Блондинка-рабыня
Шрифт:
— Спасибо, девочка. Вы замечательно держались! Я побуду здесь еще немного, пока все не успокоится, потом уберусь, хорошо?
Девушка молчала. Она с любопытством рассматривала Эдди в слабом свете, проникающем через открытое окно.
Через несколько минут Эдди счел, что пол слишком жесткий, встал и присел на край кровати.
— У меня судороги, — улыбнулся он. — А вы, если хотите, — спите.
— Мне уже не хочется спать. Вы меня ужасно напугали, но теперь, когда все это кончилось, я больше не боюсь.
— Это очень хорошо. А ведь
Шум затихал. Полицейские разъезжались. Эдди спрашивал себя, удалось ли Флину ускользнуть. Он надеялся, что — да: у Флина для этого был достаточный опыт.
После затянувшегося молчания девушка сказала:
— Все было совсем как в кино. Если бы вы не держали меня за руку, я бы, наверное, закричала.
Эдди смотрел на нее с возрастающим интересом.
— Если вы хотите, чтобы я вас подержал за руку, то только скажите…
Она засмеялась.
— Теперь мне уже не хочется кричать…
Он встал и подошел к окну. Улица, еще недавно кишевшая людьми, теперь была пустынна. Отъезжала последняя полицейская машина.
— Так или иначе — надо смываться. Можно сказать, сеанс окончен. — Эдди подошел к кровати и улыбнулся девушке: — Я вам очень благодарен, девочка!
— Вы уверены, что вам больше не грозит опасность?
— Да. Не могу же я оставаться здесь всю ночь!
— Это действительно невозможно?
Она говорила так тихо, что он с трудом слышал ее, но все же понял, что она хотела сказать. Улыбка озарила его лицо.
— Ладно… ведь нет такого закона, который запретил бы мне это, а? Вы хотите, чтобы я остался?
— Вы заставляете меня краснеть, — пролепетала девушка, закрыв лицо руками. — Разве даме задают такие вопросы?
В назначенное время в «Трибуне» появилось объявление о белых бочках.
Мамаша бросила газету Доку.
— Выкуп готов, остается только подобрать добычу. Напишите Блэндишу, Док. Пусть приедет на станцию обслуживания Максвелла, на Национальной, 71. Он должен проехать мимо берега Блю Хиллс в час ночи. — Она повернулась к Флину и Уоппи, которые внимательно слушали. — Вы оба будете ждать его там. Пусть бросит чемодан. Сигнал — зажженный фонарь. Он не должен останавливаться. Напишите, что за ним будут следить от самого его дома. Если он предупредит фликов или выкинет еще какую-нибудь штуку, пострадает его дочь. Вы ничем не рискуете: Блэндиш слишком боится. Дорога совершенно прямая на протяжении нескольких километров. Если флики будут охотиться за вами, бросьте чемодан на дорогу, так чтобы они это видели. Они не станут преследовать вас.
— Вы ведь говорили, Мамаша, что девчонка будет ликвидирована, да? — спросил Флин. — Чего же мы ждем?
Мамаша, вся подобравшись, уставилась на Флина:
— Она исчезнет, когда мы получим выкуп.
Флин посмотрел на Дока. Тот избегал его взгляда. Пробормотав что-то себе под нос, он вышел из комнаты.
— Что это происходит с девчонкой, Мамаша? — снова начал Флин. — Вчера вечером я видел, как
Лицо Мамаши побагровело.
— Не может быть! Если тебе, негодяю, больше делать нечего, кроме как шарить по всему дому, надо будет подыскать тебе занятие.
Ее тон обеспокоил Флина.
— Ну, ладно, ладно, — заторопился он. — Я просто так спросил, чтобы поболтать о том о сем…
— Болтай с тем, кому интересно тебя слушать, — отрезала Мамаша, — а меня оставь в покое!
Флин решил, что ему лучше убраться подобру-поздорову. Уоппи последовал его примеру. Оба поднялись в комнату Эдди.
Эдди читал, лежа в постели.
— Салют, подонки! — Он был в хорошем настроении. — Что нового?
— Завтра вечером будем собирать урожай, — объявил Уоппи. — В «Трибуне» появилось объявление.
— Миллион! — воскликнул Эдди. — Вы представляете себе это, типы? Вот мы, наконец, и богаты!
— А что ты сделаешь со своей долей, когда получишь ее? — поинтересовался Уоппи.
— Куплю остров в море, на юге, и заселю его девочками в прозрачных юбочках.
Уоппи рассмеялся и хлопнул себя по ноге.
— Вечно ты со своими девчонками! А я… открою ресторан. Мои спагетти станут самыми знаменитыми во всем мире.
Флин, который равнодушно слушал их, неожиданно спросил:
— А что они там химичат в комнате девочки, Эдди?
Эдди перестал смеяться. Глаза его округлились, он был явно удивлен:
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что ты слышал. Моя комната рядом, и я слышу там постоянную возню. Видел, как туда входил Док со шприцем. И Слим тоже, тихонько вползает с ним туда. В прошлую ночь он оставался там с одиннадцати до четырех утра.
Эдди быстро встал.
— Что ты там поешь?.. Вспрыскивание?
— Ты правильно понял. Док держал шприц, когда входил к ней в комнату. Думаешь, он усыпляет ее?
— Зачем ему это?
— Я ничего не знаю… Потому и спрашиваю тебя. А Слим, что он-то там делает?
Эдди стал быстро натягивать одежду.
— Слим?! Неужели эта грязная скотина имеет виды на малышку?
— Я уже тебе сказал, что ничего не знаю. А Мамаша страшно рассердилась, когда я о ней заговорил.
— Пойду с ней поговорю, — решил Эдди. — Если Слим собирается с ее помощью излечиться от своих комплексов, я больше не играю. Всему есть свои пределы, а уж это, видит Бог, переходит все границы.
— Лучше не надо, — предостерег его Уоппи с беспокойством. — Это не понравится Мамаше. Не вмешивайся в это дело.
Эдди не обратил на его слова внимания.
— Постереги лестницу, — бросил он Флину. — Запой, если Мамаше вздумается подняться.
— Заметано, — ответил Флин.
Он вышел на лестничную площадку и облокотился о перила.
Эдди провел расческой по волосам, повязал галстук и направился к комнате мисс Блэндиш. Ключ торчал в замке. Он повернул его и вошел.
Девушка распласталась на кровати под одеялом и смотрела в потолок.