Блокада. Запах смерти
Шрифт:
– Может быть, отец успел выбежать из квартиры? – осипшим от волнения голосом произнесла Мария.
Анна Ефимовна оттолкнула поддерживающих ее Ларису с Анастасией и, осматриваясь по сторонам, двинулась к толпе горожан, столпившихся перед пожарищем.
– Матвей! – Ее голос потонул в криках других пострадавших, пытающихся найти своих близких.
Прибывшая пожарная команда и группа военных оттесняла от горящего здания обезумевших от горя людей, пытаясь создать условия для ликвидации последствий бомбардировки. Вслед за Анной Ефимовной, выискивая глазами дедушку, сюда подбежала и Настя. Все происходило словно во сне. Анастасия,
Домоуправ, женщина лет сорока, начала составлять поквартирные списки пострадавших. Жители разбомбленного дома, не понимая до конца произошедшего, первым делом обращались к ней по поводу утраты продуктовых карточек и других документов, без которых выжить в блокадном городе было невозможно. Тетя Клава, дворничиха, жившая в доме Петраковых, с жалобным воем безуспешно просила пожарных разрешения на несколько секунд забежать к себе в комнату на еще пока целый первый этаж горящего здания. Анастасия увидела бабушку, которую вел Вячеслав. Анна Ефимовна бормотала что-то себе под нос, совершенно безразличная ко всему. Все трое подошли к Ларисе, которая оставалась на том же месте вместе с маленькой Катей. Через минуту вернулась и Мария.
– Я записалась у домоуправа, – доложила она. – Те семьи, у которых мужчины на фронтах, получат временное жилье в первую очередь.
– А что с карточками? – по-взрослому спросил Вячеслав.
– Домоуправ сказала, что выдача новых карточек не в ее полномочиях, посоветовала обратиться по месту работы и службы.
– Ах, сколько продуктов пропало! – не выдержала Лариса.
– Надо срочно Алексею сообщить, – вспомнила про брата Мария, – он что-нибудь придумает.
– Да, надо сообщить мужу, – эхом отозвалась Лариса. – Но как? Он же сказал, что позвонит, как устроится на месте новой службы.
– Матвей! – раздался слабый голос Анны Ефимовны.
– Его пока нет, бабуль, – обняла бабушку Настя.
– Когда придет, у нас будет с ним серьезный разговор. – Несчастная женщина была явно не в себе. – Ишь чего удумал, крупчатку на свой табак менять!
– Ей надо к врачу, – озаботился состоянием бабушки Вячеслав.
– Всем, потерявшим жилье! – раздался голос, усиленный мегафоном.
В середину толпы вышел офицер тыловой службы.
– Эту ночь вы проведете в соседней школе, а завтра начнем ваше расселение по временным комнатам.
Народ загудел. Всех интересовало только одно: возможность поискать хоть что-нибудь сохранившееся из домашнего скарба.
– Ночью дом будет отцеплен от мародеров. С утра, после того как жильцы дома получат новые ордера, они смогут прийти и осмотреть место пожара, – продолжил инструктаж офицер. – Все, что будет найдено, сначала следует предъявить работникам милиции и доказать, что вещи принадлежат вам. А если доказать не сможете, то на время оставите вещи под роспись милиции с последующим возвратом в случае отсутствия споров по данным предметам. При попытках проникнуть на территорию разрушенного дома самостоятельно выставленная вооруженная охрана имеет право стрелять без предупреждения.
Наступила ночь, и многие жильцы, особенно с маленькими детьми, отправились на ночлег в школьное здание. Оставшихся на пепелище людей милиция
Все утро Цыган напрасно прождал Анастасию у входа в здание университета. Девушка не появилась. Узнав от сокурсников, что еще вчера Настя была на занятиях, он немного успокоился. Решив приехать завтра, Ванька отправился закупать необходимый для подкопа инвентарь. Чтобы избежать встречи с людьми Нецецкого, он отправился на Сытный рынок. Лопаты нашел быстро, поскольку в начале октября они были очень ходовым товаром – многие горожане приобретали их для поиска оставшихся овощей на полях и огородах под Ленинградом. А вот инструменты для долбления бетона искал долго. Но и потом повезло: старичок, бывший слесарь, продававший небогатый набор инструментов, обрадовал Цыгана, заявив, что дома у него есть то, что парню нужно. Пока они шли до его дома, пожилой мужчина все спрашивал, для какой работы понадобился столь специфический инструмент, выражая заинтересованность не только в продаже, но и в работе по найму.
– Я недорого возьму, рубликов по двести пятьдесят за день, – продолжал предлагать себя пенсионер, несмотря на отказ покупателя.
Не пригласив к себе, старик ушел, оставив Ваньку дожидаться у парадной. Но вскоре вернулся, неся в руках промасленную тряпицу, в которую были завернуты два пробойника.
– А что съестного взамен дашь? – Старичок продемонстрировал инструмент, не выпуская его из рук.
– Так ничего из еды нет. Но я могу хорошо заплатить, – опешил Цыган, которому хитрый пенсионер про натуральный обмен до сих пор не говорил.
– А что я с дензнаками делать буду? – стал заворачивать пробойники несговорчивый продавец. – На них сейчас ничего и не купишь.
– Ну, допустим, по тройной цене можно купить, – как можно равнодушнее произнес Цыган, понимая, что не должен выказывать излишней заинтересованности в инструментах.
– Вот вы, молодой человек, не говорите, для чего вам пробойники… А то я не знаю, что они для долбления кирпича и бетона! – В очередной раз мужчина попытался вызвать на откровенность Цыгана. – Может, вы где клад хотите достать?! Или, еще интересней, лаз в булочной проделать?
– Вам бы, папаша, книги писать, – удивился его прозорливости Цыган. – Фантазия у вас как у Александра Беляева.
– Это кто еще? – не понял старичок.
– Короче, или называете цену, или я иду искать другого продавца, – нажал Ванька.
– Ну, если по тыще за штуку… – лукаво прищурился пенсионер, понимая, что называет просто нереальную цену.
В результате инструмент сторговали за полторы тысячи рублей. Сумасшедшие деньги! Но Ванька был доволен, так как без пробойников его план был неосуществим, а их с ребятами запасы продуктов закончились еще вчера. Купив у спекулянтов на оставшиеся деньги две буханки черного хлеба, Цыган отправился обратно. А в деревне его ждал подробный отчет подельников о происходящем на овощехранилище.