Блокнот Бенто
Шрифт:
Ты оседлал рисунок и едешь.
Мне всегда непроизвольно хочется рисовать на правой странице блокнота, а не на левой, Воспоминание детства, вопрос надежды?
Я хочу рассказать вам историю о том, как отдал японскую кисть для каллиграфии, седо, О том, где и как это произошло, Кисть подарил мне друг-актер,
Я часто ею рисовал. Сделана она была из конского и овечьего волоса. Когда-то эти волоски росли из кожи, Может быть, поэтому, собранные в кисточку с бамбуковой ручкой, они так живо передают ощущения. Когда я рисовал этой кистью, то создавалось впечатление, будто она и мои пальцы, легко ее держащие, касаются не бумаги – кожи, Мысль о том, что бумага, на которой рисуют, подобна коже, содержится в самом этом выражении – «прикосновение кисти». Одно-единственное касание кисти! – так называл его великий рисовальщик Ситао.
История произошла в муниципальном бассейне одного известного, но не шикарного парижского предместья, который я, бывало, регулярно посещал, Я приходил туда ежедневно в час дня, когда большинство людей обедали, так что в бассейне было не так людно.
Здание бассейна длинное, квадратное, стены сделаны из стекла и кирпича, Оно было построено в конце 1960-х, открыто в 1971-м, Располагается оно в небольшом парке, где растет несколько японских берез и плакучих ив.
Когда плаваешь вбассейне, через его стеклянные стены видны уходящие ввысь ивы. Потолок в бассейне обшит панелями, и теперь, спустя сорок лет, нескольких недостает. Сколько раз я, плавая на спине, замечал это, одновременно ощущая, как вода поддерживает и меня, и какую-нибудь историю, меня занимающую?
Существует рисунок, сделанный в восемнадцатом веке Хуан Шэнем, – цикада, поющая на ветви плакучей ивы, Каждый листок на этом рисунке – одно прикосновение кисти.
Снаружи видно, что здание городское, не сельское, и, если не знать, что это бассейн и забыть о деревьях, можно подумать, будто оно имеет какое-то отношение к железной дороге – помещение для мытья вагонов, погрузочная платформа.
Над входом нет никаких надписей, лишь маленькая эмблема, а на ней три цвета национального флага – символ Французской республики. Входные двери стеклянные, на них по трафарету выведено POUSSEZ [3] .
3
От себя (фр.).
Стоит толкнуть «от себя» одну из этих дверей и зайти внутрь, как оказываешься в другом мире, едва связанном с улицами, припаркованными машинами, торговым районом.
В воздухе слабый запах хлорки. Все освещено снизу, а не сверху – следствие того, что свет отражается от водной поверхности двух бассейнов. Акустика отчетливая – у каждого звука свое негромкое эхо. Везде преобладает горизонтальное, а не вертикальное. Большинство людей плавают, плавают из конца в конец большого бассейна, дорожка за дорожкой. Стоящие только что сняли или снимают с себя одежду, поэтому ощущения иерархии, разницы в положении почти нет, Вместо того повсюду господствует это чувство странного горизонтального равенства.
Кругом множество печатных объявлений, во всех бросается в глаза канцеляризмы и бюрократический синтаксис.
Сушка волос прекращается за 5 мин, до закрытия.
Купание
Вход воспрещен. Только для сотрудников. Благодарим за понимание.
Голос, звучащий в подобных объявлениях, неотделим от той долгой политической борьбы за признание прав и обязанностей граждан, которая шла при Третьей республике. Размеренный, обезличенный, казенный голос – а где-то вдали смеется ребенок.
Году в1950-м Фернан Леже написал серию полотен под названием «Plongeurs» – «Ныряльщики в бассейне». Эти картины, написанные основными цветами, со спокойными, простыми линиями, прославляли мечту и планы рабочих, которые наслаждаются досугом и – поскольку они рабочие – преображают досуг в нечто, еще не имеющее названия.
Сегодня до осуществления этой мечты дальше, чем когда бы то ни было. И все-таки порой, складывая свою одежду в шкафчик в мужской раздевалке, надевая ключ на запястье, принимая обязательный горячий душ перед тем, как ступить в ванночку для ног, подойти к бортику большого бассейна и нырнуть, я вспоминаю эти картины.
На большинстве плавающих помимо обязательных купальных шапочек темные очки для плавания, которые защищают глаза от хлорки, Взглядами пловцы обмениваются редко, а если кто-то случайно заденет ногой другого, то немедленно извиняется, Атмосфера не та, что на Лазурном Берегу. Здесь каждый сам по себе, каждый и каждая независимо друг от друга преследует собственную цель.
Поначалу я обратил на нее внимание, потому что она плавала не так, как все. Движения ее рук и ног были на удивление медленными – словно движения лягушки, – и в тоже время это ей не слишком мешало, У нее были другие, не как у всех, взаимоотношения с водной стихией. Китайский мастер Ци Байши (1863–1957) любил рисовать лягушек, их головы выходили у него очень черными, словно на них надеты купальные шапочки. На Дальнем Востоке лягушка – символ свободы.
Ее шапочка была золотисто-рыжего цвета, одета она была в купальный костюм цветочной расцветки, немного напоминавшей чинц, английский ситец. Ей было под шестьдесят, я предположил, что она вьетнамка. Позже я обнаружил, что ошибался, Она из Камбоджи.
Каждый день она плавала почти час, дорожка за дорожкой, Как и я, Когда она решала, что пора, вскарабкавшись по одной из лесенок в углу, уходить из бассейна, на помощь ей приходил мужчина, сам плававший в нескольких дорожках от нее, Он тоже был из Юго-Восточной Азии, чуть худее, чуть ниже ростом, чем она, с лицом более точеным; ее круглое лицо напоминало луну.
Он подходил к ней со спины и подставлял руки под ее зад, чтобы она, стоя лицом к бортику бассейна, могла на них сесть, слегка поддерживал ее, когда они вместе вылезали из воды.
Оказавшись на твердом полу, она направлялась к ванночке для ног, ко входу в женскую раздевалку, одна; в походке ее не было заметно прихрамывания. Однако раз за разом наблюдая этот ритуал, я видел, что при ходьбе тело ее напряжено, словно растянуто на колышках.
Мужчина со смелым, точеным лицом был, вероятно, ее муж. Не знаю, почему я слегка сомневался на этот счет. Было ли дело в его почтительности? Или в ее холодности?
Когда она появлялась вбассейне и собиралась войти в воду, он сходил по лесенке до середины, она садилась ему на одно плечо; затем он осторожно погружался, пока вода не доходила ему до бедер, чтобы она могла спуститься на воду и отплыть.
Оба они знали эти ритуалы погружения и извлечения наизусть и, возможно, сознавали, что вода здесь играет роль более важную, чем любой из них. Быть может, поэтому они и казались скорее партнерами-исполнителями, чем мужем и женой.