Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход

Чэндлер Раймонд

Увидев меня, она не остановилась, даже не моргнула глазом, а медленно пошла к центру комнаты, выставив вперед правую руку. Как и левая рука, которую я видел на перилах, правая тоже была в коричневой перчатке, только с одним отличием — пальцы сжимали рукоятку небольшого пистолета.

Дама наконец остановилась, чуть качнулась назад, и с ее губ сорвался стон. Потом вдруг хихикнула, тонко, нервно, и, не опуская пистолета, снова двинулась вперед.

Я стоял, не спуская с оружия глаз.

Теперь она подошла достаточно

близко для доверительного разговора и, направив дуло мне в живот, сказала:

— Хотела получить с него квартирную плату. Дом, кстати, содержится в порядке. Ничего не сломано. Нет, он всегда казался мне человеком аккуратным и надежным. Вот только задержал оплату.

— И много задолжал? — довольно вежливо спросил я, но голос у меня был срывающимся и жалким.

— За три месяца. Двести сорок долларов. Восемьдесят в месяц — не так уж и много за хорошо обставленный дом. Он и раньше, бывало, задерживал, но в конце концов отдавал. И сегодня утром обещал. По телефону. Я имею в виду, обещал отдать деньги.

— По телефону, — повторил я. — Сегодня утром.

Я незаметно передвинул ноги. Мне пришло в голову подвинуться ближе, отбить руку с пистолетом в сторону и схватить даму, пока она не успеет снова прицелиться. Этот прием мне никогда особенно не удавался, но надо же время от времени тренироваться. Сейчас время как раз настало.

Я умудрился приблизиться дюймов на шесть, но дама была все еще далековато.

— Вы хозяйка этого дома? — спросил я, не глядя на пистолет. Во мне теплилась слабая, очень слабая надежда, что она целится в меня неосознанно.

— Конечно. А кто же еще? Меня зовут миссис Фолбрук.

— Я так и подумал, что вы хозяйка, — сказал я. — Кто еще стал бы говорить об оплате. Но вот вашего имени я не знал.

Еще восемь дюймов. Отличная работа! Жаль, если она пойдет коту под хвост.

— А можно узнать, кто вы? — спросила она.

— Я тут по поводу платы за машину, — сказал я. — Дверь была чуть приоткрыта, вот и вошел. Зачем — сам не знаю.

Я скорчил физиономию, какая, по моему мнению, должна быть у агента кредитной фирмы, собирающего взносы, — чуть жестковатую, но всегда готовую расплыться в улыбке.

— Мистер Лавери вам тоже задолжал? — встревоженно спросила она.

— Слегка. Самую малость, — успокоил я ее.

Я был уже готов к броску. Расстояние до нее теперь нормальное. Нужна лишь скорость. Быстро, резко сделать шаг вбок и, отбив руку с пистолетом в сторону… Я оторвал ногу от ковра…

— А знаете, — сказала она, — странно получилось с этим пистолетом. Нашла его на лестнице. Гадость, весь в масле. А дорожка на лестнице из серой шенили. Обошлась в копеечку.

И она протянула мне пистолет.

Моя рука, онемевшая от напряжения, какая-то вся ломкая, приняла дар. Ноги расслабились. А дама тем временем с отвращением понюхала перчатку и продолжала с той же шизофреничной рассудительностью:

—

Вам проще. Я имею в виду машины. Если что не так, всегда можно забрать. А вот дом с хорошей мебелью забрать труднее. Чтобы выселить жильцов, нужно время и деньги. К тому же они обижаются, иногда даже специально начинают портить вещи. К примеру, этот ковер на полу стоил в комиссионке больше двухсот долларов. Он, правда, всего лишь джутовый, но зато какой цвет. Правда? Ни за что не скажешь, что он джутовый и подержанный. Хотя почему подержанный? Глупо. Они все подержанные, если хоть раз полежали на полу. Знаете, я пришла сюда пешком — берегу шины для правительства. Могла бы, конечно, подъехать на автобусе, но эти автобусы то не ходят, то идут в другую сторону.

Я почти не слушал, что она говорит. Ее речь накатывала и откатывала, как невидимый за мысом прибой. Меня интересовал только пистолет.

Я вынул обойму. Пусто. Заглянул в казенник. Тоже пусто. Понюхал дуло. От него так и несло пороховой гарью.

Я опустил пистолет в карман. Шестизарядный, автоматический пистолет двадцать пятого, калибра, из которого недавно выпустили всю обойму. Около получаса назад, даже больше.

— Из него что, стреляли? — любезно осведомилась миссис Фолбрук.

— А почему вы думаете, что стреляли? — спросил я. Мой голос звучал ровно, но сердце все еще скакало.

— Нет, он просто валялся на лестнице, — сказала она. — Но ведь из этих штук иногда стреляют.

— Верно, стреляют. Видимо, у мистера Лавери дыра в кармане. Он, кстати, дома?

— К сожалению, нет. — Она разочарованно потрясла головой. — Обманщик. Обещал отдать деньги, я тащилась сюда пешком, а…

— Когда вы ему звонили? — спросил я.

— Еще вчера вечером. — Она нахмурилась. Видимо, ей не нравилось количество вопросов.

— Его, наверное, куда-нибудь вызвали, — сказал я. Она уставилась в какую-то точку у меня на лбу.

— Послушайте, миссис Фолбрук, — сказал я. — Давайте не будем морочить, друг другу голову, хотя я это дело и обожаю. Простите за вопрос. Вы, случаем, не пристрелили его из-за трехмесячной задолженности?

Она медленно опустилась на край стула и провела кончиком языка по ярко вымазанным губам.

— До чего гнусные подозрения, — раздраженно бросила она. — Какой вы все же несимпатичный человек. Сами же сказали, что из пистолета не стреляли.

— Из всех пистолетов когда-нибудь стреляют. И все пистолеты когда-нибудь заряжают. Но этот сейчас пуст.

— Ну, так… — Она нетерпеливо махнула рукой и снова понюхала перчатку.

— Извините меня за глупый домысел. Пошутил. Просто мистера Лавери не было дома, а вы осмотрели помещение. А поскольку вы хозяйка, у вас есть свой ключ. Верно?

— Мне не хотелось заходить без спросу, — сказала она, покусывая палец. — Наверное, и не надо было. Но я ведь имею право знать, все ли тут в порядке.