Блондинка вне закона
Шрифт:
Черт, не тот вопрос я задала.
— Извини, Трен. Сочувствую, честное слово.
— Ты лучше посочувствуй моему сынуле. Я устроила ему взбучку. Из-за него я потеряла половину рабочего дня, выслушивая директора и священника, которые прочитали мне лекцию о семейных ценностях. Видимо, они решили, что виной всему я. Похоже, эти люди забыли, что на развод подавал мой муж. — Трена тяжело вздохнула. — Так чем я могу тебе помочь?
— Я тут гну спину над одним делом о наследстве. — В техническом смысле это недалеко от истины. — Надеюсь, ты поможешь мне кое-что выяснить. Но все это между нами, девочками, разумеется.
— Успокойся,
— Хосе Васкес, — ответила я и назвала дату смерти, вычитанную из газетного некролога.
— Не вешай трубку.
Зажав телефонную трубку между щекой и плечом, я развернулась вместе с креслом лицом к горе стенографических отчетов. Вспомнив, что анкеты присяжных лежат в верхней коробке, я быстро отыскала нужную папку и положила на стол.
Анкета Хосе Васкеса оказалась второй по счету в стопке бумаг. В ожидании ответа Трены я быстро пробежала глазами трехстраничный документ, ругая по ходу чтения скверный почерк покойного. Тем не менее, кое-как разобравшись в нем, я узнала, что Васкес приехал в Штаты из Гватемалы, но сумел добиться гражданства. Жена — Росита Васкес. Четверо малолетних детей. Бизнесом — ландшафтным дизайном — занялся за год до судебного процесса по делу доктора Холла. Из ответов Васкеса явствовало, что он ни разу не подвергался аресту и никогда ранее не состоял в коллегии присяжных. Его единственный контакт с системой правосудия имел место в конце 1990-х годов, когда его двоюродный брат был осужден за избиение жены. В анкете Хосе написал, что на суде выступал свидетелем против родственника.
— Нашла, — раздался наконец в трубке голос Трены. Она слегка запыхалась. До моего слуха донесся шорох перелистываемых страниц. — Скончался в результате закрытых травм грудной клетки и головы. — Снова шорох бумаг. — Два имеющихся свидетеля происшествия утверждают, что он устанавливал королевскую пальму, но та рухнула прямо на него и причинила несовместимые с жизнью увечья. Дело квалифицировано как несчастный случай.
— Анализы на наличие алкоголя в крови погибшего делались?
— Уровень алкоголя в крови нулевой, — ответила Трена. — Ты почему спрашиваешь? У этого Васкеса были проблемы со спиртным или наркотиками?
— Насколько мне известно, нет.
— Если ты собираешься судиться со страховой компанией, то знай, у нас в морозильнике хранится пробирка с его кровью. Но только не слишком затягивай с этим делом. Если есть такая необходимость, могу факсом переслать тебе копию полицейского отчета. Избавлю тебя от поездки в полицейский участок Ривьеры.
— Это было бы замечательно, спасибо.
Повесив трубку, я сделала в блокноте несколько записей. Даже если Хосе Васкес действительно стал жертвой несчастного случая, неплохо бы переговорить со свидетелями.
Я закатила глаза и с трудом сдержала стон. Что мне известно о том, как вести разговоры со свидетелями? Забудь и не смей даже думать, одернула я себя. К тому же где их искать, этих свидетелей? Вряд ли мне хватит пороху заставить себя поднять трубку и набрать заветный номер.
К счастью, у меня имелось приложение к электронному письму Мэри Бет, более известное как «Полный справочник по ведению судебного процесса». Открыв сей пространный документ, я быстро пробежалась по нему глазами и отыскала нужный мне список вопросов. Сами вопросы были поделены на разделы — применение закона, очевидцы,
Предварительно перекопировав и рассортировав в нужном мне порядке необходимые абзацы, я получила вполне приемлемый документ, которым можно пользоваться в работе, — при условии, конечно, что я сумею найти свидетелей смерти Васкеса. В принципе, разыскать его вдову не такое уж сложное дело, но эта идея мне, честно говоря, нисколько не улыбалась. По крайней мере, желания встречаться с Роситой Васкес у меня пока не было.
Раздался негромкий стук в дверь. Я подняла голову и увидела стоящую на пороге девушку-стажера со стопкой бумаг в руках. Лицо знакомое, а вот имя — черт, вылетело из головы. Мне обычно не хватает времени запомнить имена наших стажеров. Да и такой необходимости не возникает, ведь они работают у нас в фирме не более трех месяцев.
Эту девушку — правда, про себя — я назвала Девушка с Плохой Прической, потому что такой жуткой стрижки я отродясь не видела. Сами волосы у нее классные — светло-рыжие с натуральными выгоревшими на солнце прядями. Примерно каждые полтора месяца я трачу кругленькую сумму на то, чтобы парикмахерша сделала мне точно такие же. В данном случае бездарная прическа девушки-стажера практически сводила на нет ее удивительный природный дар. А челка! Просто ужас какой-то! Такая короткая, что лицо кажется круглым, как блин. Фигура неплохая; имея такую, можно безбоязненно носить простые юбки с блузками. Девица была высокая, ростом где-то под метр восемьдесят. Этот свой недостаток она пыталась компенсировать туфлями без каблуков.
Или же, подумала я, устыдившись своей придирчивости, она носит такую обувь потому, что на каблуках у нее болят ноги. Не секрет, что начальство нашей конторы видит в стажерах нечто вроде прислуги. Большую часть времени, проводимого в стенах юридической фирмы «Дейн и Либерман», стажеры подшивали в папки ходатайства и выполняли мелкие поручения. Девушка с Плохой Прической только тем и занималась, что весь день бегала к ксероксу и обратно, снимая копии с документов. Я не раз видела, как она таскает по коридорам туда-сюда массивные стопки графиков, диаграмм и увеличенных фотоснимков.
Правда, это никоим образом не объясняло, почему девушка оказалась на пороге моего кабинета, если только она не состоит личной помощницей Виктора Дейна.
— Привет. Конни, если я не ошибаюсь?
— Ками, — поправила меня она. — Сокращение от Камиллы.
— Извини, Ками.
— Все нормально. Мое имя всегда путают. — Не решаясь шагнуть через порог и войти в мой кабинет, она протянула мне стопку бумаг. — Этот факс адресован вам. Мы его только что получили.
Я встала, обошла вокруг стола и взяла протянутые листки.
— Спасибо. Смотрю, из тебя сделали доставщика факсов?
— Я делаю то, что мне говорят, — ответила девушка с еле заметным раздражением в голосе. — Сегодня разношу факсы, завтра затачиваю карандаши.
Я улыбнулась. Чего-чего, а язвительной шутки я от нее не ожидала.
— Не нравятся курьерские обязанности?
— Вообще-то в университете мой средний балл был «четыре». У меня практически фотографическая память, и в следующем году я собираюсь стать редактором «Юридического обозрения». Я надеялась, что мой первый опыт работы в качестве стажера будет немного более, э-э-э… вдохновляющим.