Блокадные будни одного района Ленинграда
Шрифт:
24 декабря совместным постановлением горкома партии и Исполкома Ленгорсовета разрешалось разобрать на дрова деревянные сооружения и здания в районах, подвергшихся разрушениям, а также ветхие жилые дома по утвержденному списку. Это должно было дать еще около 32 тысяч кубометров дров» [740] .
Кажется – по меньшей мере – странным, что совместное постановление от 24 декабря, касающееся всех ленинградцев, не было опубликовано ни в последнем бюллетене Ленгорсовета за декабрь 1941 г., ни в январском выпуске 1942 г. (№ 1–2).
740
Манаков Н.А. Указ. соч. С. 121.
В «Ленинградской правде» – тоже.
Но даже если бы и было опубликовано это постановление, то как могли жители города с ним ознакомиться? Доставка газет
В начале марта 1942 г. горком ВКП(б) проверил выполнение собственного постановления «О расклейке газет по городу» месячной давности. «Не выполняется». Расклейка газет не позднее 15 часов каждого дня «не организована даже в центре города». На витринах ряда домов висят прошлогодние декабрьские номера газет [741] .
741
ЦГАИПД СПб. Ф. 25. Оп. 2. Д. 4447. Л. 37, 40.
Снова – к дровам.
Ленинский райисполком отреагировал на решение городского исполкома 24 декабря о разборке деревянных домов почти молниеносно.
Уже на следующий день он рассмотрел подготовленный РЖУ «список домов угрозы, подлежащих сносу для использования материалов от разборки на дрова» и постановил предоставить этот список на утверждение в городской исполком [742] .
В решении райисполкома ничего не говорилось, намечено ли полученные дрова распределять среди домохозяйств района.
742
ЦГА СПб. Ф. 4900. Оп. 1. Д. 55. Л. 118. Список «домов угрозы» в архивном деле к решению райисполкома не приложен.
Работа по разборке домов возлагалась на структуру с многозначительным названием «Деловой двор», куда вводилась штатная должность десятника. В целях ускорения разборки районной комиссии по трудовой повинности предлагалось «мобилизовать на предприятиях района необходимое количество рабочих по заявкам «Делового двора». Заведующему жилищным отделом райисполкома надлежало в трехдневный(!) срок обеспечить расселение жильцов из домов, «подлежащих разборке».
Сохранился интересный документ. Называется «Баланс дров по городу Ленинграду на декабрь 1941 г…». В нем перечислены только пять потребителей дров: трест «Гортоп», «трест хлебопечения» (1-й городской трест хлебопекарной промышленности), «Главресторан» (Главное управление ленинградских столовых, ресторанов и кафе), «Промышленность» (предприятия союзного и республиканского подчинения) и «Ленэнерго». У последнего на 1 декабря 1941 г. остатка дров не значилось, у Главресторана остаток составлял 3 тыс., у «промышленности» – 2 тыс. кубометров дров. На расход в декабре 1941 г. было запланировано: «Ленэнерго» – 40 тыс., «Гортопу» – 15 тыс., «тресту хлебопечения» – 14 тыс., «Главресторану» – 12 тыс. и всей «промышленности» – 10 тыс. кубометров дров [743] .
743
ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 18. Д. 1437. Л. 38, 40.
Теперь самое время обратиться к книге главного архитектора Ленинграда с 1938 г. Н.В. Баранова и ее процитировать [744] .
По дневниковой записи Н.В. Баранова, утром 10 декабря 1941 г. его вызвали в Смольный к председателю исполкома Ленгорсовета П. С. Попкову.
Но перед тем, как ознакомиться с это записью, укажем, что в предыдущие дни вопросов, связанных с поисками иных источников топлива, Исполком не рассматривал.
За день до встречи, 9 декабря, Исполком принял несколько решений. По «Водоканалу», «О сокращении трамвайного движения», «О сокращении норм текущего содержания по массовым расходам местного бюджета» («по всем больницам, за исключением хирургических стационаров, сократить нормы расходов» – по зарплате, «текущему дооборудованию», хозяйственные «и прочие расходы») и «Об установлении розничных цен на сыры с подморозкой, продаваемые одним сортом» [745] .
744
Баранов Н.В. Силуэты блокады. Л.: Лениздат, 1982. С. 5456.
745
ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 18. Д. 1430. Л. 83, 97.
Дневниковая запись Н.В. Баранова (в его книге – курсивом) передает
«Закончив писать, Петр Сергеевич отодвинул блокнот, потер ладонью лоб и сказал:
– Дело вот в чем… Уполномоченный Совнаркома СССР по Ленинграду Алексей Николаевич Косыгин [746] и секретарь горкома Алексей Александрович Кузнецов поручили Исполкому в двухдневный срок подготовить предложения о том, как и где, не нанося ущерба облику Ленинграда, начать выборочную рубку крупных деревьев. Я знаю, что зеленые массивы городских садов и парков Ленинграду необходимы, но надо отапливать госпитали, больницы, детские учреждения, хлебозаводы… Для спасения жизни детей, взрослых, раненых и больных все же, очевидно, нужно пойти на некоторые жертвы!
746
Неточность в дневниковой записи. А.Н. Косыгин на декабрь 1941 г. занимал должности заместителя председателя СНК СССР и заместителя председателя Совета по эвакуации. Уполномоченным ГКО (а не СНК) в Ленинграде он стал с января 1942 г.
Я почувствовал, как у меня страшно забилось сердце. Разумеется топливо необходимо, но ценой гибели парков и садов? Молчание затянулось, и я, наконец, сказал:
– Петр Сергеевич! Деревья в городе действительно сохранились, но только потому, что люди, несмотря на холод, берегут их. <…>
– Нет, нет, о вырубке сада Трудящихся [747] не может быть речи, – перебил меня Попков, – я имел в виду только частичную рубку – в других садах.
747
Сад Трудящихся имени М. Горького (с 1936 г.), ныне – Адмиралтейский сад.
Я решился возразить.
– Но ведь сады и парки строит время. <…> Петр Сергеевич, позвольте подумать о другом решении!»
Петр Сергеевич, выпускник Ленинградского института инженеров коммунального строительства, позволил.
«– Пожалуйста, думайте, находите варианты, помните лишь одно: через двое суток конкретные предложения, обоснованные расчетами, должны лежать у меня на столе!
Давая понять, что разговор закончен, Попков встал с кресла. Встал и я, тут же вспомнив, что забыл выяснить одну весьма существенную деталь.
– Петр Сергеевич, а сколько, собственно, кубометров должны быть заготовлено?
– Не менее двухсот тысяч. Желаю успеха.
Выйдя из Смольного и направляясь на улицу Зодчего Росси [748] , я напряженно думал, как найти выход. Но, как назло, в голову ничего толкового не приходило.
Недавно закончился обстрел, и где-то на юге небо подпирал огромный, медленно поворачивающийся дымный столб. И тут меня осенило! Я вспомнил, как осенью горели „Американские горы“ в саду Госнардома [749] . Но ведь в садах и парках без призора и охран находятся десятки никому сейчас не нужных деревянных построек, которые к тому же могут сгореть в любую минуту. Значит, топливо можно заготовить, разобрав многочисленные деревянные аттракционы, киоски, летние театры, рестораны и павильоны!» [750]
748
На улице Зодчего Росси, 1/3 находилось Архитектурно-планировочное управление Исполкома Ленгорсовета.
749
«Горы» сгорели после налетов немецкой авиации, которые начались вечером 16 октября и продолжились в ночь на 17 октября 1941 г.
750
Баранов Н.В. Силуэты блокады. С. 55.
Представим, а если бы главного архитектора в тот день не «осенило»? И почему снизошедшее «осенение» не затронуло деревянные дома и бараки, стоявшие «без призора и охраны»?
И, как видим, речь не шла не о разборке пустовавших как минимум три месяца строений, а только о выборочной рубке деревьев.
В АПУ главный архитектор города созвал совещание части руководства и специалистов Архитектурно-планировочного управления.
Из воспоминаний Н.В. Баранова: