Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход
Шрифт:
— Ты мог бы сказать нам об этом, не так ли?
— Если бы сказал, пришлось бы рассказывать все. Это нарушило бы условия моего найма.
Френч кивнул и постучал карандашом по столу. Затем неторопливо проговорил:
— Убийство аннулирует подобные соглашения. Два убийства аннулируют их дважды. А два убийства одним методом — трижды. Ты выглядишь непорядочным, Марлоу. Совершенно непорядочным.
— После сегодняшнего я выгляжу непорядочным даже в глазах клиентки.
— Что случилось сегодня?
— Она сказала, что брат звонил ей из дома доктора Лагарди. Брату угрожала опасность.
Я перевел взгляд на Мэглешена.
— Он опять позвонил, — буркнул Мэглешен.
— На сей раз не я.
— Ладно. Продолжай, — сказал Френч после паузы.
— Лагарди утверждал, что ничего не знает об Оррине Квесте. Медсестру он отправил домой. Потом подсунул мне одурманивающую сигарету. Когда я очнулся, то был в доме один. Но вскоре оказалось, что не совсем один: кто-то начал скрестись в дверь. Это был Оррин Квест на последнем издыхании, который, тем не менее, пытался из последних сил заколоть меня пешней.
Я повел плечами. На том месте между лопатками, куда он ткнул меня, слегка стянуло кожу, и только.
Френч сурово поглядел на Мэглешена. Тот покачал головой, но Френч продолжал глядеть на него. Бейфус стал негромко насвистывать. Сперва я не мог разобрать мелодию, потом вдруг сообразил, что это «Старый Мозес лег в могилу».
Френч повернулся ко мне и неторопливо произнес:
— У его тела не оказалось никакой пешни.
— Я оставил ее там, где она упала.
— Похоже, перчатка все же пригодится, — засопел Мэглешен и расправил ее между пальцами. — Кое-кто здесь лгун, и это не я.
— Оставь, — сказал ему Френч. — Ни к чему устраивать здесь представление. Если у парня была в руке пешня, это вовсе не значит, что он с ней и родился.
— Спиленная, — объяснил я. — Короткая. От рукоятки до основания три дюйма. Их в скобяных лавках такими не продают.
— А чего ради ему приспичило бросаться на тебя с пешней? — спросил Бейфус, иронически усмехаясь. — Ты же был его союзником. Приехал туда, чтобы оберегать его по просьбе сестры.
— Я был просто фигурой между ним и светом. Фигурой, которая двигалась, могла оказаться человеком, и даже тем, кто его ранил. Умирал он стоя. Прежде я его ни разу не видел. Если он до этого видел меня, то мне об этом не известно.
— У вас могла бы завязаться прекрасная дружба, — вздохнул Бейфус. — Разумеется, если б не пешня.
— Из того, что он был вооружен ею и пытался меня заколоть, можно сделать кой-какие выводы.
— Например?
— В таком состоянии человек действует инстинктивно. Не изобретает новых способов. Квест ударил меня между лопатками и слегка проколол кожу, это было последнее усилие умирающего. Возможно, будь он в полной силе, пешня вошла бы в другое место и гораздо глубже.
— Долго мы еще будем болтать с этой обезьяной? — не выдержал Мэглешен. — Вы разговариваете с ним, как с человеком. Давайте я поговорю с ним по-своему.
— Капитану такие вещи не по душе, — небрежно заметил Френч.
— К черту капитана.
— Капитану не по душе, когда захолустные фараоны так говорят о нем, — сказал Френч.
Мэглешен
— Спасибо за содействие, — процедил он и поднялся. — Я пойду.
Он вышел из-за стола и остановился рядом со мной. Протянул левую руку и приподнял мне подбородок.
— До встречи, голубчик. В моем городе.
И дважды хлестнул меня по лицу перчаткой, держа ее за пальцы. Кнопки больно впились в кожу. Я поднял руку и потер нижнюю губу.
— Черт возьми, Мэглешен, — остановил его Френч, — сядь, дай парню договорить. И держи руки от него подальше.
Обернувшись к нему, Мэглешен спросил:
— Думаешь, я так тебя и послушался?
Френч лишь пожал плечами. Мэглешен утер большой пятерней губы и вернулся к своему креслу. Френч сказал:
— Выкладывай свои соображения, Марлоу.
— Возможно, Клозен помимо всего прочего торговал наркотиками, — предположил я. — В его квартире пахло марихуаной. Когда я заглянул на кухню, там один типчик считал деньги. У него были пистолет и тонкий, остро заточенный нож. И то, и другое он пытался пустить в ход. Я отобрал их, и он ушел. По-моему, это был рассыльный. А Клозен до того допился, что на него уже нельзя было полагаться. В организациях этого не любят. Рассыльный счел меня полицейским. Этим людям не хотелось, чтобы Клозена взяли. Он бы тут же раскололся. И едва они учуяли в доме сыщика, Клозен был обречен.
Френч поглядел на Мэглешена.
— Что скажешь по этому поводу?
— Могло быть и так, — буркнул Мэглешен.
— Допустим, что так и было, — согласился Френч, — но при чем же здесь Оррин Квест?
— Курить марихуану может кто угодно, — сказал я. — Особенно когда тоскливо, одиноко, тяжело на душе, нет работы. Но чувства от нее уродуются и притупляются. Притом на разных людей марихуана действует по-разному.
Одни становятся задиристыми, другие бесшабашными. Можно предположить, что Квест кого-то шантажировал и угрожал донести в полицию. Вполне возможно, что все три убийства связаны с шайкой торговцев наркотиками.
— Это не согласуется с тем, что у Квеста была спиленная пешня, — заметил Бейфус.
— По словам лейтенанта, пешни у него не было, — возразил я. — Так что, возможно, мне она просто померещилась. А может быть, она ему просто попалась под руку. Может, у доктора Лагарди все пешни такие. Есть у вас что-нибудь против него?
Бейфус покачал головой.
— Пока нет.
— Доктор не убил меня и, возможно, не убивал никого, — сказал я. — Квест говорил сестре, что работает у доктора Лагарди, но его преследуют какие-то гангстеры.
— Этот Лагарди, — спросил Френч, делая пометки в своем блокноте, — что ты знаешь о нем?
— Он имел практику в Кливленде. Обширную, в центре города. Видимо, у него есть причина скрываться в Бэй-Сити.
— В Кливленде, вот как? — протянул Френч и уставился в угол потолка.
Бейфус опустил глаза в свои бумаги. Мэглешен сказал:
— Небось, делал аборты. Я приглядывал за ним одним глазом.
— Каким? — мягко спросил Бейфус.
Мэглешен покраснел.
— Наверное, тем, который ничего не видел на Айдахо-стрит, — сказал Бейфус.