Блокада. Запах смерти

Сухаренко Алексей Иванович

– Что молчишь? – переспросил полковник.

– Хочу. Только считаю, что толковать впустую, все одно от воровского клейма не отмыться, – пожал плечами Зарецкий.

– Тогда считай, что тебе повезло. – Приматов выключил слепящую лампу. – Если поможешь еще раз Советскому государству, сможешь реабилитироваться.

Глаза Цыгана наконец привыкли к естественному освещению кабинета, и он в упор посмотрел на собеседника.

– Правда? Без всяких там штучек?

– Правда, – кивнул полковник. – Только твое задание потребует огромной

отдачи, и я не могу гарантировать, что останешься жив.

– Ну да, – усмехнулся Иван, – кто же мне, вору, будет за просто так реабилитацию предлагать.

– Хорошо, что понимаешь. – Приматов закурил папиросу, обдумывая дальнейший разговор.

– Что нужно делать? – подгоняемый любопытством, спросил Иван.

– Ты писал прошение об отправке на фронт? – вопросом на вопрос начал полковник.

– Писал.

– Считай, что твое прошение удовлетворено. Скоро тебя с группой заключенных, написавших аналогичные прошения, направят на Ленинградский фронт. Вновь сформированный батальон должен занять позицию южней Ладожского озера. Контингент там самый отвязанный. Твоя задача – заработать среди бойцов авторитет, потом выявить врагов, готовых на переход к фашистам, и спровоцировать их побег.

– Как, к немцам? – возмутился Цыган, подумав, что офицер госбезопасности проверяет на лояльность к власти.

– Да, к немцам. И ты пойдешь вместе с ними, – спокойно подтвердил Приматов, удовлетворенный его реакцией.

– Ничего не понимаю, – выдохнул растерянный Цыган.

– По нашим сведениям, немцы готовят шпионско-диверсионные отряды для подрывной деятельности в осажденном городе и проводят отбор кандидатов среди перебежчиков и деклассированных элементов, согласных сотрудничать с ними. Их школа находится с той стороны Ладожского озера. Сейчас группа может пройти по льду, поэтому нужно поторопиться.

– Ситуация… – задумался Ванька. – А может, просто направить меня на фронт? Вдруг я не справлюсь? Опыт для такого задания нужен.

– Или природное чутье, которое ты уже проявил при захвате банды, – поставил точку Приматов, явно не желавший продолжать дискуссию в данном направлении.

Возникла пауза, в течение которой Иван лихорадочно обдумывал предложение, чувствуя на себе пронизывающий взгляд полковника. Нет, ему не было страшно. Он переживал, что не справится, не хотел пропасть ни за что. Однако фраза о полной реабилитации бередила душу.

– Отказываешься? – прервал молчание Приматов.

– А что, будут другие предложения? – иронично усмехнулся Иван.

– Нет, – холодно отчеканил гэбист.

– Ну, значит, от добра добра не ищут, – решился Цыган. – Я согласен!

– Хорошо. Тогда завтра утром будешь отправлен на сборный пункт, где идет формирование батальона, а через неделю на передовую. Работать будешь не один. К тебе подойдет наш человек, он же будет руководить операцией.

– Слава богу, все же не один, – облегченно вздохнул Цыган. – А как я его узнаю?

– Человек тот

спросит тебя: «Ты не из-под Пскова будешь?» А ты должен ответить: «Нет, я с этих мест», – проинструктировал Приматов.

– Он, наверное, из ваших будет? – поинтересовался Цыган.

– Да, кадровый офицер. Но в батальон прибудет как обычный рядовой, под своей легендой, – пояснил полковник.

– А после того как у немцев окажемся, что надо делать?

– Задача может меняться по ходу, инструкции получишь от напарника.

– Что ж, вроде все понятно, – подвел для себя черту в разговоре Иван.

– Просьбы какие будут? – встал со стула Приматов.

– Какие есть, вы не выполните, – посетовал Зарецкий, который понимал, что даже заикаться о свидании с Анастасией бессмысленно.

– Ну, тогда удачи тебе, боец, – протянул руку полковник.

– Боец? – подивился Цыган такому обращению крупного начальника, застенчиво принимая рукопожатие.

– Да, Иван, теперь ты примешь присягу и будешь рядовой Зарецкий. – Гэбист внимательно посмотрел на вора: – У тебя есть какие-то сомнения?

– Нет, – смутился Иван. – Просто «Ванька Цыган» звучало куда лучше, чем «рядовой Зарецкий».

– Раз шутишь, значит, все в порядке, – улыбнулся Приматов.

…За решеткой камеры уже стемнело. Зарецкий чувствовал себя очень странно: с одной стороны, он был счастлив, что у него появился шанс на полную реабилитацию, а значит, на встречу с Настей, и не только на встречу, но с другой стороны, ему было непривычно оказаться подчиненным у тех, против кого он столько времени был в оппозиции. Заснул Иван только под утро. Показалось, что только успел закрыть глаза, как послышался лязг засова и голос конвоира известил:

– С вещами на выход!

В сборочной камере уже сидело с десяток таких же, как и он, «исправленцев». Разговоры шли о фронте, о надежде на легкое ранение, о возвращении домой. Когда привели новенького, один из блатных узнал Цыгана и позвал расположиться рядом. Парень, которого сам Цыган, как ни силился, так и не смог вспомнить, без умолку говорил, что им надо держаться вместе, а остальное мелкое жулье надо взять в оборот, не дав опомниться. Ванька нехотя кивал, хотя мысли его были сосредоточены на вчерашнем разговоре с полковником Приматовым.

Камера продолжала пополняться, и через полчаса в ней было уже человек пятьдесят. Пришлось встать. Среди последних запущенных в камеру Цыган, к своему удивлению, увидел бывших сокамерников – Мазута и Дрына. Воры остолбенели, никак не ожидая увидеть здесь Цыгана. Когда удивление спало, Мазут протиснулся к нему сквозь стену тел.

– Здорово, Цыган. – Лицо Мазута выражало полное дружелюбие. – Никак и ты побыстрей откинуться решил?

– А то! – поддержал его приветливый тон Иван.

– Жалко, Деда с нами нет, – ухмыльнулся Мазут, наблюдая за реакцией собеседника. – Представляю себе его с винторезом наперевес, бегущего на немцев…