Блокадные будни одного района Ленинграда
Шрифт:
Согласно «Положению об управляющем домом» от 24 апреля 1941 г., управляющие назначались начальниками районных жилищных управлений и утверждались, с присвоением определенной категории, районными исполкомами (с предварительным согласованием кандидатур с начальниками отделений милиции).
Через несколько месяцев почти все перечисленные фамилии управхозов в документах уже не встречаются.
По разным причинам. Домохозяйство № 170, за разборкой домов на дрова, существование свое прекратило. Фамилия Пашковский (однофамилец или родственник) всплыла в качестве управхоза в феврале 1942 г. – в связи с решением райисполкома о снятии Пашковского с работы и привлечении его к судебной ответственности [413] .
413
ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 67. Л. 56–66.
В июне того же года «за бездеятельность, проявленную в учете свободной жилой площади и за непринятие мер по составлению описей на имущество военнослужащих и эвакуированных граждан»,
Говоря о заменах глав домохозяйств летом – в начале осени 1941 г., подчеркну, что эта мера не была абсолютно нерациональной или несвоевременной. «Новые», военные, условия объективно должны были внести коррективы в практику управления домохозяйствами. Однако, как показывает стенограмма совещания с главами домохозяйств Ленинского района 11 октября 1941 г. [415] , в деятельности ряда управхозов по-прежнему преобладала «мирная практика», а также черты, характерные для советских управленцев и работников жилищно-коммунальной сферы.
414
Там же. Д. 68. Л. 67.
415
Там же. Д. 58. Л. 1-16.
На совещании присутствовали главы 76 домохозяйств района. Из перечисленных выше домохозяйств собрание посетили новые главы домохозяйств № 172, 173 и 216. Из «августовских» присутствовала М.Я. Фиш. Более никого не было (причины отсутствия в документе не указаны).
Основные вопросы: подготовка домохозяйств к зиме и подвалов домов под бомбоубежища, сбор лыж и средств «в фонд обороны страны». Выступили председатель, секретарь и юрисконсульт райисполкома и начальник РЖУ. Приводить объемные цитаты из их выступлений необходимости не вижу, достаточно нескольких выдержек.
Готовясь к зиме, некоторые управляющие уже приобрели войлок – «они не ждут, когда им выделят фонды». «На мертвой точке остается забивка окон. Многие управхозы пользуются случаем, что некоторые квартиры закрыты» – одни эвакуированы, другие переехали, «и не забивают окна, ссылаясь на то, что туда не попасть». «У нас есть даже случаи, когда из соседнего подвала идет вода в другой подвал только потому, что техник или управхоз не может сменить кусок трубы, которая попортилась…». Надо приспособить по району еще около 80 подвалов, которые ранее «были признаны непригодными под бомбоубежища», – «некоторые управхозы даже к этому делу не приступили»: «Мы. привыкли ждать когда нам подадут машину, найдут плотника, столяра, – не чувствуем мы за это дело ответственности». Срок по сдаче лыж был установлен 10 октября, «но, по всем данным на сегодняшний день, население не полностью оповещено об этом». Несколько управхозов денежные средства «в фонд обороны страны» собрали, но сдать их в райсовет «забыли» [416] . И так далее.
416
Там же. Л. 3, 4, 9, 11, 13, 15.
Так же отметим, что в годы блокады не все штатные должности управляющих домохозяйствами оказывались заполненными.
Во второй половине августа 1941 г. работники районной санэпидемслужбы и жилищного управления, в рамках реализации решения исполкома «О мероприятиях по борьбе с желудочно-кишечными заболеваниями» [417] проводили «разъяснительную работу среди населения об обязательном сжигании сухого мусора в печах, плитах квартир и топках прачечных».
«В связи с особым значением мероприятий по борьбе с грызунами в военное время» Исполком 30 августа того же года принял соответствующее решение: «Оплачивать дератизаторам сверх того за выловленных крыс 20 коп. за живую и 10 коп. за мертвую» [418] .
417
Там же. Д. 55. Л. 10.
418
См.: Бюллетень Ленинградского городского… 1941. № 3435. 1 сент. С. 7–8.
В начале войны в судебно-следственной практике появилось новое определение – «враги порядка». К ним были отнесены: убийцы, грабители, воры, хулиганы и иные злостные преступники [419] . «Несомненно, что к их числу принадлежали и спекулянты, отношение к которым у некоторых сотрудников (милиции. – В. Х.) было, мягко выражаясь, не служебное», – считает В.А. Иванов, приводя достаточное количество примеров увольнений, арестов, судов и приговоров военного трибунала над сотрудниками ленинградской милиции (включая незаконное улучшение своих жилищных условий, организацию преступных групп и личное участие в краже государственной собственности и преступных группах) [420] .
419
Иванов В.А. Особенности реализации чрезвычайных мер. С. 443–481.
420
Там же. С. 478–481. Автор также пишет, что после снятия блокады Ленинграда в городе в состав многих опасных бандитских образований, преступных групп воров и спекулянтов «рекрутировались» не столько бывшие уголовники, сколько граждане-транзитники: беженцы, дезертиры, военнослужащие местного гарнизона, временно прикомандированные, жители области, эвакуированные, рабочие загородных строительных объектов (Там
«Поведение на рынках некоторых агентов милиции было двусмысленным. Наряду с исключительно щепетильным их отношением к спекуляции и спекулянтам, мне приходилось наблюдать и обратное, а именно то, что они сами занимались покупкой на рынке вещей и даже продовольствия» [421] .
В августе 1943 г. Ленинградским управлением милиции утверждена «Памятка личного и служебного поведения работника милиции». Среди запретов для офицеров милиции был следующий: «Приходить (без служебной необходимости) в форме на рынки, базары, стоять в очереди за спиртными напитками» [422] .
421
См.: Каргин Д.И. Великое и трагическое. С. 11, 42.
422
См.: Гутман М.Ю., Маюров Н.П. О политико-моральном состоянии и дисциплине в органах милиции во время Великой Отечественной войны // Государство. Право. Война. С. 412.
С началом блокады в химической лаборатории «Гознака» наладили круглосуточное производство свечей. Сохранились архивные документы – копии писем от организаций на имя директора Ленхимзавода с просьбами отпустить килограммы свечей «за наличный расчет» [423] .
Один эпизод из жизни, по архивному документу [424] .
В одной из артелей Ленинского района работал техническим руководителем рабочий К.А. Лебедев. Осенью 1941 г., в связи с прекращением деятельности или по иным причинам, ряд организаций и учреждений передавали в другие действующие предприятия или организации свой инвентарь («материальные ценности») на временное хранение. Артели привезли пианино из Ленметизпромсоюза. Так как площадь, на которой работали члены артели, не позволяла разместить еще и музыкальный инструмент, его перевезли на квартиру Лебедева. 6 ноября 1941 г. секретарь парторганизации артели, он же завхоз, доставил с завода имени Степана Разина три бочонка пива (вполне официально, «к празднику», санкционировал сам секретарь райкома). Разлили его порциям между рабочими, бойцами отряда МПВО, другими «товарищами». Но кому-то показалось, что в деле разлива была допущена несправедливость, или на рабочего Лебедева кто-то давно имел «зуб», но повода расправиться все не находил. Написали письмо-донос, что К.А. Лебедев присвоил себе казенное пианино. Дело рассмотрело бюро райкома ВКП(б) и наложило «партвзыскание» «за присвоение пианино, принадлежащее артели». Заступились за своего коллегу артельщики, да не помогло. Тем временем Лебедеву предъявили новое обвинение – «в распитии пива, предназначенного отряду» МПВО. В ноябре 1941 г. рабочего Лебедева уволили «за расхлябанность и разложение трудовой дисциплины в артели».
423
ЦГАИПД СПб. Ф. 417. Оп. 3. Д. 178. Л. 17.
424
Там же. Ф. 409. Оп. 2. Д. 61. Л. 52–55.
Быть уволенным – значило не иметь продовольственные карточки по категории «рабочий» или не иметь их более вообще. Поступить на другую работу с наличием партийного взыскания бюро райкома и вышеприведенной формулировкой причины увольнения – попробуйте…
И еще. Рассчитывать, что партколлегия при обкоме и горкоме ВКП(б) после подачи апелляции снимет взыскание, было сложно. В ноябре-декабре 1941 г. партколлегия в большей степени подтверждала решения райкомов об исключении из партии. За что? В основном за «отрыв от парторганизации», «утерю партийного билета и отрыв от партии», неуплату партвзносов, «проявленную трусость, выразившуюся в сожжении партбилета», а также за «дезертирство из Ленинграда». Были формулировки: за «отказ от партмобилизации в ряды РККА», «оставление партбилета на территории врага», «скрытие от парторганизации своего участия в оппозиции», «как осужденного за распространение ложных слухов о Красной Армии», «как арестованной органами НКВД» [425] .
425
Там же. Ф. 25. Оп. 2. Д. 3868. Л. 3–5, 9, 13; Д. 4417. Л. 7, 10; Д. 4425. Л. 7–8, 11.
Судьба рабочего К.А. Лебедева неизвестна.
Упоминая или ссылаясь на райкомы ВКП(б) в годы войны, надо иметь в виду следующее.
Следует разделять, кто принимал решения, имевшие силу решения коллегиального органа, и кто входил в состав районных комитетов ВКП(б) (и исполкомов) по штатному расписанию.
Заместитель председателя Ленгорисполкома в блокадные годы уже после войны писал: «Для обеспечения оперативности в партийных и советских организациях состав коллективных органов руководства был численно ограничен „тройками“ и „четверками“, которым поручалось решение срочных и важных дел. <…> В райкомах действовали „тройки“, в которые входили два секретаря райкома и председатель райисполкома, а на предприятиях – директор, секретарь парторганизации и председатель местного комитета» [426] . Именно они, на своих совещаниях, заседаниях или путем опроса (вносили правку, редактировали и ставили подписи на заранее подготовленных текстах проектов) и принимали решения. Хотя были и пленумы райкомов, и конференции, и совещания с активом.
426
Цит. по: Манаков Н.А. В кольце блокады. Хозяйство и быт осажденного Ленинграда. Л., 1961. С. 19.