ты понял. По идее, спасение собачек по их части. И вот это вот всё.
Старик вперил в меня очень внимательный взгляд своих водянистых глаз.
— Знаешь, существо, — протянул он, — я видел многое. Я пережил несколько эпох в самом их эпицентре. Я видел страдающих, и умирающих, и обречённых. Я слышал множество молитв, к некоторым из которых мне даже довелось в молодости мысленно присоединиться. Но ответа никогда не было. И знаешь, что я понял про себя?
— Что?
— Что ваш, как ты выразился, офис работает надёжнее. И честнее. Вы скупщики, да. Ничего нового, с этим я тоже работал. Но, по крайней мере, вы ещё не махнули на этот мир рукой, в отличие от тех, других. И твоему офису, существо, мне по крайней мере всегда было, что предложить.
–
Из блога демона Шаакси
***
Кто-то
*
Я проснулась с глубокой ненавистью к всему сущему, так знакомой и близкой большинству людей с самого утра.
Кажется, мне снилось что-то прикольно-дурацкое. Что я ангел; что я летаю. И вроде бы болтаю с крысой.
Смешно.
Какой только хрени во сне не увидишь.
Лента новостей, от которых градус ненависти к человечеству вырос в геометрической прогрессии, вызвала лёгкую тошноту, но вместе с тем взбодрила; довершил дело традиционный утренний кофе, окончательно вылепивший из меня человека. Такого себе утреннего горожанина, вечно раздражённого и вечно опаздывающего, но уже вполне готового к подвигам.